Счастливы неимущие (Евангелие от Матфея). Судебный процесс Березовский-Абрамович. Лондон 2011/12 - Михаил Барщевский

Судья Элизабет Глостер: Согласны ли вы, что риск включал в себя атаки или агрессивные атаки местных и национальных правительственных агентств на компании или бизнесы, которые контролировали их политические соперники? Политические соперники тех, кто находился у власти.

О.: Честное слово, не могу понять, что значит выражение «политические соперники». У власти находился Ельцин. Все люди, которые были назначены в федеральных ведомствах, это были люди, назначенные Ельциным. Поэтому говорить о том, что могли быть политические атаки до выборов, мне тяжело. Ну, наверно, теоретически возможность такая существовала, но маловероятно. Некоторые губернаторы были, конечно, из другого лагеря, потому что тогда губернаторы избирались. Наверно, можно предположить, что они могли что-то сделать на местном уровне, но я бы вот это так в расчет бы не брал.

Г-н Рабиновитц: Господин Абрамович, это дело, по поводу которого все исторические эксперты согласны. Перед вами совместный меморандум трех экспертов, которых проинструктировали стороны данного разбирательства прокомментировать вопросы современной российской истории, включая эксперта, которого проинструктировала ваша сторона, — это профессор Роберт Сервис. Вы видите, господин Абрамович, все профессора истории согласны с тем, что именно такая позиция была. Понимаете ли вы, что российское деловое сообщество, частью которого вы были, считало, что эти риски нападок были выше для политически выдающихся личностей, которые были сильно задействованы в политике?

О.: Можно я сначала поясню, что я по этому поводу думаю?

Судья Элизабет Глостер: Да, пожалуйста.

О.: Здесь говорится, что после выборов, если я правильно понял, после выборов 1996 года, национализация была основным риском. А после выборов этот риск изменился, — я правильно понял? Если мы первую строчку читаем, то до выборов 1996 года был риск, что после выборов может быть национализация. Но странно было бы Ельцину национализировать, когда он только что приватизировал.

Г-н Рабиновитц: Господин Абрамович, мы сейчас фокусируемся на первой части, на первом подпараграфе примечания 19, видите? Там национализация вообще не упоминается. Эти профессора утверждают, что до выборов 1996 года риск такой угрозы существовал. Вы следите за ходом моей мысли?

Судья Элизабет Глостер: Мне кажется, он не понял вопроса так, как вы его задали.

О.: Я могу прокомментировать то, что касается национализации. При Ельцине этого вообще быть не могло, потому что он только про приватизацию говорил. А то, что касается того, что могли ли быть риски на местном уровне, наверное, я, пожалуй, могу согласиться с этим. То есть вообще существовали ли какие-то политические риски? — Да. Но главный политический риск был с выборами, которые можно было проиграть, и вот тогда была бы национализация. Это можно уверенно сказать. И лидер коммунистов это не скрывал.

В.: Но это не только национализация, о которой говорят эти профессора, по поводу которой они согласны. Это и другие нападки на компании, которыми владели или которые контролировались политическими соперниками. Принимаете ли вы это или нет?

О.: Я не то что принимаю или не принимаю, я не могу понять, какие риски описываются. Если риск национализации, такого риска не было, остальные риски я понять не могу… Был ли риск, что уволят президента компании, другого назначат? Был, но этот риск снимал господин Березовский. А о других рисках — я не очень понимаю, о чем речь идет! Тут очень какая-то размытая формулировка — «риски». Я не понимаю, как федеральное правительство может атаковать бизнес. В принципе, наверное, такое возможно, но я этого не чувствовал. Мы только в конце 1995 года выиграли аукцион, только заплатили правительству. Кто мог на нас нападать, я даже не очень понимаю, как это можно… Все губернаторы, которые были, они нас поддерживали, которые были в регионах, где мы работали. Я поэтому вот этот риск не чувствовал.

В.: Господин Абрамович, мне кажется, что вы очень хорошо знаете, о чем идет речь, и мы через несколько минут это увидим. Давайте перейдем к следующему вопросу. Принимаете ли вы, что российское деловое сообщество, частью которого вы являлись, принимало, что риски этих нападок на политических соперников, используя какие-то федеральные правительственные ведомства, этот риск был выше для тех личностей, которые активно занимались политикой?

О.: Для людей, занимающихся политикой, риск всегда выше. Я согласен.

В.: А в отношении того, что вы не знали, о каких рисках мы говорим, может быть, я могу вам показать в точности, какие риски существовали. Это выдержка из мемуаров президента Бориса Ельцина. На 166-й странице президент Ельцин рассказывает о чрезвычайных событиях, которые произошли на первом и втором раунде голосования президентских выборов 1996 года. Он объясняет, что он был очень близок по голосованию к Зюганову, да? Зюганов шел вторым. Помните это? В этом контексте он рассказывает, как встретился со своей «аналитической группой», как он их называет. Это группа, которую финансировал, кроме всех прочих, господин Березовский. Это верно, не так ли?

О.: Ну я не знаю, финансировал ли эту аналитическую группу господин Березовский. Я думаю, что нет. Березовский поддерживал Ельцина через ОРТ. Я не думаю, что он давал деньги на аналитическую группу.

В.: Я думаю, что это был он, кто давал деньги. Я вам это покажу через несколько минут. Был спор, который упоминает Ельцин в 3-м параграфе, спор между Коржаковым, начальником службы безопасности, с одной стороны, и аналитической группой, с другой стороны. И этот спор привел к аресту двух помощников из этой аналитической группы. Да?

О.: Но не спор привел к аресту. Просто эти два помощника, если я правильно помню, пытались пронести наличные деньги в Белый дом, и их поэтому арестовали. Их задержали, когда деньги проходили через рамку.

В.: Дайте, я вам зачитаю, что говорит Ельцин. «Таня вышла из дома примерно в час ночи, направилась в офис „ЛогоВАЗа“, компании Березовского, где собралось большинство членов этой аналитической группы».

О.: Вопрос можно задать? Это книга, принадлежащая Ельцину, или та, которую Ельцин написал сам, или я неправильно понял, о чем речь?

Г-н Рабиновитц: Да, это действительно книга, которую написал Ельцин, да.

О.: Мне, честно, тяжело представить, чтобы Ельцин написал, что «Таня вышла из дома» и пошла в офис господина Березовского. Я господина Ельцина в тот момент не знал, но я с ним встречался несколько раз после этого. Я думаю, что он таких деталей никогда в жизни бы не знал. По-моему, это не книга, которую господин Ельцин написал.

Г-н Рабиновитц: Ну все, что я могу вам сказать, господин Абрамович, это то, что если вы перевернете на титульную страницу, то увидите, что там действительно утверждается, что Борис Ельцин написал эту книгу. Книга называется «Полуночные дневники». Событие, которое описывает президент Ельцин здесь, произошло немножко позднее, после времени, когда, как Березовский говорит, было заключено соглашение 1996 года. И я вам говорю, что оно хорошо отражает политические риски, которые должен нести господин Березовский в то время. Вы со мной согласны?