Медленные пули - Аластер Рейнольдс

– Ты сама не очень обрадовалась бы, не предоставь мы тебе выбора, – возразил Да Сильва.

Он уже снимал куртку.

– Да, но что я тогда знала? Сейчас эти полгода после пробуждения кажутся половиной жизни.

– Когда тебя заморозили? – спросил Гонт.

– В две тысячи девяносто втором. Я из первых ста миллионов.

– Гонт тебя опередил, – сказала Клаузен. – Он из избранных. Те самые избранные, первые двести тысяч.

– Ничего себе! Вот это старт! – Неро прищурилась. – Так он не в курсе? Насколько мне помнится, они тогда еще не знали, во что влипли.

– Большинство не знало, – кивнула Клаузен.

– Чего не знало? – спросил Гонт.

– Спячка была прикрытием, – пояснила Неро. – Уже тогда. Вас, избранных, провели на мякине. Никакое бессмертие тебе не светило, сколько бы ты ни проспал.

– Не понял… Ты что, утверждаешь, что все это было мошенничеством?

– Вроде того, – сказала Неро. – Дело не в том, что кто-то захотел на вас навариться, а в том, чтобы было решено уложить все человечество в спячку. Предполагалось начать с малого, чтобы со временем преодолеть несовершенство технологии. Если бы знающие люди открыто объявили о своих планах, им бы никто не поверил. А если бы поверили, во всем мире поднялась бы паника. Вот и начали с избранных, постепенно разворачивая операцию. Сперва двести тысяч, затем полмиллиона, миллион и так далее. – Она сделала паузу. – А внешне жизнь шла своим чередом. Им удавалось хранить тайну лет тридцать, но потом поползли слухи, что спячка – это нечто большее.

– Да и драконы сильно подгадили, – добавил Да Сильва. – Их существование всегда было нелегко объяснить.

– К моменту моей заморозки, – продолжала Неро, – большинство уже знало расклад. Если мы не ляжем спать, миру придет конец. И согласие на анабиоз стало нашим нравственном долгом. Вариантов имелось лишь два: спячка или эвтаназия. Я выбрала спячку, но немало моих друзей предпочли пилюлю. Решили, что смерть предпочтительнее лотереи… – Она посмотрела Гонту в глаза. – И об этой части сделки я тоже знала. О том, что в любой момент меня могут разбудить и сделать надсмотрщиком. Но вероятность такого события была исчезающе мала. Вот уж не думала, что она придется на мою долю.

– Никто не думал, – буркнула Клаузен.

– А с ним что случилось? – спросил Гонт, кивнув на завернутое в фольгу тело.

– На восьмом ярусе прорвало паровую трубу. Вряд ли Гименес успел что-то почувствовать: все произошло внезапно. Я, конечно, немедленно спустилась туда, перекрыла трубу и дотащила Гименеса до лазарета.

– И сама обожглась, – добавил Да Сильва.

– Ничего, заживет. Правда, отверткой работать будет пока потрудней.

– Жалко Гименеса, – вздохнула Клаузен.

– С чего бы это? Ему здесь не нравилось. Все бурчал, что зря остался с нами, а не вернулся в ящик. Я, конечно, пыталась его переубедить, но тщетно. – Неро провела здоровой рукой по кудряшкам. – Не скажу, что я с ним не ладила. Зато сейчас ему точно получше.

– Он же мертв?! – удивился Гонт.

– Формально – да. Но я ему сделала полную очистку крови и накачала его криопротектором. Здесь нет свободных ячеек, но можно уложить его на главной платформе.

– В мой ящик, – уточнил Гонт.

– Есть и другие, – возразил Да Сильва. – То, что Гименеса заморозят, не помешает тебе последовать за ним, если захочешь.

– Если Гименес был таким несчастным, что вам мешало заморозить его раньше?

– Так дела не делаются, – ответила Клаузен. – Это был его выбор. К тому же мы затратили немало времени и труда, чтобы его обучить, помочь влиться в команду. Думаешь, мы согласились бы пустить все эти усилия коту под хвост только потому, что Гименес передумал?

– Он всегда честно вкалывал, – добавила Неро. – И команду никогда не подводил. То, что произошло с ним на восьмом, было несчастным случаем.

– Я и не сомневаюсь, – кивнул Да Сильва. – Он был хорошим парнем. Жаль только, что не смог до конца освоиться.

– Возможно, теперь для него все сложится к лучшему, – сказала Неро. – Смотрителем он уже отработал и получил билет в грядущее. Надеюсь, следующее его пробуждение произойдет в лучшем мире, когда мы выиграем войну. Уверена, что его там смогут починить.

– Похоже, в конце концов он все-таки добился выгодной сделки, – сказал Гонт.

– Единственная выгода – остаться живым, – возразила Неро. – Чем мы сейчас все и занимаемся. Что бы вокруг ни происходило, мы живы, мы дышим, мы мыслим. И мы не замороженные туши, дожидающиеся своего часа. – Она пожала плечами. – Вот так я к этому отношусь. Если хочешь вернуться в ящик, чтобы лямку тянул кто-то другой, то не заставляй тебя отговаривать. – Она посмотрела на Да Сильву. – Ты здесь справишься один, пока я подлечусь?

– Если с чем-то не смогу разобраться, обращусь к тебе, – ответил тот.

Они прошлись по списку инструкций – Неро хотела убедиться, что сменщик полностью готов. Потом распрощались. Гонт не знал, на какой срок коллеги оставляют Да Сильву одного – на недели или месяцы. Но тот вроде не возражал, как будто длительные одиночные дежурства были здесь в порядке вещей. Если вспомнить, что до смерти Гименеса на платформе дежурили двое, то непонятно, почему нельзя было просто-напросто разбудить еще одного спящего – в напарники к Да Сильве.

Вскоре вертолет поднялся и направился к первой платформе. Погода за это время ухудшилась, волны еще выше хлестали по опорам вышки, а горизонт скрыла завеса штормового дождя, разрываемая лишь всполохами молний.

– Вы выбрали неудачный момент, – услышал он слова Неро. – Лучше бы переждали шторм. Гименесу все равно торопиться некуда.

– Мы и так слишком долго тянули с эвакуацией, – возразила Клаузен. – А погода может ухудшиться.

– Слышала, они вчера попытались протолкнуть одного.

– Да, в пятой зоне. С частичной материализацией.

– Ты это видела?

– Только на мониторах. По мне, так это близковато.

– Надо бы установить оружие на вышках.

– И где ты собираешься взять стрелков? Мы и так еле держимся. Только новых забот нам не хватает.

Женщины сидели впереди, Гонт притулился сзади, в обществе неподвижного и безмолвного Гименеса. Чтобы пристроить тело, пришлось разложить заднее кресло.

– Как я понимаю, выбора у меня нет, – сказал Гонт.

– Разумеется, у тебя есть выбор, – ответила Неро.

– Я имею в виду моральный выбор. Я вижу, каково вам приходится. Вы держитесь на пределе сил только ради того, чтобы все это не рухнуло. Почему бы вам не разбудить еще людей?

– Какой хороший вопрос! – хмыкнула Клаузен. – И как мы сами не додумались?

Гонт проигнорировал ее сарказм: