Птицы - Владимир Торин

земли, в центре которого изломанной колонной с потресканной корой поднимался серый, почти белый ствол. Он достигал потолка коридора и будто бы врастал прямо в него.

Подойдя ближе, дети увидели, что своды там раскрываются, образуя нечто наподобие колодца под стеклянной крышей, которая сейчас была забрана штормовыми заслонками.

Вблизи от дерева перехватывало дух. От нижних ветвей к кронам цвет его листьев плавно перетекал от темно-синего, едва ли не фиолетового, до нежно-голубого. Эта цветовая волна оттенков синего выглядела сказочно – дерево будто соединило в себе сразу несколько пор года или, вернее, возрастов – молодое и насыщенное ближе к земле и спокойное, мягкое в кроне.

– Какое красивое… – восторженно прошептала Арабелла.

– Да, просто изумительное, – проворчал Финч, озираясь по сторонам. Оставаться на месте было опасно: пока они любуются деревьями, их могут поймать.

И тут неподалеку хлопнула дверь. Следом раздался звук шагов. Он приближался.

– Кто-то идет! – прошептал Финч. – Скорее!

Они с Арабеллой быстро обошли дерево, но стоило им из-за него выйти, как они увидели силуэт, появившийся в дальнем конце коридора, – с той стороны тоже кто-то был! И он направлялся прямиком к ним.

– Что делать? – испуганно проговорила Арабелла, затравленно озираясь.

Финч понял, что им не спрятаться. Прежде чем они попытаются открыть какую-то из дверей, их обнаружат, а к лестнице им ни за что не пробраться. И, как назло, здесь не было ни одной статуи, за которой можно было бы затаиться. В коридоре вообще ничего не было, кроме этого высокого, разлапистого…

– На дерево, – пробормотал Финч.

– Что?

– Нам нужно залезть на дерево!

– Я не хочу! – попыталась было спорить Арабелла.

– Быстро! – шикнул Финч и полез первым. Он ухватился за нижнюю ветку, уперся ногами в ствол и подтянулся. Вскарабкавшись, Финч уселся на ветке.

Арабелла с тревогой взглянула на него снизу вверх – она была уверена, что ей ни за что не удастся забраться на дерево.

Финч протянул ей руку. Неловко схватившись за нее, Арабелла попыталась подтянуться, но ничего не выходило – опыта лазанья по деревьям у девочки было не слишком много.

– Упрись ногами, – пропыхтел Финч и, когда Арабелла послушалась, потянул ее к себе. Прилагая неимоверные усилия, будто вытаскивая огромную усатую рыбу из проруби, в итоге он все же смог затащить девочку наверх.

Нога Арабеллы исчезла в листьях в тот же миг, как к дереву с двух сторон подошли двое мужчин. Судя по тому, что никто не кричал «Хватайте их! Стрясите их вниз!», детей пока что не замечали. Они затаились на ветке, пытаясь даже не дышать, чтобы та невзначай не колыхнулась.

– О! Таскин! – проговорил высокий тощий субъект в черном костюме и тонком цилиндре с подогнутыми полями. – Я как раз шел за вами!

– Коффин, – поприветствовал его нервный человек в темно-красном костюме и коротком толстом цилиндре.

Финча вдруг посетило въедливое ощущение, какое появляется, когда пытаешься что-то вспомнить и никак не можешь. Он был уверен, что уже где-то слышал это имя… Коффин… Но где?

– Вы уже слышали? – спросил тем временем этот Коффин.

– Конечно! – важно сказал Таскин. – А что конкретно?

– Машина прошла испытания! – воскликнул Коффин, возбужденно потирая руки. – Мне только что сообщили! Она прошла через бурю. Связь работает почти бесперебойно! Новые рессоры! Все дело в новых рессорах!

И Финч вспомнил. Он услышал это имя, когда посещал пружинную фабрику в Краекк. Помощник мистера Нэмма сообщил тому, что пришел человек из трамвайного ведомства – Коффин. А еще мальчик догадался, что сейчас речь идет о ходячем трамвае, который видел мистер Хэмм в буре.

Финч поглядел на Арабеллу, но та была слишком занята мыслями о том, как бы усидеть на неудобной ветке и не свалиться. Всем ее существом овладела вяло нарастающая паника – девочка чувствовала, что сползает, и в то же время никак не могла пошевелиться, чтобы сесть удобнее, – иначе их тут же заметят. И почему этим двоим вздумалось остановиться поболтать как раз под этим деревом?!

– Нужно срочно сообщить все Старику, – сказал Коффин. – Я так понимаю, он в своем кабинете?

– Разумеется, – ответил Таскин. – Не думаете же вы, в самом деле, что его интересует этот дурацкий бал?

