Голубая кровь - Татьяна Васильевна Гордиенко

никому не удавалось. Я уникум, я в своём роде феномен. Я никогда ничего заранее не планирую, я не знаю даже, как поступлю в следующую минуту и потому меня ещё не поймали. По этой же причине я, не раздумывая, спасла и тебя. Тебе ещё повезло, так как в большинстве случаев я просто прохожу мимо, и не считаю себя обязанной кому бы то ни было помогать.

— И всё же…

— Нейман, я действительно чудовищно жестока, но я не могла стать иной. Я не смогла смириться со своим горем, хотя была ещё ребёнком. Каждый человек, убитый мной, был Вампиром. Я выслеживала их неделями, месяцами. Это было страшно, захватывающе, волнующе и азартно одновременно. Ни одна игра не может дать подобных ощущений, но мною двигала, прежде всего, месть. Когда я нападала на след одного из них, то шла по этому следу день и ночь, пока не находила очередного Вампира, даже умирая от голода и не спя по неделе, я не бросала поисков. Я рыскала по всему Ауленту, но находила их. Сейчас, кроме этого кинжала, у меня есть ещё девять точно таких же, но их владельцы давно отправились в мир иной, а я пока жива.

— Неужели ты не боишься, что тебя выследят?

— Нет, хотя и есть вероятность моего провала, потому что они ищут меня с не меньшим рвением, чем я их.

— Почему ты всё не расскажешь властям? Зачем ты ведёшь эту кровавую игру?

— Нейман, как ты наивна, — улыбнулась Эсфирь, покачав головой. — Неужели ты думаешь, что мне поверят? Мои слова останутся всего лишь словами, ведь у меня нет неопровержимых доказательств, которые я могла бы предъявить, не выдав себя, как Одинокого Убийцу. Если я всё расскажу, то завтра надо мной будет издеваться весь город, считая, что я всё выдумала, а Красные Вампиры сразу же поймут, что я и есть тот человек, которого они ищут. Тогда мне конец, ведь Вампиров, по моим расчётам, больше двадцати и они меня найдут даже под землёй, если будут знать, кто Одинокий Убийца. Нет, я не могу сама себя выдать и допустить, чтобы враги узнали меня в лицо. Нейман, ты принадлежишь к высшему обществу, но всё же не можешь призвать к ответу убийцу. А кто станет слушать бедную простолюдинку вроде меня?

— Ты права, Эсфирь, — тяжело вздохнула Нейман, — в Ауленте нельзя добиться справедливости. Видимо, это наш крест и мы, последние из териан, должны с терпением и достоинством нести его. Пусть наши враги не увидят наших мучений и слёз.

— Аминь, — закончила Эсфирь речь Нейман, озарённую христианским смирением, а затем добавила, но уже другим, полным силы и жизни тоном: — Однако Аулент рано празднует победу и не нужно отчаиваться, Нейман. Ещё не все териане погибли и за нами будет последнее слово. Тера защитит своих детей от пришельцев, и наша раса снова воскреснет из небытия и забвения. Пусть нас останутся единицы, но мы не допустим, чтобы на Тере и дальше лилась кровь.

— И ради этого ты сейчас так рьяно льёшь кровь и сеешь смерть? Не обольщайся мечтами, Эсфирь, — грустно улыбнулась Нейман. — На чужом несчастье счастья не построишь. Да и териан ведь почти не осталось, и все они вынуждены скрывать цвет своей крови, как мы с тобой. К тому же, если Красные Вампиры тайно продолжают свои кровавые дела, то мы недолго просуществуем.

Эсфирь, сжав руки в кулаки и глядя на луну, сказала:

— Если бы я могла собрать их вместе, то Вампиры бы перестали существовать. Но выследить их сложно. Чрезвычайно сложно. Однако, Нейман, твоя семья скоро будет отомщена. Теперь, когда я узнала, и убедилась, что Леон Хауц из Вампиров, я убью его. Он станет следующей моей жертвой и тебе не нужно будет больше умолять закон Аулента о справедливости и правосудии. Убийца понесёт наказание, я позабочусь об этом. Через год Леон Хауц последует за своим братом, если конечно не случится что-нибудь.

— Почему через год?

— Потому, что я всегда убивала их в один и тот же день, чтобы они знали, что это дело рук одного человека и эти смерти не были случайными. Чтобы Вампиры поняли, что и на них есть кому охотиться и они не такие уж неуязвимые, как им кажется. Это должно было действовать на них морально. Я хочу, чтобы они испытывали страх всю свою оставшуюся жизнь, чтобы постоянно слышали за своей спиной шаги их палача.

— Нет, Эсфирь, я не могу послать тебя убить человека! — возразила Нейман. — Я обещала Изабелле не мстить.

— Нейман, ты думаешь, что, убив Хауца, я выступлю в роли наёмного убийцы?

— А разве нет?

— Конечно нет! Я уничтожу Хауца только потому уже, что он — Красный Вампир. Ты здесь ни при чём, ты появилась случайно. Как видишь, Нейман, ты — любимица случая, как и я. Тебе не только случайно посчастливилось избежать смерти от руки Красного Вампира, который уничтожил твою семью, но случай привёл тебя ко мне, чтобы я воздала по заслугам убийце твоей семьи. Ты не можешь убивать, но я могу и, чувствую, что в душе ты хочешь смерти Хауца.

— Эсфирь, мы знакомы всего час. Почему ты мне хочешь помочь? Почему ты мне доверяешь?

Эсфирь беззаботно пожала плечами, прежде чем ответить:

— Нейман, наши судьбы похожи. Мы обе терианки. У нас была разная жизнь, но наши семьи погибли от рук Красных Вампиров. И я, и ты, выросли подкидышами, не зная своих настоящих родителей. А сейчас мы обе остались совсем одни в этом жестоком мире. Глядя на тебя, я думаю, что я тоже должна была стать такой и смириться, но я взбунтовалась и пошла против закона. Оказавшись в одинаковой ситуации, мы поступили по-разному. Ты — покорно несёшь свой крест; а я — убиваю тех, кто заставил меня нести такой же крест. К сожалению, мне не дано прощать, и я придерживаюсь правила: кровь за кровь, жизнь за жизнь. Но поверь, Нейман, я не желаю, чтобы и ты стала убийцей, подобной мне. У тебя ещё есть шанс смириться и жить воспоминаниями и молитвами. Сейчас тебе хочется мести, но твоя сестра поступила мудро, взяв с тебя обещание, не мстить никому. Сдержи это обещание, Нейман, и не повторяй мою ошибку. Это не принесёт тебе счастья.

— Значит ты жалеешь, что стала убийцей? Тебя всё-таки мучит совесть? — допытывалась Нейман.

— Нет! — уверенно возразила та. — Просто убийцей надо родиться, а это не каждому дано.

— Ты думаешь, что я —