Танковая война на Восточном фронте - Александр Широкорад

Чтобы устранить эти недостатки, германские конструкторы решили установить «Офенрор» на колёсный лафет. Так было создано 8,8-см орудие Raketenwerfer 43 «Puppchen», которое по нашей современной терминологии следует называть станковым гранатомётом. А внешне оно напоминало игрушечную классическую пушку, откуда и пошло неофициальное название «Пупхен» — куколка.

В отличие от «Офенрора» «Пупхен» имел закрытый с казённой части ствол. Заряжание производилось с казённой части с помощью горизонтального затвора типа заслонка. В результате получалась схема «закрытая труба». Вес гранатомёта возрос до 152 кг, но зато дальность стрельбы увеличилась до 700 м.

В 1943 г. было изготовлено 2862 установки «Пупхен», а в 1944 г. — ещё 288. «Пупхен» оказался весьма эффективным средством борьбы с ИС-2.

В январе 1945 г. немцы первыми в мире применили 8-см противотанковую гладкоствольную пушку 8Н63. Вес пушки составлял всего 640 кг, а её кумулятивный снаряд пробивал 145-мм броню. Однако развернуть массовое производство пушки 8Н63 немцам не удалось: в конце 1944 г. было выпущено 40 единиц, а в 1945 г. — 220. Несколько десятков таких орудий участвовали в Берлинской операции.

Известную роль в уличных боях в Берлине сыграли и несколько «королевских тигров» из 1-й танковой дивизии СС.

Большие потери советских танков, в том числе и ИС-2, стали результатом огня зенитной артиллерии ПВО Берлина, которая была самой мощной в мире в течение всей войны.

Всего на танкоопасных направлениях на подступах к Берлину и в самом городе имелось двадцать четыре 128-мм, сорок восемь 105-мм и двести семьдесят 88-мм пушек. Кроме того, было 249 зенитных автоматов калибра 20–37 мм. Следует заметить, что бронебойные и подкалиберные снаряды зенитных орудий калибра 88—128 мм пробивали лобовую броню корпуса и башни всех советских танков. Исключение представляла лобовая броня корпуса ИС-2, но и её пробивали 128-мм и 88-мм пушки образца 41.

Зенитные ударные группы в основном были предназначены для стрельбы прямой наводкой, в частности, по танкам, и располагались у основных дорог и перекрёстков. Зенитные же батареи имели главной задачей ведение дальнего огня по заранее подготовленным данным и при помощи наблюдательных пунктов. Для размещения зенитных батарей частично были использованы старые позиции зенитной артиллерии (периода 1941–1942 гг.), а также стадионы, спортплощадки, парки и т.д. Необходимость в бетонных основаниях под зенитные пушки иногда ограничивала выбор места позиции.

Учитывая, что доставка боеприпасов в ходе боевых действий будет осложнена, на позицию каждой батарее завезли в среднем до 3000–3600 снарядов. Соотношение снарядов различных типов было примерно такое: с дистанционными взрывателями — 60%, с ударными взрывателями — 10%, бронебойных — 30%.

Зенитные ударные группы были обеспечены из расчёта 200–300 снарядов на орудие, причём бронебойные снаряды составляли до 50% всего количества снарядов.

Масштабы артиллерийского огня характеризует тот факт, что только 22 апреля 1945 г. зенитные орудия выпустили по советским войскам 16 140 снарядов, а на следующий день — 16 824 снаряда. За два дня 24 и 25 апреля германская зенитная артиллерия выпустила 24 812 снарядов.

Точное число уничтоженных советских танков в битве за Берлин неизвестно, и все без исключения авторы этот вопрос обходят стороной. В совершенно секретной диссертации полковника Игуменова[128] приводятся данные лишь об отдельных частях. Так, 2-я гвардейская танковая армия к 15 апреля 1945 г. имела в строю 685 (310)[129] танков и САУ. Из них до 2 мая было потеряно 576 (289) машин, из которых от боевых повреждений — 554 (284), а от прочих причин — 22 (5). Потери танков и САУ распределялись следующим образом: от артогня, включая гранатомёты — 500 (250); от мин и фугасов — 25 (17); от авиации — 29 (17). Безвозвратные потери составили 209 (128) машин, то есть 30,5% (43,3%) от состоявших в строю к началу операции танков и САУ. Сгорело 136 (77) машин.

К началу Берлинской операции 8-й гвардейский механизированный Прикарпатский корпус располагал 145-ю танками и САУ. До 3 мая было потеряно 158 машин. Обратим внимание: потеряно 109% бронетехники от первоначального состава, что связано с непрерывными поступлениями подкреплений уже с началом операции. Потери от боевых повреждений составили 150 машин, а остальные пришлись на технические неисправности. Безвозвратно потеряно 87 машин.

11-й гвардейский Прикарпатский танковый корпус к 15 апреля 1945 г. имел 199 танков и САУ. К 3 мая были потеряны 182 машины, то есть 86%. Из них 171 машина потеряна от боевых повреждений, а 11 — от технических неисправностей. При этом 117 единиц бронетехники потеряны безвозвратно.

По этим данным нетрудно представить потери других танковых и механизированных соединений.

По заниженным официальным сведениям[130] людские потери Красной армии в Берлинской операции составили: безвозвратные — 78 291 человек, а санитарные — 274 184 человека. Кроме того, потери польских частей в операции составили, соответственно, 2825 и 6067 человек.

В послевоенные годы советские военные историки давали исключительно положительную оценку действиям Красной армии в Берлинской операции и в том числе действиям танков. Вот, к примеру, в «Истории бронетанковых и механизированных войск Советской армии» говорится: «Особенность действий войск при ликвидации противника, окружённого в районе Берлина, в отличие от ранее проведённых операций заключалась в том, что наряду с общевойсковыми соединениями и танками непосредственной поддержки пехоты в боевых действиях на внутреннем фронте окружения принимали участие четыре танковые армии (1, 2, 3 и 4-я гвардейские).

Во всех прежних операциях танковые армии, а также танковые и механизированные корпуса после завершения окружения обычно переходили на внешний фронт окружения с тем, чтобы преградить путь резервам противника к его окружённым войскам.

Применение четырёх танковых армий на внутреннем фронте окружения было обусловлено тем, что в составе окружённых вражеских войск имелись значительные танковые силы, а на внешнем фронте гитлеровское командование не располагало крупными оперативными резервами, способными ударами извне оказать помощь своим окружённым войскам»[131].

На самом деле в Берлине не было «значительных танковых сил». Зато наши танки, включая тяжёлые, ожидали сотни немецких противотанковых и зенитных орудий, а также многие тысячи реактивных гранатомётов.