Птицы - Владимир Торин

не отреагировал на суровый окрик: «Что здесь такое творится?!» Никто его даже не услышал.

Когда мужчина повторил свой вопрос, реакция была той же. И тут вдруг женщина, которая его сопровождала, засунула два пальца в рот, набрала в грудь воздух и пронзительно свистнула.

Драка оборвалась мгновенно, как сценка в водевиле по гудку клаксона.

Закуток у лестницы наполнился тяжелым хриплым дыханием, как будто работали кузнечные меха. Раскрасневшиеся злые детские лица выглядели одно другого краше, некоторые костюмы были порваны и забрызганы кровью. Кое-кто был покрыт следами от укусов, кто-то держался за сломанный нос, кто-то вытирал кулаком опухшие расквашенные губы, а кто-то неловко скалился улыбкой, в которой было больше просветов, чем зубов. Все лица пестрели ссадинами и кровоподтеками. А рыжая девочка неожиданно поняла, что сжимает в руке клок чужих светлых волос, и поспешила его бросить.

Перед детьми стояла пара утонченно одетых взрослых. Джентльмен с блестящими черными волосами, бакенбардами и узким лицом был затянут в строгий темно-синий костюм. В тон костюму у него была маска, которую он лениво придерживал рукой в белой перчатке. Рядом с ним стояла дама, облаченная в синее платье, обтекающее ее стройную фигуру, словно вторая кожа. Ее волосы, подвитые и собранные в высокую прическу, также были синими с плавным переходом на голубоватый ближе к кончикам прядей. Финчу вспомнилось растущее на этаж выше дерево, которое он все пытался забыть: у его листвы был похожий перелив. Верхнюю половину лица женщины скрывала изящная лазурная полумаска.

– Ну надо же, Герхарт! – Дама широко улыбалась. – А вы говорили, что вечер обещает быть скучным! Детские драки… они способны развеять любое уныние!

– Полагаю, вы правы, дорогая, – неодобрительно согласился мужчина и поглядел на детей. – Господа, объяснитесь!

Слово взял Невилл Уолшш. Он гневно тыкнул пальцем в Финча, а затем в Арабеллу:

– Эти двое бродяг проникли в дом и напали на нас, дядя! Мы сидели здесь и просто играли, когда они заявились и…

– Это все неправда! – возмущенно воскликнул Финч, исподлобья глядя на Невилла. – Они вшестером издевались над бедной Уиллаби! Мы хотели им помешать и…

– Это вздор! – перебил его Невилл. Он снова тыкнул пальцем в Финча. – Дядя, кому вы поверите? Нам или этому грязному нищему?!

– Невилл, спешу заметить, что вы ведете себя не по-джентльменски, – осуждающе проговорил дядя. – В этом доме не тыкают пальцами. Это приличное место.

Арабелла была просто счастлива. Она пыталась поймать взгляд Финча, но тот гневно глядел на мужчину, ожидая, когда же он переключится на них. Герхарт Уолшш продолжал:

– Вы не должны изъясняться в подобной манере, и, если вы рассчитываете однажды унаследовать семейное дело, вам уже стоит начать привыкать к тому, что ваше положение не дает вам права унижать других людей. Это вас не красит…

– Но я… – начал было Невилл, хватая воздух ртом, словно его галстук передавил его жабры.

– И не перебивайте меня! – строго продолжил мужчина. – Уиллаби, – он повернулся к девочке, – это правда, то, что сказал этот мальчик?

Уиллаби кивнула и стыдливо отвела взгляд.

– Тогда полагаю, – сказал Герхарт Уолшш, – что у меня не остается иного выбора, кроме как наказать вас, дети. – Младшие Уолшши тут же начали бурно протестовать, но он медленно поднял руку, и голоса затихли. – Вы лишаетесь права посетить сегодняшний бал. Все вы.

– Мы еще посмотрим, – злобно просипел Невилл.

– Что-что? – сделал вид, что не расслышал, господин Уолшш.

Невилл вскинул на него ненавидящий взгляд и с вызовом сказал:

– Мой отец, Александр Уолшш, не позволит так со мной…

– О, можете лично передать от меня Алексу, что я велел вам сегодня не покидать ваши комнаты. И еще посоветовал очень надеяться при этом, что вы увидите завтрашний бал. Полагаю, ему станет очень стыдно за своего сына. А вы ведь знаете, Невилл, как он не любит, когда ему бывает стыдно за вас, так ведь?

Невилл Уолшш потупился и одними губами зашептал проклятия.

– Сэр, – раздался одинокий голосок Уинстона Пиклби. – А мне можно пойти на бал? Я не издевался над Уиллаби. Это все они! – Он широким щедрым жестом обвел младших Уолшшей. – А я просто… стоял. Я ничего не делал!

Господин Уолшш поглядел на него так выразительно, что сами губы мальчишки предпочли спрятаться в его рту, словно мыши в норе.

