Коглин - Деннис Лихэйн

полный укоризны и жалости к себе, и начал пускать слюни. Когда он грянулся о мостовую, Дэнни поднял его пешню и зашвырнул на ближайшую крышу.

Кто-то схватил за ногу «латыша», сидевшего верхом, и тот, кувырнувшись с лошади, свалился в толпу. Лошадь галопом помчалась вверх по Дадли-стрит к эстакаде надземки. По спине Дэнни текла кровь, подбитый глаз распух и плохо видел, голова раскалывалась. В том, что «латыши» в конце концов проиграют, Дэнни не сомневался, но эту битву они, черт возьми, пока выигрывали с большим преимуществом. Копы один за другим падали.

Дэнни влез в самую гущу, размахивая дубинкой, пытаясь убедить себя, что ему все это противно, что его сердце не наполняется радостью оттого, что сам он крупнее, сильнее и проворнее большинства этих людей и почти каждого из них может опрокинуть одним ударом дубинки или кулака. Он быстро свалил четырех «латышей», но тут увидел наставленный на него пистолет. Держал его почти мальчик, максимум девятнадцати лет. Пистолет трясся у него в руке, но для Дэнни это было слабым утешением, потому что разделяли их всего футов пятнадцать, и толпа расступилась, образовав коридор, чтобы не мешать мальчишке. Дэнни не стал тянуться за своим револьвером, он все равно бы не успел.

Палец мальчишки на спусковом крючке побелел. Барабан повернулся. Дэнни хотел было закрыть глаза, но тут рука мальчишки взлетела, и пистолет выпалил в небо.

Натан Бишоп стоял рядом с парнем, потирая запястье. Судя по его виду, сражение его почти не коснулось: костюм слегка помят, но почти не испачкан. Светлый кремовый костюм, в этом море черноты и синевы, мелькания кулаков. Одна из линз в очках разбита. Он смотрел на Дэнни. Оба тяжело дышали. Дэнни, конечно, чувствовал облегчение. И благодарность. Но главное — стыд. Сильнее всего — стыд.

В пространство между ними влетела лошадь, ее огромное черное тело дрожало, гладкий бок вздымался. В толпу ворвалась еще одна лошадь, за ней — еще две, на всех — всадники. А позади — целое море синих кителей, еще свежих и чистых. Стена людей вокруг Дэнни, Натана Бишопа и юнца с пистолетом рассыпалась. Они пустились наутек, и Дэнни потерял из вида Натана Бишопа. Не прошло и минуты, как площадь вдруг оказалась запружена людьми в синей форме, и побывавшие в схватке копы только переглядывались, словно хотели сказать: неужели все это случилось на самом деле?

Однако на мостовой и у стен лежали раненые, и вновь прибывшие копы обрабатывали дубинками тех, кто был в штатском, независимо от того, шевелились они или нет. На дальнем краю толпы небольшую кучку демонстрантов, судя по всему последнюю из оставшихся, уже отсекли конные полицейские. У многих копов были разбиты лбы и колени, многим рассекли плечи, руки, бедра, и из ран текла кровь; у кого-то на головах красовались шишки, кому-то подбили глаз, сломали руку, расквасили губы. Дэнни увидел Марка Дентона, силящегося подняться на ноги; он подошел к нему, дал руку. Марк встал, поморщился.

— Сломал ногу? — спросил Дэнни.

— Думаю, вывих. — Марк оперся о плечо Дэнни, и они двинулись через улицу к погрузочной платформе. Марк со свистом всасывал воздух.

— Точно?

— Может, и потянул, — сказал Марк. — Вот черт, Дэн, я шлем потерял.

По лбу у него шла длинная царапина, запекшаяся и почерневшая; свободной рукой он хватался за ребра. Дэнни прислонил его к стене и заметил двух копов, стоявших на коленях над сержантом Фрэнси Стоддардом. Один из них встретился взглядом с Дэнни и покачал головой.

— Что с ним? — спросил Дэнни.

— Умер. С концами, — ответил тот.

— Что-что?! — вскричал Марк. — Нет. Как, черт дери…

— Просто за грудь схватился, — объяснил коп. — Посреди всей этой заварухи. Схватился за грудь, весь покраснел, стал воздух ртом хватать. Мы его сюда притащили, да только… — Коп пожал плечами. — Сердечный приступ, черт побери. Верите, нет? Тут? Во всей этой каше? — Он поглядел на улицу.

Его напарник держал Стоддарда за руку и плакал.

— Черт, почти тридцать лет отслужил, и чтобы вот так закончить?

— Господи помилуй, — пробормотал Марк. — Мы пять лет вместе прослужили в Десятом участке, что на Роксбери-кроссинг.

— Уэлчу они бедро прострелили, — сообщил первый коп. — Армстронгу — руку. Эти ублюдки били пешнями для льда, каково?

— Они за это поплатятся, — мрачно сказал Марк.

— Ты чертовски прав, — проговорил плачущий коп. — Чтоб мне лопнуть.

Дэнни отвел взгляд от трупа Стоддарда. По Дадли-стрит неслись «скорые». На другой стороне площади полицейский, шатаясь, поднялся на ноги, стер кровь с глаз и тут же упал снова. Дэнни видел, как другой коп опорожняет металлический мусорный бак на распростертого перед ним «латыша», а потом бросает на него и сам бак. Дэнни встрепенулся, только узнав светло-кремовый костюм. Он подоспел, когда полицейский так наподдал лежащему, что аж сам подпрыгнул.

Лицо Натана Бишопа напоминало раздавленную сливу. Выбитые зубы рассыпались по мостовой возле его подбородка. Одно ухо было наполовину оторвано. Все пальцы на руках вывихнуты.

Дэнни положил руку на плечо Генри Темпла, громилы из Службы особых отрядов.

— Думаю, ты его уже успокоил, — произнес Дэнни.

Темпл уставился на Дэнни, словно подыскивая остроумный ответ. Пожал плечами и двинулся прочь.

Мимо проходили двое санитаров, и Дэнни окликнул их:

— Тут человек.

Один из санитаров скривился:

— Без коповского значка? Ему повезет, если мы его до заката подберем.

Натан Бишоп открыл левый глаз, казавшийся ослепительно-белым на фоне той бесформенной массы, что осталась от его лица.

Дэнни хотел сказать: «Мне очень жаль». Он хотел сказать: «Простите меня». Но он ничего не сказал.

Губы Натана были рассечены, но все-таки сложились в горькую усмешку.

— Мое имя Натан Бишоп, — пробормотал он. — А ваше как?

Он закрыл глаз, и Дэнни опустил голову.

На обед Лютеру давался час, и он рванул к дому Жидро, который в эти дни служил штаб-квартирой бостонского отделения НАСПЦН. Миссис Жидро работала там вместе с дюжиной других женщин почти каждый день. В подвале печатали «Кризис», а потом рассылали его по стране.

Лютер вошел в пустой дом. Так он и рассчитывал: в хорошую погоду девочки брали с собой обед и уходили в Юнион-парк, который был в нескольких кварталах отсюда, а сегодня выдался самый погожий денек в нынешнюю весну. Он пробрался в кабинет миссис Жидро. Сел за ее стол. Выдвинул ящик. Извлек гроссбух. Он ждал целых полчаса, пока не вернулась миссис Жидро.

Она сняла пальто и