Redrum 2017 - Евгений Олегович Шиков

нет, нет! — Михаил смотрел на бинты и беспредельный ужас разрывал на куски его сознание. Он вскочил с кровати и побежал к большому зеркалу в коридоре, на ходу скидывая майку и трусы.

— Нет! Только не это! Умоляю! Нет! — крутился Фомин перед своим отражением и сам не знал, кого просил о помощи. Пока он спал, неглубокие ямки-горошинки выбрались далеко за пределы бинтов, размножились, расползлись по лицу, рукам, туловищу, ногам и превратились в темные тоннели. Кожа походила на пористую вулканическую пемзу, только эластичную и мягкую. Он содрогался от страха и отвращения к самому себе. Глаза застилали слезы, крупные капли срывались с ресниц и утекали в черные дыры на щеках, но соленого вкуса мужчина не чувствовал. Михаил провел языком по внутренней стороне щек, затем открыл рот, высматривая через зеркало сквозные отверстия, и, к своему удивлению, не нашел ни одного жуткого тоннеля.

Фомин побежал в ванную, взял ватную палочку и дрожащей рукой медленно ввел ее в одну из червоточин на щеке. Она погружалась все глубже и глубже, однако по законам этого мира не появилась во рту, будто дыра вела не в тело, а в другое измерение, и при этом Михаил ничего не чувствовал: ни боли, ни дискомфорта, ни прикосновения постороннего предмета. Он толкал палочку до тех пор, пока в пальцах не остался лишь ватный кончик; затем вытащил, и увидел, что вся она покрыта слизью, и за ней из черного провала тянется тонкая ниточка мерзкого вещества.

На этом Фомин не остановил эксперименты — желание разгадать природу червоточин отодвинуло страх, отняло яркость ужаса. Михаил понимал: медицина не поможет, он должен сам что-то предпринять, чтобы дыры в нем заросли, а для это нужно было выяснить, как далеко уходят тоннели и куда ведут.

— Может, та баба не умерла, а заразилась чем? — говорил он сам с собой, пока искал в шкафу покойной матери спицы для вязания. Родительница умерла полтора года назад, но Фомин до сих пор не избавился от одежды и вещей, все время находил причину отложить на потом. — Но воняло от нее, как от трупа! С другой стороны, многие болезни воняют. А как же опарыши?! Ее жрали опарыши! А если это не опарыши, а паразиты какие-нибудь? Нет, эта сука совершенно точно была мертва! Она не дышала! Нашел! — он выхватил спицу из недовязанного шерстяного носка и побежал к большому зеркалу в коридоре.

Михаил глубоко вдохнул, стараясь успокоиться, и загнал спицу в отверстие на шее под левым ухом. Тонкий стержень полностью скрылся в темном провале, но не вышел с другой стороны — пропал где-то внутри. Фомин вытянул перепачканную в слизи спицу, бросил ее на тумбочку и полез на антресоли. Он выгреб весь хлам, что скопился на полках под потолком, но отыскал баночку с металлическими шариками для пневматического пистолета. Михаил отвинтил крышку, высыпал несколько пулек на ладонь, и они с легкостью нырнули в склизкие дыры и улетели в черные тоннели. Фомин перевернул руку, потряс кистью, но миниатюрные снаряды не выпали обратно.

Мужчина бросился в зал к письменному столу, включил настольную лампу, поднес руку к плафону и заглянул в бездонные колодцы, в которых исчезли пули. И как он ни старался под разными углами рассмотреть, что скрывают черные влажные стены, свет проникал вглубь лишь на полсантиметра, дальше сырая тьма не пускала. Тогда Фомин поднес ладонь к дырявому носу и изо всех сил втянул в себя пустоту тоннелей. Смрад разложения, поднявшийся из темных дыр, врезался в мозг Михаила, отнял реальность и вернул на берег озера. Ужас охватил рыбака, он хрипел и задыхался, чувствуя, как сильные пальцы утопленницы сдавливают горло. Махал руками, пытаясь освободиться от невидимой разлагающейся пятерни. Сознание тонуло в наступающей боли и панике. Фомин отключился и рухнул на пол.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Ближе к полуночи Михаил открыл глаза. Из забытья его вывел повторяющийся равномерный звук: тук, тук, тук, тук, тук, тук…

Обнаженный мужчина, пребывая между сном и реальность, поднялся с пола, подошел к балкону и открыл дверь. Рыжеволосая утопленница вошла в дом и вплотную приблизилась к Фомину. Губы на страшном лице зашевелились, и тухлая вода полилась изо рта, стекая по шее, по обвисшей левой груди, по вздутому животу, по ногам, собираясь в лужу на полу. В булькающих, журчащих звуках Михаил отчетливо услышал:

— Не сопротивляйся.

Она присосалась к его губам. Зелёная вонючая вода лилась в рот Михаила, он чуть не захлебнулся, но не оттолкнул рыжеволосую.

После долгого поцелуя мертвая вышла на балкон, залезла на перила и спрыгнула.

Фомин вернулся в комнату, оставив дверь открытой, лег на диван, расстеленный с прошлого вечера, и уснул.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

— Пить. Пить. Пить! — стонал Михаил на закате следующего дня, мучаясь от жажды в хлюпающей постели. Подушка, одеяло, простыня и диван промокли насквозь и воняли мертвечиной. Спросонья он потер глаза и вяло вздрогнул, когда увидел, во что превратилось его тело.

— Боже! Что со мной?! — вопил Фомин в ужасе, но вместо крика слышался едва различимый шепот.

Из черных тоннелей медленно вытекала тухлая слизь, покрывая его с ног до головы толстым водянистым слоем. Кожа сморщилась, как завядший огурец, оставленный на солнцепеке. Михаил походил на чудовище из канализационных труб. Он попытался встать с постели, но ослабленное тело шмякнулось на пол. Фомин кричал и плакал, но вместо дикого отчаяния слышался лишь жалобный писк.

Нестерпимая жажда заставила Михаила ползти к воде. Малейшее движение стоило невероятных усилий. Медленно, как улитка, он тащился по полу, чвакая зловонной жижей и оставляя за собой мокрый след. Спустя тридцать минут он открыл кран и жадно всасывал воду, но с каждым глотком жажда росла, вынуждала пить больше и больше. Михаил забрался в ванну, лег головой под кран и хлебал прозрачную холодную струю. Фомин кашлял и захлебывался, легкие наполнялись жидкостью, но он продолжал пить, сухость во рту лишила его рассудка.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Немного комковатая, как растаявшее желе, слизь сочилась из червоточин Михаила и затапливала ванну. И чем больше мужчина поглощал воды, тем больше мерзкого вещества выходило из бездонных отверстий.

Когда сморщенный труп Фомина лежал на дне с открытым ртом и вытаращенными глазами, точно заливная рыба под дрожащем студнем, дверь отворилась. Утопленница вошла, выключила воду, залезла в ванну и