Истребитель закона - Василий Головачев

Глаза Горшина вспыхнули, страшная холодная сила сжала тела Посвященных, одно время казалось, что они сейчас будут раздавлены, но меч в руке Стаса ответил вдруг тусклой золотой вспышкой, Горшин вздрогнул, и невидимая тугая пленка перестала сдавливать людей.

– Вы настаиваете?

– Да, мы настаиваем! – твердо заявила от имени всех Ульяна.

– Хорошо. Но я боюсь, что вы будете разочарованы. Соболев скажет вам то же, что сказал я.

– Посмотрим.

– Что ж, давайте позовем его, хотя имея это, – Горшин указал на синкэн-гата, – вы могли бы и сами вызвать Соболева.

Василий с недоверием глянул на бывшего комиссара «чистилища».

– Ты хочешь сказать…

– Синкэн-гата – не оружие, хотя и может в какой-то мере быть им. У него широкий спектр функций и множество имен и названий: «зеркало духа», «духовный меч», вина-яка – устранитель препятствий, «нейтрализатор непреодолимостей», Моноюти, Самаэль, Шаддай Эль Хай, Носитель Справедливости и так далее, – но ни одно название не раскрывает его сущности в полной мере.

– Нам говорили, что он символ, точнее, одна из букв имен Творца…

Горшин кивнул.

– В принципе верно, если под «буквой» понимать сложнейшее сочетание физических объектов, полей, излучений и процессов. Дайте его мне. – Горшин протянул руку, но Стас отступил на шаг, посмотрев на учителя.

Тот, подумав, кивнул.

Горшин белозубо засмеялся, отчего у Василия побежали по коже мурашки: этот человек только что демонстрировал исполинскую мощь всемогущества и мог бы, наверное, принять любой облик, но предпочитал все же тело человека. В силу привычки? Генной памяти? Или просто для контакта с теми, кого знал когда-то?

– Я просто дотронусь до него, – сказал Горшин. – Пусть и Стас держится, оруженосец все-таки.

Он протянул руку к «пунктирному» клинку, и синкэн-гата вдруг стал языком чистого смарагдового пламени, так что Стас вздрогнул невольно, крепче стискивая рукоять. Затем началась удивительная трансформация меча, в течение секунды претерпевшего множество изменений формы.

Он стал действительно тяжелым стальным мечом, перетек в спиральный рог, превратился в сросток кораллов, снова в язык огня, в копье с льдистым наконечником, в рогатину, в кружевной веер, в тонкую и длинную световую нить – натуральный лазерный луч. Последняя форма синкэн-гата соединила все промелькнувшие до этого фигуры, скачком выросла в размерах, становясь дымчато-прозрачной и включая в себя всех стоящих рядом людей, в том числе и Горшина, и в тот же момент клубящийся дым вокруг сотрясли четыре сложнейших, музыкально-грохочущих, грозных и одновременно нежно-сладостных звука, четыре «трубных гласа», от которых у людей едва не полопались барабанные перепонки. Все они испытали сильное головокружение, а у Стаса носом пошла кровь.

И тотчас же пейзаж вокруг (если дым можно назвать пейзажем) изменился как по волшебству. Люди очутились в огромном сверкающем зале с мраморным полом, стенами из драгоценных камней, с готическими сводами, льющими вниз прозрачный солнечный свет, с белоснежным троном посредине изысканных благородных форм. Зал заполнила прекрасная величавая музыка, выразительней которой никто из присутствующих не слышал в жизни. Ее действительно можно было назвать «музыкой сфер».

Когда в зале появились Матвей Соболев и Кристина, опять же никто из Посвященных не понял. Они все еще оглядывались по сторонам, потрясенные дивной необычностью зала, вслушивались в волшебную музыку, отзывающуюся в душах волнами неизъяснимого удовольствия, как вдруг Ульяна тихо вскрикнула, и все увидели пару, стоявшую рядом с троном.

Кристина (Светлена) была безумно, поразительно красива, подчеркивая грацию и безупречные формы тела каждым движением; на ней было тончайшее, паутинно-полупрозрачное, бликующее и светящееся платье и бриллиантовые туфли. Матвей же, одетый в матово-черный, отливающий проседью, шелковистый комбинезон и белые блестящие туфли, был рассеян, задумчив и необычайно текуч, в нем явно играла и переливалась огромная, не добрая, но и не злая – чужая сила! Соболев был как бы сам по себе и никого не предупреждал, ни взглядом, ни жестом, но тот, кто посмел бы его задеть, наверняка тут же пожалел бы об этом.

Василий невольно поежился и напрягся, ожидая каких-то неприятных событий в ответ на видимое проявление своих чувств, но успокоился, уловив жест близко стоящей Ульяны: она мимолетно и успокаивающе погладила пальцем его ладонь. Василий перевел взгляд на спутницу Соболева и поразился тому, как она мгновенно реагирует на каждое движение Матвея, на его жест или взгляд.

– Рад видеть вас, друзья, – дружелюбно проговорил он, в то время как Кристина с улыбкой поклонилась, и поднял брови, когда не услышал в ответ слов приветствия.

Люди молчали.

Невыразимо спокойные и умные глаза аватары ощупали мрачные лица Посвященных, что-то шевельнулось в них, какое-то воспоминание, понимание, тень печали и вины, странный отсвет былого праздника.

– Вы обвиняете меня, – констатировал он с прежним поразительным спокойствием.

– Ты знал, что вытворяет на Земле твой посланец? – требовательным тоном произнес Василий.

Соболев посмотрел на него внимательней, не реагируя на умоляюще-выразительный взгляд спутницы. Музыка в зале внезапно стихла.

– К сожалению, я узнал об этом недавно. Однако не я виноват в том, что произошло.

– Я говорил им, – вышел вперед Горшин. – Внутренний Круг изменился, реальность требует соответствующего изменения, Истребитель Закона лишь ускорил этот процесс.

– Ты тоже так считаешь? – осведомился Василий.

– Не совсем, – после некоторого раздумья тихо ответил Соболев. – Но и не вижу причин бить тревогу. Истребитель Закона дьявола – инструмент, хотя и одушевленный в какой-то мере, его несложно выключить.

– Ошибаешься, Матвей Фомич, – раздался из воздуха звучный мужской голос, и рядом с семеркой землян возник еще один человек в неизменном плаще и сапогах – Хранитель Матфей. – Ваш Истребитель мутировал и решил самолично подкорректировать Материнскую реальность по своему усмотрению. Люди его, естественно, не интересуют, так что можете представить, как он с ними будет обходиться. И справиться с ним будет очень непросто. Во всяком случае, мы остановить или нейтрализовать его не смогли.

В глазах Соболева мелькнули озабоченность и проблеск интереса. Он глянул на безмятежно стоящего со сложенными на груди руками Горшина.

– Ты мне говорил другое.

– Ликвидатор… э-э… Истребитель Закона – моя забота, я справлюсь с ним.

Матфей покачал головой.

– Молодой человек, вы успешно одолели двадцатую ступень «лестницы» и владеете высшим классом магических технологий, но вы никогда не одолеете двадцать первую и не станете Двойником Совершенства. Ликвидатор, утвердившись в Материнской реальности с помощью темного эгрегора, вам не по зубам. Извините за резкость.