История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 1 - Луи Адольф Тьер

отношении королевской семьи Испании в 1808 году было таково, что никто в Европе и даже во Франции не осмелился бы порицать знатного узника. И гордый французский лев выглядел бы в этом случае попавшим в западню лисом.

Если же, напротив, Наполеон продолжал бы удерживать Фердинанда VII, пока заключенный с ним договор не будет доставлен в Кадис и принят регентством, англичане и Кортесы могли отвергнуть договор, объявить его недействительным, поскольку принц находился в плену, и отложить утверждение до возвращения Фердинанда в Испанию. В результате последний дольше пробудет в заключении, но ни англичан, ни испанских либералов продление его плена ничуть не огорчило бы.

При альтернативе непризнания договора Фердинандом VII или теми, кто осуществлял власть в его отсутствие, надежнее всего было попросту отослать испанского монарха в его государство. При таком развитии событий оставался хотя бы шанс на его верность слову, до некоторой степени гарантированную крайней набожностью, в то время как при отправке договора без принца можно было быть почти уверенным, что договор отвергнут и англичане, и испанцы, поскольку и тем и другим не терпелось вторгнуться на юг Франции. Коленкур считал, что нужно рискнуть и довериться Фердинанду. Не без оснований не доверяя принцу, Наполеон прибег к половинчатому решению. По заключении договора с Фердинандом VII он решил тайно отправить договор в Испанию с надежным человеком, который постарается пробудить в поклонниках династии желание ее вернуть и будет располагать для их убеждения еще одним аргументом – немедленным возвращением испанских крепостей.

Кроме того, англичане и испанцы были весьма недовольны друг другом, как нередко случается меж союзниками, ведущими совместные военные действия, и оставалась вероятность, что испанцы будут не против сказать англичанам, что больше в них не нуждаются. В таком случае последние не станут располагаться на французской границе, лишившись содействия испанских армий и надежной линии отступления через Пиренеи.

В соответствии с такими мнениями Наполеон и решил действовать в отношении Фердинанда VII. Он приказал Лафоре, долгое время служившему послом в Мадриде, отправиться под вымышленным именем в Валансе, тайно встретиться с испанскими принцами и предложить им следующие условия мира: взаимное оставление территорий, возвращение Фердинанда VII в Мадрид, возврат пленных и отступление англичан. Наполеон добавлял различные частные условия, делавшие ему честь и много значившие как для Испании, так и для Франции. Первое заключалось в обязательстве Фердинанда VII назначить Карлу IV пансион, выплату которого брал на себя Жозеф; второе – в полной амнистии испанцев, связавших себя с Францией; третье – в сохранении Испанией не только континентальной территории, ныне ей возвращаемой, но и колониальных территорий, ни одна из которых не будет уступлена Великобритании. В этих условиях не было ничего, от чего Фердинанд как сын, король и испанец мог бы отказаться. Оставалась последняя статья, объявить о которой было труднее, чем об остальных, но которую Фердинанд VII вполне мог принять, чтобы вновь обрести свободу: брак с дочерью Жозефа Бонапарта. Лафоре должен был проявить больше сдержанности на этот счет, но имел приказ высказать это пожелание после остальных, когда настанет время сказать всё. По заключении и подписании договора доверенное лицо, выбранное совместно с испанскими принцами, отправится в полной тайне доставить договор регентству, дабы не дать англичанам и вождям либеральной партии помешать ратификации. По получении ратификации Фердинанд в сопровождении своего брата дона Карлоса и дяди дона Антонио покинет Францию, чтобы вновь взойти на испанский трон.

Лафоре пустился в путь, а Наполеон, не теряя времени, вызвал некогда близкого к Фердинанду VII герцога Сан-Карлоса из Лон-ле-Сонье, где тот проживал под надзором, принял его самым любезным образом, долго беседовал с ним, убедил и отправил в Валансе для оказания содействия Лафоре, столкнувшемуся с неожиданными трудностями.

Лафоре крайне удивил принца своим появлением. Находясь в плену вместе с братом и дядей уже около шести лет, Фердинанд жил почти в полном неведении о событиях в Европе. Однако из некоторых французских газет, которые ему позволяли читать, он знал, что Испанская война продолжается, его подданные обороняются и Европа тоже не покорилась, и имел достаточно ума, чтобы рассудить, что его дело проиграно не окончательно. Подозревали к тому же, что валансейский кюре, служивший мессу для принца и исповедовавший его, сообщал ему новости и, вероятно, дал знать о событиях 1812 и 1813 годов. Так что приезд Лафоре не должен был застать Фердинанда VII врасплох. Но невзгоды и плен чрезвычайно развили в принце присущие ему недоверчивость и скрытность. Всю работу своего ума он направлял на осмотрительность и поиск врагов, на молчание и бездействие, дабы не дать повода злокозненной воле, от которой зависел уже столько лет. Недоверчивость в нем дошла до того, что он остерегался даже самых верных своих служителей, даже тех, кто содержался в узах во Франции за его дело: был готов и их счесть тайными сообщниками Наполеона.

Когда Лафоре неожиданно сообщил Фердинанду, что Наполеон задумал вернуть ему свободу и трон, тот поначалу решил, что его обманывают, а за этим демаршем кроется некое коварство. Причины, на которые ссылался Лафоре во избежание слишком откровенных признаний о наших невзгодах, не внушали большого доверия, и Фердинанд доискивался, какая махинация скрывается за столь неожиданным предложением. Во время первой беседы он много слушал и мало говорил, сказав только, что ничего не знает, будучи лишен всякого сообщения с миром, и, следственно, не в состоянии рассудить о чем бы то ни было; что находится под защитой всемогущего Наполеона; что ему хорошо, он не просит о выходе из убежища и не перестает испытывать признательность за благожелательное обращение. Вот что делает угнетение с существами, подпавшими под его власть! Дошло до того, что Наполеон не мог заставить Фердинанда принять ни свободу, ни трон в минуту, когда был столь заинтересован вернуть ему и то и другое! Лафоре понял, что недоверчивой и испуганной душе нужно дать время ободриться и поразмыслить, и обещал прийти на следующий день.

Посовещавшись с братом и дядей, а главным образом с самим собой, Фердинанд VII понял, что Наполеон, очевидно, испытывает большие трудности и его предложение вернуть трон искренне. Но прежде чем выслушать столь привлекательное предложение, он хотел узнать, не пытаются ли ему скрытно расставить ловушки и вырвать опасные или бесчестящие его обязательства. Вдобавок, будучи лишен в Валансе всякой власти над Испанией, он мог опасаться (и опасения его были обоснованными), что не сумеет сдержать обещаний, которые его вынудят подписать. Поэтому Фердинанд решил, чуть более открывшись, вести себя чуть более по-королевски, но по-прежнему сохранять крайнюю подозрительность.

При встрече на следующий день Лафоре нашел