Украинско-российские взаимоотношения в 1917–1924 гг. Обрушение старого и обретение нового. Том 1 - Валерий Федорович Солдатенко

стремления большевика первого призыва сохранить единство, боеспособность РКП(б). Но пути достижения этой цели Н. А. Скрыпник избирал и предлагал ошибочные. Как для политического деятеля, даже если бы им была личность со значительно меньшим политическим опытом, оправдать такую позицию нельзя никакими субъективными намерениями и мотивами.

Содокладчик по вопросу о создании КП(б)У Э. И. Квиринг раскритиковал позицию Н. Скрыпника: «Партия коммунистов Украины, несомненно, имеет право и должна организовать, объединить все коммунистические организации на Украине, но эти организации никоим образом не должны выделяться совсем из Российской Коммунистической партии. Украинские организации объединяются на своих съездах и на этих съездах выносят свои решения. Но, товарищи, Россия и Украина слишком тесно связаны, потому и партия наша должна быть связана, и партия украинская может быть только партией автономной в составе Российской Коммунистической партии, с общей программой и с подчинением в вопросах общеполитического характера Всероссийскому Центральному Комитету партии»[1030]. Конечно, отмечал докладчик, опубликовать такое решение в прессе нельзя «по соображениям международной дипломатии». «Но для себя, среди нас, – заявил он, – мы должны знать, что мы крепко связаны с Российской Коммунистической партией, что мы самостоятельны в вопросах местных, что для руководства местной работой мы можем иметь свой центральный комитет, но что в вопросах общепартийных, в вопросах программных мы лишь часть Российской Коммунистической партии…»[1031]

В поддержку каждого из докладчиков выступили по 3 делегата: за Н. Скрыпника высказались С. В. Косиор, Р. Б. Фарбман (Рафаил), В. П. Затонский, а за Э. Квиринга – Е. Б. Бош, Е. Т. Чумак (Омельченко) и Я. А. Яковлев (Эпштейн). Г. Л. Пятаков в дискуссии участия не принимал. Возможно, у него сложилось впечатление, что преимущество и так на стороне «левых»: их аргументация выглядела более развернутой и продуманной. Правые же, в основном, концентрировались на доказательстве несостоятельности позиции и аргументов «левых», демонстрировав, таким образом, недостаток собственного конструктива. Как и во многих других случаях, спасительной «соломинкой» послужила апелляция к «тяжелой артиллерии» – авторитету ЦК РКП[1032], а также заявление части делегатов (речь идет о правых, от имени которых выступил Я. А. Яковлев) с ультимативным требованием принять их проект резолюции. Хотя текст самого заявления не сохранился, на его содержание – как на аргумент – сослался в соответствующем заявлении Г. Л. Пятаков[1033]. Впрочем, и до его выступления, в ходе дискуссии Я. А. Яковлев уже угрожал расколом партии в том случае, если вариант правых не пройдет. «Если вы хотите строить самостоятельную партию, – заявил он, обращаясь к делегатам от “левых”, – (…) вы сделаете это без нас, мы в этом участвовать не будем и останемся в Российской Коммунистической партии»[1034].

Н. А. Скрыпник, обеспокоенный возможным расколом КП(б)У, которая едва только зарождалась, попытался найти компромиссный выход и сразу же после ультиматума Я. А. Яковлева предложил проголосовать сначала за резолюцию Э. И. Квиринга в той части, «которая не покрывает резолюцию тов. Скрыпника»[1035]. Однако попытка примирения не удалась: его предложение было отклонено. Реакция Н. А. Скрыпника была мгновенной и решительной: он снял с согласования свой проект. Хотя его мотивы в протоколе не зафиксированы, в какой-то степени о них все же можно судить гипотетически, с большей или меньшей степенью достоверности, сравнивая и приводя к единому знаменателю другие известные высказывания и рассуждения одного из главных архитекторов КП(б)У.

Очевидно, отклонение съездом предложения о голосовании хотя бы части проекта резолюции Э. И. Квиринга Н. А. Скрыпник воспринял как тревожный сигнал – симптом того, что документ правых будет провален в целом.

Перспектива, которая вырисовывалась, содержала, как минимум, два принципиальных момента, которые настораживали, пугали, совершенно не устраивали Н. А. Скрыпника.

Первый он предвидел заранее. Еще 8 июня 1918 года на заседании Оргбюро по подготовке к съезду КП(б)У он отмечал, «что вопрос о выделении коммунистов Украины в особую партию он никогда не брал вне условия (обстоятельств. – В. С.). Возможно, что на съезде надо будет смотреть иначе на выделение в особую партию, – это будет, например, в случае, если изменятся политические условия. Может возникнуть необходимость в этом и в том случае, если на съезде образуется лево-коммунистическое большинство, которое будет стремиться это выделение в особую партию сделать средством борьбы с Российской Коммунистической партией и ее политикой. (…) Такое большинство может принять ту или другую линию поведения, в зависимости от чего и придется тогда так или иначе относиться к характеру выделения»[1036]. Далее Н. А. Скрыпник предостерегал еще более категорично: «Если на съезде будет большинство лево-коммунистическое, оно может быть разное, может при выделении пойти путем борьбы с РКП, от чего надо уже теперь отмежеваться»[1037].

Не трудно представить себе, что в случае одобрения проектов резолюций «левых» (пусть и с поправками!) по вопросам политическим и тактическим их победа также и в организационных вопросах предоставляла им такие возможности, которыми они могли воспользоваться не наилучшим образом. А противовесов, их сдерживающих, практически бы не оставалось.

Во-вторых, при таких обстоятельствах вполне реальной становилась угроза практических шагов правых, ведущих к расколу партии.

Вероятно, Н. А. Скрыпник понял, что на его глазах, более того, фактически при его активном участии, может быть разрушено здание, на возведение которого он положил столько усилий! Создаваемая партия может стать орудием достижения отнюдь не той цели, к которой он стремился, и будет нанесен вред революционному делу, причем не только в региональном и национальном масштабе.

Конечно, в каких-то деталях реконструкция хода мыслей Н. А. Скрыпника может отличаться от того, которым он был в действительности (проверить истинность наших выводов невозможно). Однако в своей генеральной, стратегической направленности, смысл, логика поступка, думается, воспроизведены верно.

Как бы то ни было, решение Н. А. Скрыпника снять с голосования свою резолюцию стало, очевидно, большой неожиданностью для Г. Л. Пятакова и его единомышленников, нанесло ощутимый удар по их позиции. Ведь не предложив своего проекта документа, они попали в довольно затруднительное положение, едва ли не безвыходное. Начинать все сначала было практически невозможно – делегаты стремились как можно быстрее закончить форум, который и так затянулся. Нельзя было не принимать во внимание и решительного настроя правых, продемонстрированного еще в Таганроге, когда они, в знак несогласия с их позицией, оставили совещание.

В этих обстоятельствах Г. Л. Пятаков действовал оперативно, исходил, прежде всего, из интересов общего дела, стремясь довести до конца процесс создания Компартии Украины. Он выступил с заявлением (в протоколе оно почему-то значится как заявление от украинского съезда)[1038].

На подготовку