Черный человек - Ричард Морган

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 114 115 116 117 118 119 120 121 122 ... 188
Перейти на страницу:

– Думаешь? – Ровайо нагнулась, подцепила с пола свою рубашку, натянула. Она старательно избегала взгляда Карла, и от этого он вдруг почувствовал себя не заслуживающим доверия, будто вломился в этот дом без приглашения. Нажатием большого пальца Ровайо наполовину застегнула края рубашки так, чтобы скрыть грудь. – Что ты в действительности знаешь обо мне, Марсалис? Я имею в виду, на самом деле?

Он покатал на языке колкие остроумные ответы, но проглотил их все. Кажется, она это заметила:

– Да, знаю, мы трахались. Только не говори мне, что для тебя это что-то значит.

Он сделал протестующий жест:

– Ну, замуж я тебя звать не собирался, – и был удостоен слабой безрадостной улыбки.

– Ага. Штука в том, Марсалис, – она снова села на диван, – что я бонобо.

Он уставился на нее:

– Да нет, этого ни хера не может быть.

– Нет? Ты что же, думал, что все мы – домохозяйки в сари или гейши? Или, может, ты ожидал увидеть модель «Шлюха смешливая», вроде тех тупых девок в Техасе?

– Нет, но…

– Я не чистокровная бонобо. Моя мать – да. Она работала в панамском эскортном агентстве и познакомилась с отцом, когда он приехал туда порыбачить. Он ее выкрал.

– Тогда ты не бонобо.

– Во мне половина от бонобо, – вызывающе заявила она, глядя прямо ему в глаза, и сжала зубы. – Почитай вашего Джейкобсена. «Унаследованные признаки грозят непредсказуемыми последствиями для многих грядущих поколений». Конец цитаты.

В комнате что-то произошло. Когда Ровайо замолчала, за отзвучавшим голосом волной накатило плотное, оглушающее безмолвие.

– А Койл знает? – спросил Карл, лишь бы прекратить эту тишину.

– А сам как думаешь?

И опять стало тихо. Наконец уголок ее рта скривился:

– Не знаю, – сказала она медленно. – Я наблюдаю за тем, что я собой представляю, за своими реакциями, а потом смотрю на нее, и просто не знаю. Отец говорит, что у себя в Панаме она совершенно не вписывалась в обстановку, никогда не была такой покорной, как полагается бонобо. Говорит, она отличалась от всех остальных, и поэтому он ее выбрал. Не знаю, верить во все это дерьмо или списать на романтику, сладкие розовые сопли и прочую сраную ностальгию.

Карл вспомнил бонобо, которых видел в транзитных лагерях Кувейта и Ирака, и тех, от которых в Таиланде и Шри-Ланке невозможно было уйти во время увольнительных. Тех, с которыми он беседовал, и тех немногих, которых трахал. И подружку Зули по клубу в Лондоне, Кристалину, которая всегда утверждала, что она бонобо, но никогда и ничем не доказала, что это не ее дурацкие фантазии посетительницы фан-сайтов.

– Думаю, – сказал он осторожно, – не надо путать покорность со склонностью к материнству и миролюбию. Большинство знакомых мне бонобо знают, как добиться своего, не хуже чем кто-либо еще.

– Ага, – она кипела от гнева, – минет я здорово делаю, правда?

– Я не об этом.

– Знаешь, каково это, Марсалис? Постоянно сверять все свои действия с некой теорией о собственном поведении? Каждый день на работе, каждый раз, идя на компромисс, каждый раз, поддерживая одного из коллег-мужчин, задаваться вопросом, кто это делает, ты сама или твой генетический код. – Кислая улыбка в сторону Карла. – Думать об этом каждый раз, когда трахаешься, когда решаешь, с кем потрахаться, когда решаешь, как потрахаться, когда хочешь что-то сделать, когда хочешь, чтобы для тебя что-то сделали. Знаешь, каково решать эти вопросы, каково решать их все время?

– Конечно, знаю, – кивнул он. – Ты неплохо описала, как я живу.

– Я – хороший коп, – горячо сказала она. – Других в ШТК-Без не держат. Во время дежурств я подстрелила троих и не лишилась от этого сна. В смысле мне, конечно, было погано, пришлось, как и всем остальным, к психологу походить, но после этого я пришла в норму. У меня есть рекомендации, я быстро поднялась до отдела спецрасследований, и показатели раскрываемости хорошие…

– Ровайо, прекрати. – Он вскинул руку, пораженный тем, как сильно устал от зеркального отображения молодой версии самого себя, которую увидел в детективе. – Говорю же, я знаю. Но ты поступаешь неправильно. Ты не должна ни на кого равняться, только на себя. В конечном итоге только это имеет значение.

Она снова улыбнулась хищной невеселой улыбкой.

– Вот это слова истинного представителя модификации тринадцать. Очевидно, тебе не приходилось проходить проверку на генпригодность.

– Я думал, в Штатах Кольца…

– Да, у граждан Штатов Тихоокеанского Кольца тут широкие права. Но гражданка я или нет, мне все равно приходится жить с лицензией Джейкобсена. Предупреждая твой вопрос – да, это конфиденциальная информация, защищенная Хартией по самые уши. Только при поступлении на работу в ШТК-Без ты этой защиты лишаешься.

– Но Койл до сих пор ничего о тебе не знает?

– Нет. Экспертиза – часть стандартной процедуры, сотрудника проверяют при приеме на работу. Узнать, что меня проверяли несколько иначе, чем других новобранцев, невозможно. Цай знает, он мой непосредственный начальник, у него все документы есть. Ну и еще несколько человек знают, те, кто меня проверял. Но они слишком дорожат своей работой и поэтому не проболтаются.

– Думаешь, если бы Койл узнал, то стал бы относиться к тебе по-другому?

– Не знаю. Ты всем своим друзьям говоришь о том, кто ты такой?

– Я – тринадцатый, – сказал Карл с каменным лицом, – у нас друзей не бывает.

Сделав над собой усилие, она рассмеялась. И на этот раз в смехе слышались веселые нотки.

– Тогда почему ты здесь?

– Я думал, это очевидно до прозрачности.

– Ну, – она склонила голову набок, – ты действительно весьма доходчиво объяснил это некоторое время назад.

– Благодарю.

– Однако кое-какие вопросы остаются. – Ее поза стала посвободнее. Она закинула одну эбонитовую ногу на другую, слегка покачивая ступней и раскинув руки по спинке дивана. – Чем бы ты хотел заняться?

Он улыбнулся и сказал:

– Есть у меня одна идея.

Глава 36

Завод «Кот Булгакова» из снижающегося автокоптера походил на прямоугольный блочный небоскреб, который срезали с фундамента, положили на бок и пустили плавать по океану. Огни расцвечивали каждый сегмент плавучего завода, усыпали антенны и спутниковые тарелки, отмечали посадочные площадки и открытые стадионы на верхних уровнях. Карл заметил бейсбольное поле, футбольное поле, целую россыпь площадок для баскетбола и мягко подсвеченные плавательные бассейны, половина из которых, похоже, использовалась. Как и большинство ее плавучих сестер, платформа позиционировала себя как город, который не спит сутки напролет, как пульсирующий организм, где мирно сосуществуют производство, труд и досуг и чье атомное сердце никогда не перестает биться. Согласно рекламе, она была домом для тридцати тысяч человек, и это не считая туристов. От одного взгляда на платформу Карл начал почесываться и почувствовал себя социопатом.

1 ... 114 115 116 117 118 119 120 121 122 ... 188
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?