Город в конце времен - Грег Бир

Спустя некоторое время ветви почти перестали светиться, и все кругом застыло.

— Если мы в чьем-то желудке, то с этим ничего не поделаешь, — сказала Тиадба. — Лучше здесь, чем там.

— Нам нельзя сидеть тут до бесконечности, — возразил Денборд.

— Это и так понятно, — заметил Махт. — Лучше заткнись и дай погрустить.

— Может, тут специальное место для оплакивания погибших, — предположил Нико, несгибаемый философ.

Тиадба бросила взгляд влево, на край поляны, пытаясь разглядеть что-нибудь между гладкими бурыми стволами, которые так быстро нарастили крону. Тлеющие кончики ветвей давали тусклый желтоватый свет. Удастся ли пролезть сквозь такие заросли?

Ни теней, ни движения, ни угрозы — и никаких обещаний.

Затем случилось нечто, походившее на сон. Ветви разошлись, их тлеющие кончики образовали своего рода арку, и на поляну шагнул Высокан, одетый в простую куртунику — грязную, рваную, неоднократной чиненую, но не нитками, а тонкими гибкими прутиками.

Высокан приблизился, ясно видимый даже в тусклом свете. Все глазели, разинув рты.

— Это кто? — прошептала Тиадба, однако доспехи молчали.

Незнакомец очень напоминал их инструктора, Патуна… а впрочем, в глазах людей все Высоканы походили друг на друга. Он присел на корточки, оглядывая пилигримов бесстрастными глазами — без любопытства, словно ничуть не удивился застать их в этом месте, да и не ожидал от них никаких неприятностей.

— Что это значит? — спросила Тиадба, на сей раз гораздо громче. — Где мы?

Высокан покачал головой, затем издал серию звуков.

Гермошлемы внезапно раскрылись и упали на плечи капюшонами. Денборд от неожиданности завопил и зажал рот и глаза ладонями, пока не понял, что еще не умирает.

Пилигримы с опаской вдохнули воздух — разреженный, но сладкий.

Высокан произнес:

— Они узнали меня и выполнили приказ. Бедняжки. — Он погладил Тиадбу по плечу — точнее, не Тиадбу, а ее доспехи. — Надо же, какая древность. Разваливаются на глазах.

Кхрен пожаловался:

— Один из нас уже погиб.

Все поднялись на ноги. Макушками они едва доставали до плеча сидящего Высокана.

— Я Патун, — представился тот.

— Патун погиб, — возразил Махт.

— Патун всегда есть и будет… Где это случилось?

— В зоне лжи, — ответил Нико. Остальные хором кивнули.

Кивнул и Высокан.

— Наглядный, поучительный урок, не правда ли? Я создал множество своих копий и нарушил еще больше правил, помогая пилигримам. Когда путепроходцы достигают моего убежища, они заслуживают отдыха, дополнительного обучения, улучшенных прогнозов погоды в Хаосе… словом, тех знаний, которыми не располагает Кальпа. Кроме того, следует обновить и усилить вашу броню.

— Было бы неплохо, — сказал Махт. — Но я вам не верю — ни вот на столечко. Патун предупреждал, чтобы мы не доверяли созданиям вроде вас.

Юноша говорил вполне мирно, не повышая голоса, однако лицо выдавало напряженность.

Высокан поднял руку, коснулся кончика носа и издал знакомый звук — так поступал и Патун, когда его забавляла ситуация, — резкий стрекот, от которого разведчики даже приуныли.

— Хорошие инстинкты, — одобрительно высказался он. — Но если бы я был монстром, даже ваши жалкие, поломанные доспехи предупредили бы об этом… Как дела в городе? Нам отсюда ничего не видно.

— Дела плохи, — ответила Тиадба. — Очень плохи.

— Что ж, ничего удивительного. Тифон свирепеет, становится все сильнее, хочет покончить с нами раз и навсегда. Кстати, еще кто-нибудь ожидается?

— Неизвестно, — пожала она плечами. — Наверное, нет.

— Тогда тем более надо заняться делом, — сказал Патун. — Эти заросли протянут недолго. Я обучил их сам — вырастил из древнего грунта. Они, знаете ли, состоят из первородной материи, как вы — и я. Хорошо, что вы решили пойти в лес — если бы направились в обход, то наткнулись бы на колею, а Молчальники последнее время совсем распоясались. Ну да ладно. Следуйте за мной.

Он встал на ноги — настоящая башня — и раскинул руки.

— Поздравляю всех и каждого! Начало положено!

ЗЕЛЕНЫЙ СКЛАД

Литературные дамы вытащили раскладушки, готовясь к ночи, которая и близко не подпадала под это понятие: в сгустившейся тьме сквозь фонарное окно виднелись две звезды, но они оставались неподвижны. Земля больше не вращалась. Солнце с луной не на йоту не переместились в небе.

Джинни с неохотой развернула одеяло и села на раскладушку в жалком закутке из ящиков и коробок. Да, тянуло в сон, она была измотана — однако отлично знала, что ее ждет, стоит только лечь и смежить веки. Джинни страшилась этого момента: расставание (хотя Джек находился в какой-то паре ярдов — слышалось его сопение); путешествие сквозь… не получалось вспомнить. Исполинские серые стены и пыльная земля.

Только бы расставить все в правильном порядке!

Между ящиками прокрался Минимус и прыгнул на постель. Джинни позволила любимцу устроиться у нее на коленях. Он разглядывал девушку с королевским величием, на которое способны только кошки — с отстраненным любопытством, как бы из чистой вежливости.

С Минимусом она чувствовала себя в большей безопасности, но ведь он не мог проследовать за ней в темноту за сомкнутыми веками — в нежеланный мир, который раскрывался перед ней узкой щелью.

Наконец, наступил момент, когда бороться со сном сил не осталось. Кот спрыгнул на пол, но Джинни было все равно — она так устала от попыток понять и взять свою жизнь под контроль…

Словом, через несколько мгновений — краткая интерлюдия в кусочке мира без реального времени — Джинни сдалась. Лишенное логической последовательности существование, которого она так страшилась, накрыло ее пеленой, скользнуло внутрь. Это проникновение стало ее жертвоприношением, ее мукой: всякий раз, закрывая глаза — погружаясь в сон, — терпеливо ждать, пока обе ее жизни не сольются в одну, согласованную.

Да, да — это мне уже снилось. Вперед!

Забери меня в Хаос — отправь в Фальш-Город — покинь меня — ставь точку!

Дамы собрались вокруг печки. Сон упорно не приходил.

— Сколько нам осталось? — спросила Агазутта Бидвелла. Женщина вернула себе прежнее достоинство, однако под глазами темнели круги, а рыжие волосы растрепались.

Бидвелл предложил всем по чашке ромашкового чая.

Последней в сумрачную, подсвеченную печкой комнату вошла Мириам: доктор проверяла Джека и Джинни, и — шепнула она Эллен — заодно удостоверилась, что Даниэль с Главком действительно сидят в своем чулане.