Моя жизнь, или История моих экспериментов с истиной - Мохандас Карамчанд Ганди

«Как Вам уже известно, после продолжительных раздумий я был вынужден сообщить Вашему Высокопревосходительству, что не смогу принять участие в конференции по причинам, изложенным в письме от 26 апреля. Однако, побеседовав с Вами, я убедился в необходимости моего участия, поскольку бесконечно уважаю Вас. Одной из причин моего первоначального нежелания участвовать в конференции — и, вероятно, самой главной причиной — стало отсутствие на ней таких признанных лидеров общественного мнения, как Локаманья Тилак, миссис Безант и братья Али. Я и сейчас считаю серьезным упущением то, что их не пригласили в Дели, но со всем уважением предлагаю исправить эту оплошность, пригласив указанных лидеров на провинциальные конференции, которые, насколько мне известно, будут вскоре проведены. Позволю себе заметить, что ни одно правительство не может не считаться с такими лидерами, ведь они, пусть даже их взгляды и отличаются от общепринятых, ведут за собой народ. В то же время должен с удовольствием отметить, что всем партиям удалось свободно изложить свою позицию в комитетах конференции. Что касается меня, то я намеренно не стал высказываться как в комитете, членом которого я состою, так и с трибуны самой конференции. Я осознал, что смогу наилучшим образом содействовать достижению целей, поставленных организаторами конференции, просто поддерживая нужные резолюции. Именно так я и поступил без малейших колебаний. Надеюсь претворить свои слова в конкретные дела, как только правительство сможет принять мои предложения, которые я прикладываю в отдельном письме.

Я прекрасно понимаю, что в час опасности мы должны оказать (и уже приняли решение на этот счет) всю возможную помощь империи, с которой хотели бы в недалеком будущем стать партнерами, как другие доминионы. Поступая так, мы надеемся, что наша цель будет вскоре достигнута. А потому, даже если выполнение долга автоматически дарует соответствующие права, народ должен поверить, что в неизбежные реформы, о которых Вы упомянули в своей речи, войдут все основные выработанные Конгрессом и Лигой принципы. Уверен, что именно вера в это вдохновила многих участников конференции на сотрудничество с правительством.

Если бы я мог повернуть время вспять, я бы убедил соотечественников отозвать все резолюции, принятые Конгрессом, и не шептаться о «самоуправлении» или «ответственном правительстве» до окончания войны. Я бы убедил Индию принести в жертву всех своих самых сильных сыновей в такой сложный для империи период, поскольку знаю, что в этом случае Индия смогла бы стать наиболее предпочтительным партнером Британской империи, а расовые предрассудки остались бы в прошлом. Однако практически вся образованная часть населения Индии решила пойти значительно менее эффективным путем, и невозможно утверждать, что интеллигентные индийцы не имеют никакого влияния на народные массы. После возвращения в Индию из Южной Африки я очень близко общался с земледельцами и хотел бы Вас заверить, что стремление к самоуправлению уже живет в сознании каждого из них. Я также присутствовал на последней сессии Конгресса и поддержал резолюцию об «ответственном правительстве», гарантированном империей Британской Индии на тот период, который будет окончательно установлен парламентским актом. Я осознаю, насколько сложно сделать подобный шаг, но все же я уверен, что ничто, кроме обещания самоуправления, которое должно быть предоставлено в кратчайшие сроки, не удовлетворит народ Индии. Я знаю, как много среди индийцев тех, кто считает, что ради достижения этой цели можно пойти на все. Эти люди достаточно разумны и понимают, что они сами должны быть готовы пожертвовать собой ради блага империи, в рамках которой они надеются и желают получить новый статус. Отсюда следует, что мы сможем ускорить свое продвижение к поставленной цели, спокойно и просто отдавшись работе по избавлению империи от грозящей ей опасности. Игнорировать столь очевидный факт было бы подлинным национальным самоубийством. Мы должны осознать, что, защитив империю, мы обретем самоуправление.

Итак, мне понятно, что мы должны предоставить для защиты империи подходящих людей. Однако, боюсь, я не могу сказать того же о финансовой помощи. Мое тесное общение с земледельцами убедило меня, что Индия уже внесла в казну империи достаточные суммы. Делая подобное заявление, я выражаю мнение подавляющего большинства соотечественников.

Для меня и, полагаю, для многих из нас конференция стала шагом к объединению ради общего дела. Но при этом мы оказались в двусмысленном положении. Сейчас мы не можем назвать себя равноправным партнером империи. Посвящая себя ей, мы лишь стремимся к лучшему будущему. Я бы покривил душой перед Вами и перед своей страной, если бы откровенно не рассказал, к чему мы на самом деле стремимся. Я не хотел бы, чтобы это выглядело как сделка, но Вы и сами понимаете, что несбывшиеся надежды — всегда разочарование.

Есть еще одна тема, которую я обязан затронуть. Вы призвали нас покончить с нашими внутренними конфликтами. Но если Ваш призыв означает наше дальнейшее терпеливое отношение к тирании и злу, творимому чиновниками, я здесь бессилен. Я буду бороться с организованной тиранией до последнего вздоха. Ваш призыв должен быть адресован в первую очередь чиновникам; им нужно запретить обходиться дурно с людьми, а также их необходимо заставить уважать общественное мнение, как никогда прежде, и советоваться с представителями общественности. В Чампаране, вступив в борьбу со столетней тиранией, я показал пределы британского правосудия. Население Кхеды, прежде проклинавшее правительство, теперь прониклось пониманием, что не правительство, а сами люди становятся властью, когда они готовы пострадать во имя правды. Народ, таким образом, утрачивает свое недоверие к правительству и начинает считать его правительством для людей, если оно терпимо относится к ненасильственным актам гражданского неповиновения, которые являются следствием произвола. А потому моя деятельность в Чампаране и Кхеде стала моим особым вкладом в войну. Просьба приостановить мою деятельность в этом направлении равносильна просьбе приостановить саму жизнь. Если бы я мог популяризировать использование силы души, которая есть сила любви, вместо грубой физической силы, то мне удалось бы показать Вам такую Индию, которая готова противостоять всему злу мира. А потому я обязан постоянно поддерживать суровую внутреннюю дисциплину, подчиняя свою жизнь извечному закону страдания, и пусть ко мне присоединятся те, кому это не безразлично. Любая деятельность, в которой я буду участвовать, призвана показать ни с чем не сравнимое превосходство этого закона над остальными.

Наконец, я бы хотел, чтобы Вы обратились к министрам Его Величества и попросили дать определенные гарантии магометанским государствам. Уверен, Вам известно, что каждый мусульманин глубоко заинтересован в этом вопросе. Я — индус, но не могу остаться равнодушным к проблемам мусульман. Их печали должны стать нашими. В тщательном соблюдении прав этих государств, в уважении к чувствам мусульман и местам, где они возносят свои молитвы, в справедливом и своевременном выполнении обещания предоставить Индии самоуправление и заключается безопасность империи. Я пишу об этом, потому что люблю англичан и хочу пробудить в каждом индийце преданность англичанам».