Голубая кровь - Татьяна Васильевна Гордиенко

— Они ехали верхом на лошадях и, в отличие от остальных, не имели факелов, словно пытаясь остаться незаметными. На них были пурпурные плащи и шляпы, тень от которых почти полностью скрывала их лица. А ещё я заметила то, что их кони при движении издавали звон, как будто звенели колокольчики, но это был какой-то неприятный, зловещий звук.

— Это они, — тихо прошептала Эсфирь, узнав, из описания Нейман, Красных Вампиров.

Терианка-убийца сжимала в эту минуту в руке розу, которую сорвала с плети, свисавшей с беседки. Услышав ответ Нейман, она так сильно сжала цветок, что раздавила его и на землю из её пальцев посыпались помятые нежные лепестки. Вот так безжалостно она хотела раздавить и уничтожить своих врагов. Нейман не было смысла врать и что-то придумывать, а значит, Красные Вампиры по-прежнему ищут своего противника, и эта новость словно влила силу в Эсфирь. Они хотят спровоцировать её на открытый бой, это ясно, как день. Выходит, борьба принимает более серьёзный оборот, и азарт нарастает, ибо на карту поставлена жизнь. Жизнь одной терианки против жизни пары десятков сильных мужчин — такая игра только подхлёстывала Одинокого Убийцу. Эсфири нравилось, когда её боятся. Голова уже больше не кружилась и кровь не кипела в жилах. К ней вновь вернулось хладнокровие и сосредоточенность. Рассудок Эсфири снова приобрёл ясность, готовый изобрести очередной коварный план, а руки не дрожали. Ведь враги были близко.

— Что с тобой? — Нейман увидела, что Эсфирь судорожно сжала висевший на поясе кинжал, будто увидев рядом с собой как минимум убийцу.

— Ничего, всё в порядке, — ответила Эсфирь, пытаясь расслабиться.

Не могла же она вот так сходу сказать этой аристократке, что она и есть Одинокий Убийца и что за ней охотится не только полиция. Если честно, то на блюстителей закона и простых горожан Эсфирь вообще не тратила времени, считая, что такие противники просто не достойны её внимания. А вот Красные Вампиры — совсем другое дело. Терианка поняла, что они разъезжают по городу в пурпурных плащах и с бубенцами на сбруе коней неспроста. Они пытаются привлечь внимание Одинокого Убийцы, так как только этому человеку известно, что Вампиры носили пурпурные плащи и на их конях были бубенцы. Всех остальных, знавших облик кровожадной банды, они уже давно истребили. Но Эсфирь была слишком осторожна, чтобы попасть на эту удочку. Ведь с троими сразу она не справится.

— Эсфирь, чем ты опечалена? Тебя что-то тревожит? Ты взвинчена буквально до предела. Что случилось?

— Нейман, девять лет назад Красные Вампиры убили мою семью, — безжизненным голосом прошептала Эсфирь.

Она стояла вполоборота к Нейман, но та внутренне содрогнулась. Лицо Эсфири было опущено, но свет луны падал на него и ясно освещал каждую черту. Нейман вся сжалась и застыла, глядя на эту девушку. Ей показалось, что в этот миг она видит рядом с собой не едва знакомую Эсфирь, а саму себя, носящую боль потерь, потерявшую веру в справедливость и разочаровавшуюся в жизни.

Проглотив ком, стоявший в горле, Нейман спросила со странным чувством смятения:

— В твоей семье у кого-то была голубая кровь?

Юная убийца утвердительно кивнула головой.

— Да… у моей сестры. И у меня она тоже голубая, — призналась Эсфирь почти шепотом.

Этот ответ как громом поразил Нейман де Эриндо. Вряд ли она могла определённо ответить, что охватило её — страх или волнующая радость оттого, что она нашла кого-то подобного себе. Пожалуй, такое волнение может испытывать только человек, оказавшийся на необитаемом острове и неожиданно узнавший, что кроме него на этом острове выжил ещё кто-то после страшной катастрофы.

— У тебя голубая кровь? — затаив дыхание, и с каким-то полуудивлением-полурадостью, спросила Нейман.

— Да.

Ответ Эсфири был ясным и однозначным.

— В таком случае ты должна знать, что у меня тоже голубая кровь.

Теперь настала очередь удивляться Эсфири. Она, видимо, не сразу поняла полную значимость слов Нейман, а потом повернулась к ней с таким выражением лица, будто она прозрела после многолетней слепоты.

— Ты — терианка? — запинаясь, переспросила Эсфирь, но в её голосе было не столько радости, сколько ужаса и смятения.

— Эсфирь, мы одной крови. Поверь, это так!

Но если Нейман едва не плакала оттого, что нашла хоть кого-то из своего народа, то Эсфирь была скорее озабочена и при этом сосредоточенно думала о чём-то своём. В мыслях убийцы все происходившие неясные события теперь складывались в вполне чёткую картину.

— Теперь мне всё ясно, — покачала головой Эсфирь, — и сомнений больше нет… Как же я раньше не догадалась?..

— О чём ты?

— Нейман, ведь у твоей сестры была голубая кровь, и об этом узнал весь Аулент!

— Ну и что?

— В почерке убийства твоей семьи я узнаю Красных Вампиров. На этот раз они действовали не так смело, как обычно, но это были точно они. Только они истребляют целые семьи, если в них есть хоть один человек голубой крови.

— Эсфирь, Красных Вампиров больше нет! — напомнила Нейман. — Они уже давно прекратили свои зверства.

— Ты ошибаешься, — горько усмехнувшись, возразила Эсфирь, — и я постараюсь тебе это доказать.

— Как?

— Очень просто. Трагедия твоей семьи взбудоражила весь Аулент. Ещё бы, ведь в самой знатной и уважаемой семье выросла девочка голубой крови! Я читала в газете об обвинениях, которые ты предъявила некому Леону Хауцу. В этом нашумевшем деле ты упоминала о вещественных доказательствах: кисти руки убийцы, двух кинжалах, которыми были убиты Ноэми и Леонард де Эриндо, и ещё каких-то мелочах.

— Это правда, но мне никто не поверил, — вздохнула Нейман.

— Достаточно того, что тебе верю я, — произнесла Эсфирь самым будничным голосом, но в её интонации прозвучало что-то такое, словно она считала себя могущественным божеством или как, минимум, влиятельным человеком.

Нейман с недоумением посмотрела на неё. Она вдруг подумала, что вообще не может даже представить себе, кем, в сущности, является эта Эсфирь. В поведении этой особы было что-то неуловимое, что-то противоречащее ей самой и ускользающее от взгляда остальных. Нейман повидала много людей, разных и неповторимых, и, руководствуясь своим опытом и интуицией, она сейчас могла сказать, что эта бедно одетая девушка ведёт себя с самоуверенностью низложенной королевы, которая стремится вернуть себе свой трон. Эсфирь действительно вела себя и говорила не как обычная простолюдинка Аулента. Это заставило Нейман насторожиться.

— А разве это что-то меняет? — спросила Нейман.

— Безусловно, — ответила Эсфирь и про себя добавила: «Ты даже не знаешь, как многое это меняет. Ты, утончённая аристократка, и представления не имеешь, как многое в этом городе сейчас зависит