– Тогда поспешим, Таскин.

– После вас, Коффин.

И оба джентльмена направились в ту сторону, откуда появился Таскин.

Какое-то время выждав – пока не стихли шаги и еще немного, – дети осторожно слезли с дерева. Арабелла была рада вновь оказаться на твердом полу. Она выглядела так, словно пережила свой первый рейс на валком и шатком шахтерском дирижабле.

Дети двинулись прочь от дерева, но не успели они отойти и десятка шагов, как за их спинами вдруг раздался громкий шелест, словно порыв ветра одновременно перевернул сотню страниц. Финч и Арабелла испуганно обернулись и успели увидеть, как листья – все до единого! – в одном порыве слетают с ветвей и прекрасным облаком десятков оттенков синего опадают вокруг дерева.

Пораженные дети застыли, глядя на голые ветви, на теряющуюся в световом колодце узловатую крону и на изумительную лужу из листьев – ближе к стволу темнели фиолетовые, а по краям расположились голубые, словно выведенные кистью художника.

– Это не к добру, – сказал Финч.

– Ты думаешь? – проворчала Арабелла. – Я вот, помнится, вообще не хотела лезть на это дерево.

Финч невозмутимо заметил:

– А мне помнится, что нас вообще здесь не было, – и многозначительно поглядел на Арабеллу.

Девочка поняла, к чему он клонит.

– Точно, – кивнула она. – Здесь ведь живет куча других детей, может, кто-то из них виноват в том, что дерево осыпалось.

– Мы вообще не видели никакого дерева.

– Тогда…

– Да.

Финч и Арабелла развернулись и помчались по коридору. И не останавливались до тех пор, пока снова не оказались у лестницы. На ней никого не было, и дети поспешили покинуть этаж с прекрасным до их появления деревом.

Они спустились. Выглянув на третий этаж, удостоверились, что он пуст, и снова двинулись по коридору со статуями. По обе стороны от него располагались двери – десятки дверей, но ни в одну из них ни Финч, ни Арабелла так и не решились постучаться. Дети понимали, что просто бродить по этажам в поисках мадам Клары бессмысленно, но это пока что все, что они могли придумать. Им повезло, что хозяева и почти все гости были на балу, а слуги занимались его обслуживанием, иначе кто-то уже непременно их бы поймал.

Время от времени Арабелла заводила разговор на тему «Что делать?» и «Куда дальше?», но у Финча не было ответов. Он не хотел признаваться даже самому себе, что просто не знает, что делать дальше. У него уже была мысль вернуться в комнату, через которую они сюда попали, – вдруг мадам Клара будет через нее возвращаться, но он тут же одернул себя: что за глупость, им ведь не ждать ее нужно, а помочь ей или остановить, если она решилась на что-то… что-то плохое. Финч подумал, что, даже захоти он вернуться в ту комнату, он ни за что не нашел бы ее.

Исследовав левое крыло особняка, они с Арабеллой перебрались в правое. Как назло, ни одна дверь не была подписана, а у перекрестков коридоров не стояли указатели…

Этот проклятый гигантский дом казался бесконечным. И как здесь кого-то найти?!..

…Спускаясь по очередной лестнице, дети услышали смех, плач и чьи-то вопли.

Несмотря на яростное отрицательное качание головой Арабеллы, Финч на цыпочках спустился еще ниже, почти до самого второго этажа. Девочке ничего не оставалось, как последовать за ним.

Справа от лестницы располагалось нечто наподобие места для отдыха – в тени резных арок, в глубокой нише стояла скамейка. Шум раздавался именно оттуда. Когда Финч и Арабелла украдкой выглянули из-за перил лестницы, они даже не сразу поняли, что происходит.

Они снова увидели Уиллаби Уолшш. Помимо нее здесь также присутствовало еще шестеро детей: четверо мальчиков и две девочки. И все они издевались над бедной Уиллаби.

Один из мальчишек схватил ее за волосы, а худая долговязая девчонка лупила ее рыбиной по лицу. Уиллаби вопила, плакала и пыталась вырваться, а прочие дети хохотали. Среди них Финч с досадой узнал своего одноклассника и старого недруга Уинстона Пиклби – ничего удивительного не было в том, что сынок богатого и важного доктора приглашен на бал в Уэллесби, а также в том, что этот самый сынок с удовольствием участвует в издевательствах.

– Эй, Уиллаби! – воскликнула одна из девчонок, одетая в пышное пурпурное платье, которое впору было бы какой-нибудь принцессе. – Тебя не пустили на бал потому, что ты жирная, или потому, что ты просто уродливая?

И дети снова захохотали. Громче всех смеялся мальчишка с прилизанными каштановыми волосами, а долговязая продолжила лупить бедную Уиллаби по лицу