Небо без звезд - Джоан Рэнделл

И тем не менее лицо ее оставалось ужасающе спокойным. Почти безмятежным. Как будто мысленно она пребывала в тихом саду, а не в «комнате правды» в Управлении полиции Валлонэ.

Марцелл указал на ее левое предплечье:

– Подозреваю, что сканирование ничего не даст.

Она подняла длинный рукав хламиды, открыв такой же, как у Алуэтт, шрам:

– Угадали.

– Однако же имя у вас есть? – осведомился Марцелл, старательно выдерживая официально-равнодушный тон.

– Друзья называют меня Жаке, – ответила женщина.

– Это настоящее имя?

– А это важно?

Марцелл поставил стул напротив нее и тоже сел. Кивнул на вторую женщину:

– Ваша подруга не слишком-то разговорчива.

Жаке бросила взгляд на соучастницу, понимающе улыбнулась.

Достав свой телеком, Марцелл мазнул по экрану, вызвав панель управления секретными сведениями.

– Полагаю, вы знаете, кто я такой.

Жаке вздернула бровь:

– Догадываюсь.

– Итак, приступим к допросу. Чтобы генерал д’Бонфакон остался доволен, вы должны рассказать все, что вам известно.

– А он вообще бывает хоть когда-нибудь доволен?

Марцелл чуть не хихикнул, но вовремя спохватился.

Он занес палец над экраном телекома.

– Думаю, учитывая особую секретность нашего дела, лучше не оставлять записей.

При этих словах вторая женщина наконец-то подняла глаза. Но смотрела она не на Марцелла. Ее острый взгляд оценивал лежащее перед офицером устройство.

Жаке втянула в себя воздух, словно знала, что сейчас произойдет неизбежное.

Марцелл опустил палец на экран. В его ухе тотчас прозвучал голос: «Камеры наблюдения деактивированы».

После чего слова хлынули из юноши с такой скоростью, что он сам засомневался, можно ли его понять:

– Я все знаю про отца. Мабель вызывала меня в Монфер. Сказала, где спрятала микрокамеру. Я видел запись. Я знаю, что за взрывом рудника в четыреста восемьдесят восьмом году стояли патриарх и мой дед. Знаю, что они свалили все на отца. Знаю, что Жюльен д’Бонфакон был невиновен.

Пока он говорил, молчаливая женщина, утратив интерес к беседе, снова принялась барабанить по столу.

Жаке опять улыбнулась Марцеллу. На этот раз невероятно грустно:

– Да, именно так все и было. Жюльена д’Бонфакона просто сделали козлом отпущения.

– Но если вы знали правду, то почему не восстановили его доброе имя? Почему не очистили репутацию «Авангарда»?

Этот вопрос мучил Марцелла с тех пор, как он на своем мото вырвался из Ледома.

– У вас ведь было доказательство – сделанная Мабель запись. Почему вы не вызволили своего товарища? Вы могли распространить запись по всей планете. Могли освободить моего отца. Спасти ему жизнь!

– У нас ничего бы не вышло, – покачала головой Жаке.

– Но ведь…

Она, подняв руку, остановила его:

– Мы подозревали, что за трагедией на руднике стоят патриарх и генерал, но наверняка этого не знали. К тому времени как Мабель сумела передать нам запись, было поздно. Твой отец уже оказался в тюрьме, и Гражданка Руссо тоже. Восстание затухало. Нас осталось слишком мало для новой попытки. И мы решили придержать запись до более подходящего времени. Нам надо было зализать раны. Заново собрать силы. Выждать время. Этим мы и занимались последние семнадцать лет. Выжидали подходящего момента.

Марцелл наморщил лоб:

– И сейчас этот момент настал?

Жаке отвела взгляд, ее безмятежность на миг дала трещину.

– Не совсем. На этот раз все началось без нашего участия. Мы такого не ожидали и уж точно не планировали. Бунт, драки, хаос. Нас просто вынудили действовать. Мы понимали, что долго тянуть нельзя, начинать надо, пока все на Латерре и вправду не пошло вразнос. Но делать первый шаг, не подготовившись полностью, было ошибкой. Мы еще не были полностью готовы. – Она оглядела допросную, вздохнула и заключила: – И вот мы здесь.

– Что значит: не ожидали? – изумился Марцелл. – Разве не вы все это начали?

– Нет, конечно.

– Значит, не «Авангард» убил премьер-инфанту, чтобы спровоцировать новую революцию?

Эта мысль вызревала в сознании Марцелла уже не первый день. Но теперь, впервые высказанная вслух, показалась ему на удивление разумной.

– Мы такими вещами не занимаемся, – заверила его Жаке. – Вся философия «Авангарда» требует добиваться перемен, по возможности избегая насилия. Мы стремимся пробудить сознание людей. Дать им понять, что под Солнцами все равны. А в последние несколько дней на планете возник полный хаос. Никакой организации. Никакой четкой структуры. Мы так не работаем. Никогда не работали. Смерть премьер-инфанты доказывает, что кто-то еще пытается свергнуть Режим. И прикрывается именем «Авангарда».

Марцелл готов был поклясться, что в золотистых глазах Жаке промелькнул какой-то скрытый намек. Он всего несколько минут был знаком с этой женщиной, но уже понял, что она предпочитает говорить загадками.

– Вы знаете, кто убил Мари! – осенило вдруг его, и сердце глухо ударило в груди.

– Знаем, – кивнула она и заглянула Марцеллу в глаза, как если бы хотела смягчить удар. – И думается, ты тоже об этом догадываешься.

Марцеллу вдруг показалось, что стены допросной смыкаются вокруг него плотным кольцом. Он с трудом сглотнул и возразил:

– Совершенно не представляю, о чем вы говорите.

Собеседница вновь одарила его загадочной улыбкой, словно бы желая сказать: «Еще как представляешь».

А ведь Марцелл и впрямь знал все с самого начала.

Просто боялся признать. Боялся взглянуть правде в лицо. Гораздо проще жить с закрытыми глазами. Существовать во лжи.

Запираться и дальше смысла не было.

– Генерал ненавидит нового патриарха, – тупо проговорил Марцелл, ощущая в каждом слове вкус измены. – С тех самых пор, как два года назад Леон пришел к власти, дед постоянно твердит, что тот ни на что не годен. А уж когда патриарх вздумал оказать помощь мятежникам Юэсонии… – Во рту пересохло: все новые и новые кусочки головоломки становились на места. – Леон послал командора Вернэ на Альбион – на верную смерть от рук безумной королевы. Он начисто проигнорировал мнение деда. – В памяти вдруг снова всплыла запись с микрокамеры. – А до этого, много лет тому назад, покойный патриарх Клод вынудил его пожертвовать родным сыном.

Жаке слушала Марцелла молча. Однако ее внимательный взгляд предлагал ему продолжать. Развивать свою мысль.

– Дед вечно повторяет, что наш Режим безупречен. Просто идеален – на зависть всей системе Дивэ.