Голубая кровь - Татьяна Васильевна Гордиенко

— Нейман, убийство это нечто большее, чем просто не боязнь крови. Отнять жизнь у человека тяжелей, чем сделать самую сложную операцию, хоть для первого нужно лишь точный удар кинжалом, а для второго — много часов кропотливой работы. Это тяжелей морально, чем физически. Я с детства привыкла к осознанию, что я убийца. Я выросла с этой мыслью, и она стала смыслом моей жизни. Ты же воспитана по-другому, ты не рождена убивать. Наоборот, ты врач и призвана спасать людям жизнь. Я, в память о погибших и во имя живых, убиваю, ты же, во имя того же, должна спасать от смерти людей. Поэтому будем исполнять каждая свою миссию.

Эсфирь задумчиво посмотрела на звёзды, а затем сказала:

— Уже поздно. Через два часа рассвет. Ложись здесь в беседке, Нейман. Тут ты сможешь спокойно провести остаток ночи, а я пойду в дом. Утром я помогу тебе выбраться из Аулента.

Эсфирь удалилась, а Нейман спустя несколько минут спала глубоким сном. Она отключилась быстро, без каких-либо усилий. После отъезда Изабеллы Нейман впервые смогла уснуть. Она провалилась в сон, словно с пропасть, и спала без сновидений. Отдых был просто необходим Нейман, её сейчас не смог бы разбудить никто. Вместе со сном пришло временное забвение прошедших событий, от которых измученная и уставшая душа Нейман не могла уйти все эти бесконечные и долгие четыре дня.

Эсфирь, тоже уже не спавшая трое суток, сообщила Леонии, что она вернулась, и уснула одетой, едва упав на кровать. А тем временем пол-Аулента искало Одинокого Убийцу, который спокойно спал. И никто не мог предположить, что отчаявшаяся и вымученная Нейман найдёт временное успокоение под защитой Одинокого Убийцы. Последняя из Эриндо спокойно спала почти под одной крышей с грозным палачом, перед которым дрожали весь Аулент и не ведавшие милосердия Красные Вампиры.

Первый луч восходящего Альтаира, пробившись сквозь листву и душистые цветы плетистых роз, коснулся лица Нейман и разбудил её. Вздрогнув, она открыла глаза и, приподнявшись на локте, инстинктивно схватилась за стилет. Но окончательно проснувшись и вспомнив, где находится, терианка успокоилась и сев, вложила оружие в ножны. Солнце только поднималось, а взбудораженный Аулент лишь недавно погрузился в мирный сон после тревожной ночи. Кругом стояла тишина, и Нейман решила, что сейчас самое подходящее время покинуть город. Снова накинув вуаль, которую только перед сном сняла, она оставила своё убежище из плетистых роз, где чувствовала себя в эту ночь за хрупкими плетями спокойнее, чем за крепостной стеной.

Выйдя из сада, Нейман решила найти Эсфирь. Она не могла уйти, не попрощавшись и не поблагодарив за оказанную помощь. Тихо войдя в дом, она прошла через две-три комнаты, стараясь не греметь оружием и браслетами, но здесь никого не было. Наконец Нейман оказалась у трёх дверей, которые, вероятно, вели в спальни. Эриндо старалась угадать, где спит Эсфирь, так как ошибка могла ей дорого обойтись, но и медлить было нельзя, ведь наступало утро, а вместе с ним оставалось всё меньше шансов покинуть незаметно город. Но, так и не отважившись отворить ни одну из дверей, Нейман решила осмотреть другие две комнаты. Одна из них оказалась кухней, а другая была нечто вроде террасы или балкона с крышей. Это комната располагалась на углу дома, и у неё отсутствовали две угловые стены, которые заменяли невысокие ажурные перила. Эта терраса была обставлена вроде гостиной. На одном из диванов кто-то спал, укрывшись одеялом с головой.

«Это, наверное, Эсфирь. Она не захотела будить домочадцев, и потому спит здесь», — предположила Нейман, откинув назад переднюю половину вуали и тихо подойдя к дивану.

Девушка осторожно потянула одеяло и увидела светлые волосы. Она поняла, что ошиблась, и быстро отскочила назад, но было поздно: спящий уже проснулся. Это оказался Рэтас. Он увидел возле себя кого-то с ног до головы одетого в чёрное и закричал.

Нейман молча отскочила в сторону, но в тот же миг в её руке появился пистолет.

На крик Рэтаса прибежала его мать, а вслед за ней заспанная, с растрёпанными волосами Эсфирь. Первая была испугана, вторая — встревожена тем, что шум может привлечь внимание соседей. Обе увидели Рэтаса, с взъерошенной шевелюрой и ничего не понимающим видом, благо, что он уже не кричал, хотя Нейман держала его на прицеле своего пистолета.

— Нейман, всё хорошо, — бросилась Эсфирь к гостье, и поспешила её успокоить, — ты в безопасности.

Нейман опустила оружие.

— Кто это, Эсфирь? — Леония с боязнью глядела на незнакомку.

— Это Нейман де Эриндо. И мы должны помочь ей, — ответила Эсфирь и увлекла Нейман за собой во двор.

— Та самая Нейман?! — изумилась Леония.

— Да, та самая.

— Почему ты хочешь помочь ей? — спросил Рэтас, выходя с матерью следом за Эсфирью и Нейман.

— Потому, что она из моей расы, — коротко, но вразумительно ответила Эсфирь. — У Нейман голубая кровь.

— Но как эта госпожа оказалась у нас в доме? — задала вопрос растерявшаяся Леония.

— Это я её привела, — пояснила Эсфирь.

Они все вышли во двор и остановились.

— Эсфирь, с коих пор ты стала водиться с благородными господами? — удивлялся Рэтас.

— Я воспитана по-королевски, но на самом деле я всего лишь терианка, — сказала Нейман.

— Вот именно. Она терианка и значит такая же, как и я, — согласилась Эсфирь.

— Бедняжка, ей тяжело придётся в этом мире, — произнесла с сочувствием Леония, знавшая, как и все в городе, что случилось в семье Эриндо.

— Эсфирь, мне необходимо как можно скорее покинуть Аулент, — напомнила Нейман.

— Именно этим я и собираюсь заняться.

Эсфирь сказала это, направляясь к воротам. Она выглянула на улицу, но тут же поспешно захлопнула дверь, и все увидели её бледное испуганное лицо.

— Эсфирь, что случилось? — Леония ещё никогда не видела свою крестницу в таком смятении.

— Там Волчица, — прошептала та. — Она идёт в нашу сторону.

Услышав имя «Волчица», Леония и Рэтас с беспокойством переглянулись.

Нейман машинально, словно стараясь отгородиться от какой-то беды, опустила на лицо вуаль.

Волчицей звали слепую женщину, которая была бедной и жила из милости при дворе императора. Эта женщина неопределённых лет носила длинную свободную одежду, полностью скрывавшую её фигуру. На голове у ней было старое выцветшее покрывало, которое прятало русые уже достаточно седые волосы и частично лицо. Волчицу боялся весь Аулент, так как она имела способность найти любого человека, идя за ним по следу, словно собака. Эта женщина непостижимым образом чувствовала нужного человека и шла за ним безошибочно, если ей это приказывали.