Сварог. Нечаянный король - Александр Бушков

Представь, друг мой, что едешь ты верхом по стране,прямо-таки брызжущей жизнью. В лесах рыскают дикие звери, олени и кабаны, налугах пасутся стада, за плугом ходят пахари, по большим дорогам движетсянескончаемый поток путников, обгоняя тебя и спеша навстречу, – тут ипешие, и конные, и повозки купцов, и блестящие дворянские кавалькады, ивоинские отряды. Проезжаешь ты городами и деревнями, где кипит жизнь во всем еемногообразии и блеске, и обитатели заняты когда каждодневными своими делами,когда торжествами и праздниками.

Таким предстает перед путником Иллюзор. Но очень скоро тызаметишь, что все окружающее немо – ни единый звук, кроме топота твоего коня извяканья уздечки, не нарушает всеохватывающей жуткой тишины. И если пойдешь тыпрямо на встречного, пройдешь сквозь, не встретив на пути ничего, кроме пустоговоздуха. Ибо все, что ты видишь, и все, кого ты видишь, – суть иллюзия. Незамечают они тебя, не видят, живя своей странной, иллюзорной, несуществующейжизнью. Люди, искушенные в познании, а также причастные к магии и ведовству,уверяли меня, что с призраками и иной нечистью бесплотные обитатели Иллюзораничего общего не имеют. Скорее уж это запечатленные неведомым путемизображения, никому не делающие дурного и слепые ко всякой попытке установить сними общение. Истина эта подтверждена за тысячелетия, ибо Иллюзор существовалуже в дописьменные времена, последовавшие за Штормом.

Надобно сказать, что иные строения Иллюзора существуютреально, точнее, остатки таковых – где фундаменты, где стена, где целое почтиздание, особо прочно возведенное некогда неведомыми строителями. Но определитьэто можно лишь на ощупь – ведь всякий дом, амбар или мост взору твоемупредставляется совершенно целехоньким, будто вчера законченной постройкою.(Правда, там и сям валяются истлевшие доски и груды рухнувшего камня, так чтодома предстают одновременно и в виде развалин, и в первозданном своем виде, изрелище, признаюсь, экстраординарное.) Равно же, если повезет, можешь отыскатьи утварь, а то и драгоценности – но немного, потому что лихие кладоискатели запять тысячелетий постарались изрядно. А подчас отыщется и книга, достаточносохранившаяся. Но читать тех книг не может никто – написаны они на непонятномязыке неизвестными буквами. А храмы их, где бесплотные обитатели Иллюзорапоклоняются богам, нам непонятны, и боги такие неизвестны.

Поскольку находимые там предметы выглядят именно так, как идолжны смотреться пролежавшие тысячелетия вещи, в иллюзорном своем состояниипредстающие новехонькими, поскольку налицо развалины, легко понять, что Иллюзоресть тень минувшего, отображение существовавшей в неизвестные времена страны,где впоследствии все живое сгинуло неведомо куда (ибо нет там множестваскелетов), а неживое понемногу ветшало. Вот только никто не знает, что это былаза страна, что за бедствия на нее обрушились и какие причины вызвали нынешнее,столь диковинное и поразительное, состояние дел. Объяснений за тысячелетиянакопилось множество, есть и пространные, изложенные весьма ученым языком, давот беда – во-первых, каждое из них всем прочим противоречит, а во-вторых, ниединое проверить невозможно.

Опасностей Иллюзор не содержит почти никаких. Забредетиногда из других мест настоящий зверь, но редко – звери не любят Иллюзора.Кое-где, рассказывают, обитает нечисть, по всем признакам, укрывшаяся в Иллюзоре,дабы избежать преследований, коим нечистую силу успешно подвергают в иныхуголках Талара. Бывает и разбойный народ, пересиживая погоню и укрывая клады,ибо лучшего укрытия и не придумаешь. Заходят сюда и книжники, ищущие истины, ипросто любопытные, кому средства позволяют снарядить экспедицию.

