Париж - Эдвард Резерфорд

– Сейчас выбор за семьей Марка, как мне кажется. Отец Марка страшно расстроен, ведь родственники девушки намерены выгнать ее из дома. Бланшар чувствует свою вину перед ней.

– Это делает ему честь. Большинство богачей просто отмахнулись бы. Бланшары уже определились с тем, что можно сделать для девушки и для ребенка, если он будет рожден?

– Пока нет.

Фокс погрузился в мысли. Очень может быть, что информация, которой с ним поделился Хэдли, окажется полезной.

Наконец они оказались в одном укромном и эксцентричном уголке, непохожем на необъятные дворцы и пышные красоты Версаля.

– Ну вот! – воскликнул де Синь. – Деревня королевы!

Марк слышал об игрушечной деревушке, где королева Мария-Антуанетта любила переодеваться в простое платье из муслина и соломенную шляпу и играть в крестьянку. Маленькая деревня с мельницей, фермой и голубятней стала ее собственным королевством, куда никто не мог войти без разрешения.

– Это была всего лишь игра, чтобы развлечь бедную богатую девушку, верно? – спросил он.

– История несправедлива к Марии-Антуанетте, – ответил Роланд. – На самом деле в этой деревне, модели нормандского поселения, велось настоящее хозяйство и поставляло продукты для кухни Версаля. Многие мечтают об убежище, особенно если они заперты в таком душном, церемонном мире, как версальский двор. Это место дышит сельским очарованием. Но построили деревню только в тысяча семьсот восемьдесят третьем году, то есть у королевы было всего шесть лет, чтобы насладиться покоем, а потом революция оборвала ее жизнь.

Да, это было чудное место для прогулки. Хэдли и Марк заинтересовались чем-то вместе с Джеймсом Фоксом, поэтому Роланд воспользовался этим шансом, чтобы углубить знакомство с Мари. Он спросил, понравилась ли ей поездка в Версаль, и она подтвердила это.

– Я заметил, что вы хорошо знакомы с историей Версаля. Надеюсь, мои комментарии для нашего друга Хэдли не утомили вас.

– Вовсе нет. Я люблю исторические места и семейные повести. Но знаю я не так уж много. – Она улыбнулась. – Тетя Элоиза говорит, что мне нужно больше читать.

– Не нужно, – твердо возразил Роланд. – А какие занятия вам нравятся?

– Обычные, которые можно найти в городе. Мы ходим в Оперу. Я просила Марка сводить меня в варьете «Фоли-Бержер», но пока он не исполнил мою просьбу. Думаю, родители воспитывали меня слишком строго.

Роланд улыбнулся. Мари премило и тонко флиртовала с ним.

– Ваши родители все сделали абсолютно правильно. Тем не менее сам я люблю ходить в «Фоли-Бержер».

Стал бы он водить в варьете свою жену? Он представил, как Мари убеждает его взять ее с собой, и эта воображаемая сцена доставила ему удовольствие. Его невеста, разумеется, должна быть невинной. Однако из того, что Роланд видел сегодня, у него сложилось впечатление, что эта скромная и милая молодая женщина будет прилежной ученицей, когда муж станет обучать ее науке любви.

– Вы проводите какое-то время за городом?

– У нас есть дом в Фонтенбло. Там я езжу верхом по лесу.

– Вам нравится верховая езда?

– Нравится, но занимаюсь я ею только изредка. Мне бы хотелось усовершенствоваться.

– Для этого нужно поработать.

– Я не рассчитываю, месье, будто можно чего-либо добиться, не прикладывая усилий.

– Это так.

– А помимо лошадей, в деревне я веду себя примерно так же, как Мария-Антуанетта: только играю в сельскую жизнь. – Она помолчала. – У нас, правда, есть виноградник, и я всегда хожу туда, когда настает пора собирать урожай, и работаю с женщинами. Сбор винограда не самое светское занятие, но я обожаю его. Можно сказать, на винограднике я бываю счастливее всего.

Ага, думал Роланд, значит, она не просто богатая представительница буржуазии. У нее есть тяга к земле. Аристократ должен быть изящным в Париже, но в своем поместье должен уметь управляться с хозяйством и с домом. Он решил, что Мари сумела бы исполнить обе эти роли.

Перед уходом гости Роланда захотели погулять еще по садам, до которых было рукой подать от Большого канала в центре парка, и Роланд повел их туда. Возле канала все разбрелись. Впервые за время этой прогулки Роланд остался один и смог понаблюдать за всеми со стороны.

Январский день близился к вечеру. Облака висели в небе так высоко, что казалось, будто они не двигались со времен постройки дворца. Большой канал рассекал нижние сады пополам. Людовик XIV и его придворные любили устраивать на нем лодочные катания. Но сейчас канал был пуст и сер, как небо. Только Мари с братом, Фокс и Хэдли стояли, словно статуи, у края неподвижной воды, а вокруг них раскинулись ровные террасы, разлинованные дорожками лужайки, бесконечные партеры и далекие фонтаны – все пустое и безмолвное.

И с новой силой Роланда пронзила мысль о том, что если он женится на Мари, то привнесет в свою жизнь тепло и уют, которых не найти в этих необъятных пространствах, где рука человека обрезала кусты с геометрической точностью, да глаз Бога, скрытый серобокими облаками, видел и судил все, что не укладывалось в Его еще более строгую и еще более пугающую симметрию.

Жизнь французского аристократа полна призраков – призраков королей, предков, великих событий. Они кружат вокруг него, словно тени в опустевшем саду. Как и положено призракам, они отчужденны и холодны, и потому обладание ими отдаляет Роланда от других людей – он и сам не мог бы объяснить, в чем это выражается, и вряд ли Мари Бланшар когда-нибудь разделила бы с ним это ощущение, да и не захотела бы. Зато она принесла бы тепло, которого ему не хватало всю жизнь. Но сможет ли он жить с этим теплом? И сможет ли она жить с теми холодными призраками, с которыми он не расстанется никогда? Роланд этого не знал.

К своему удивлению, он ощутил необходимость посоветоваться с отцом. И решил сделать это как можно скорее.

Десять дней спустя к Жюлю Бланшару пожаловал неожиданный посетитель – Джеймс Фокс – с просьбой побеседовать наедине. Усевшись в маленькой библиотеке Бланшаров, вежливый англичанин начал издалека:

– В нашей деятельности между Лондоном и Парижем, месье, у нас часто просят совета в семейных делах самого разного рода. И мы всегда рады оказать содействие, если это в наших силах. В некоторых случаях требуется особая деликатность, другие более просты. – Он сделал краткую паузу и продолжил: – В настоящий момент двое из наших клиентов в Англии обратились к нам за помощью. Одно дело довольно обыкновенное: некая добропорядочная обеспеченная семья в Лондоне ищет няню для своих детей. Они хотят, чтобы дети хорошо говорили по-французски, и потому желают, чтобы няня одновременно была бы и гувернанткой, пока дети не пойдут в школу. У вас, полагаю, обширный круг знакомых, и потому я решил спросить: не знаете ли вы подходящую девушку?

– Сейчас я не могу сказать ничего определенного, но поговорю с женой. А в чем заключается второе дело?