– Вот именно, мистер Пиклби, – сказал господин Уолшш. – Вы ничего не сделали. Вы гость в этом доме, но ваше поведение заставляет меня усомниться в том, что вашему почтенному отцу стоило брать вас с собой. О чем ему будет сказано при ближайшей личной встрече.

Глаза Уинстона наполнились ужасом.

– Вы все свободны, – сказал Герхарт Уолшш. – Кроме вас троих.

Младшие Уолшши и Уинстон Пиклби поплелись прочь. Один лишь Невилл злобно оглядывался.

– И вызовите слуг – приведите себя в порядок! – воскликнул им вслед господин Уолшш. – Выглядите отвратительно. – Он повернулся к Уиллаби, Финчу и Арабелле. – Теперь же что касается вас…

– Герхарт, дорогой. – Женщина ласково взяла его под руку. – Я знаю этих детей. Это подлинные крошечные разрушители и закоренелые авантюристы. Но также и мои друзья.

Она элегантным движением подняла маску и закрепила ее на волосах. Изумленным детям предстала великолепная и несравненная мадам Фанни Розентодд.

– Фанни! – радостно воскликнули Финч и Арабелла.

– Вы мне о них рассказывали, дорогая? – удивился Герхарт Уолшш и, увидев легкий кивок, продолжил: – Но что они здесь делают?

– Предполагаю, что-то жутко таинственное и исключительно опасное, – улыбнулась мадам Розентодд. – Финч? – Она пришпилила взглядом мальчика. – Арабелла? – Уколола и девочку. – Можете смело говорить. Не стоит бояться.

– Мы и не боимся, – сказал Финч.

– Да уж, вид у вас – настоящих храбрецов. – Герхарт Уолшш усмехнулся и, вытащив из кармашка фрака платок, протянул его мальчику. Финч вдруг осознал, что уже привычно раз за разом вытирает кровь с подбородка манжетой рубашки.

– Кого вы на этот раз выслеживаете? – лукаво спросила Фанни.

– Мадам Клару, – сказала Арабелла.

– Мадам Шпигельрабераух? – уточнил господин Уолшш. – Няню Уильяма? Она что, в Уэллесби?

– Да, – кивнула девочка. – Но мы ее не совсем выслеживаем. Мы просто пришли, потому что боимся за нее…

– А где вы прятались все время с начала бури? – удивился Герхарт Уолшш. – И как Эйсгроу вас не нашел? Вот что удивительно.

– Мы не прятались, сэр, – признался Финч. – Мы пришли совсем недавно. Около часа назад.

– Но как? – поразился господин Уолшш. – Снаружи ведь вовсю бесчинствует буря!

– Это очень долгая история, – сказала Арабелла. – Мы действительно очень боимся за мадам Клару. И не знаем, где она. Она где-то здесь, но мы никак не можем ее найти.

– Что ж, – подытожил Герхарт Уолшш. – Полагаю, нет смысла бродить по особняку. Так здесь найти кого бы то ни было затруднительно. Я отправлюсь к старику Эйсгроу. Он должен помочь. Вы же пока посидите в комнате мадам Розентодд. Я сразу приду туда, как только что-то выясню.

– Только вы никому не говорите о нас! – попросила Арабелла.

Господин Уолшш нахмурился, но сказал:

– Нужно успокоить старика Эйсгроу. Думаю, он в курсе, что кто-то проник в дом. Он всегда первым узнает о таких вещах. Помимо него, я никому ничего не расскажу. По крайней мере, пока сам все не пойму. – Он повернулся к мадам Розентодд: – Дорогая, вы присмотрите за ними, пока меня не будет?

Фанни с улыбкой поглядела на детей.

– Ничего не обещаю, – ответила она задорно. – Они очень коварные!..

…Это была пытка. Ужасная. Невыносимая. Финч испытывал такие же мучения, как если бы ему засовывали под ногти булавки или щекотали пятки кончиком пера. Он дернулся и скрипнул зубами.

– Сиди смирно, – угрожающе усмехнулась Фанни Розентодд, поднося к его голове свой скалящийся клыками инструмент. – Иначе больнее будет.

Что ж, Финч уже не раз ошибался в людях, но на этот раз он обманулся настолько сильно, что до сих пор не мог прийти в себя от огорчения и разочарования. Он не верил, что все так обернулось. Что эта женщина, прикидывавшаяся другом, оказалась… как все… как все взрослые. Она очаровала его своим шармом, своей добротой и своим пониманием. Она заманила его. Мистер Си из семнадцатой квартиры говорил: «Они коварны, Финч. Короткий взгляд. Улыбка. Поворот головы. И все – ты в их власти. Ты одурманен и отравлен и теряешь себя, а когда к тебе возвращается способность понимать, что происходит кругом, ты находишь себя сидящим в луже и никому не нужным…»

И вот Фанни Розентодд сбросила личину, будто бальную маску. Финч