А постоянно никто из живых тут не селится, разве что беглыекрестьяне, коим податься уж вовсе некуда. Первоначально я, не освоившись,удивился было, отчего окрестные владетели не воспользовались столь легкой и удобнойвозможностью расширить свои рубежи, однако ж, проведя в Иллюзоре две недели,принужден был признать правоту моих проводников, толковавших допрежь, что житьздесь «тягостно». Поистине так. С каждым днем, проведенным среди немых тенейИллюзора, нарастает в душе тягостное ощущение то ли тоски, то ли тревоги.Возможно, ты его сам себе внушаешь, возможно, так дразнит твои чувствадиковинность окружающего, да только от того не легче. К вечеру пятнадцатого дняне выдержал я и велел поворачивать коней к границам Вольных Маноров, хотьмногое, достойное внимания, следовало бы еще осмотреть, и немало любопытногоосталось неизученным. Злясь на себя, досадуя, но не в силах превозмочь незримоетягостное давление, ехал я прочь во главе своего повеселевшего отряда…

Словом, Иллюзор необитаем. Лишь в полуночных его областях,где простираются прилегающие к морю обширные степи, что ни год появляютсяснольдерские и ронерские гуртовщики, пригоняя на летние выпасы рогатую скотину,ибо пастбища там богатейшие, хоть реальные травы и мешаются там с иллюзорными.Лошади, животные умные, тонко чувствующие и наделенные повышеннойвосприимчивостью ко всему необычайному, а также имеющему отношение кпотусторонним силам, тех пастбищ не любят, постигнув в меру разумениядиковинность Иллюзора. Бык же, тварь тупая, виденным не тяготится, и странностьиллюзорских пастбищ его не заботит – знай жрет, нагуливая тушу и покрывая степидиковинного края навозом.

На сей низменной ноте я, пожалуй, и закончу, ибо нечегоболее добавить к описанию странностей Иллюзора.

О крае, именуемом Святой Землей

(выдержки из восьмого письма реверена Гонзака)

Святая Земля, повествуют, была некогда обычным королевством,где уклад жизни ничем не отличался от налаженного в других державах. Ночетыреста с лишним лет назад, когда страна, сотрясаемая многими невзгодами, отзасухи до баронских бунтов, находилась в крайне расстроенном состоянии, некийсвященник по имени отец Патаран, служитель столичного храма Единого Творца,человек незаурядный, наделенный и красноречием, и умением доходчиво излагатьтолпе свои мысли, встал во главе движения, нареченного «Братством Совершенных»,к коему примыкали не одни лишь простолюдины, но и немалое число гильдейских,членов Сословий, дворян, в том числе и титулованных. Братство это, проповедовавшееборьбу против всяческой неправедности и греховности путем отказа от мирскойроскоши и разномыслия, в короткое время снискало себе изрядное множествосторонников – ибо во времена потрясений и бед, как мы не единожды имели случайубедиться, нетрудно возбудить в обществе ярость и жажду действия, в особенностиесли четко обозначить виновных и обещать, что с незамедлительным устранениемтаковых жизнь наладится быстро…

Из всего этого возникла великая смута, принявшая характербольшой войны сторонников короля против приверженцев Братства, причем в обоихлагерях хватало и титулованных дворян, и самого подлого люда, ибо раскол прошелне меж Сословиями, а внутри самих Сословий, не миновав ни одного. Продлившись спеременным успехом около полутора лет, война эта привела к гибели королевскойфамилии, большим людским жертвам. Немалое число городов было разгромлено исожжено. Победа Братства вынесла на опустевший трон отца Патарана, иновоявленный правитель немедля приступил к преобразованиям, проходившим быстрои энергично благодаря поддержке закаленной в боях армии. Вот и получилось, чтона волне успеха отец Патаран произвел изменения столь всеохватные ирешительные, что в иные, мирные времена для таковых потребовалось бы не однодесятилетие (а посему и жертв, как расставшихся с жизнью, так и принужденныхбежать в изгнание, нашлось преизрядно).