Девятая могила - Стефан Анхем

Теперь Фабиан дрожал всем телом. Через щель в двери он видел, как мужчины в костюмах схватили его коллег за ноги, потащили по полу и скрылись за двойными дверями.

Между тем обвиняющие крики никак не смолкали, а, наоборот, становились все сильнее. В конце концов он встал, и через несколько секунд комната озарилась светом. Совсем не думая о последствиях, он открыл дверь ногой еще на несколько сантиметров и увидел Хасса, стоящего к нему спиной и надевающего прозрачный клеенчатый фартук и защитную маску.

Затем он подошел к шкафу, достал оттуда работающую на батарейках хирургическую пилу, выбрал самое мощное полотно, включил ее, чтобы проверить, заряжены ли батарейки, и скрылся в тех же двойных дверях, что и двое мужчин.

Фабиан вытер слезы и попытался собраться с мыслями, но это оказалось невозможно. Крики двух его казненных товарищей заглушали все остальное. Словно полная неудача была уже свершившимся фактом. И исход не изменишь, что бы он ни делал. И, может быть, именно чувство, что ему все равно нечего терять, заставило его отправиться в операционную и пойти по двум кровавым следам к двойным дверям. Он открыл двери и увидел, что следы крови ведут дальше по освещенному коридору. Хасса нигде не было видно, и все двери по обеим сторонам коридора были закрыты.

Ударом ноги он открывал одну дверь за другой, обеими руками держа оружие перед собой. Только что покрашенные пустые комнаты. В некоторых стоят кровати и ночные столики. В других с потолка все еще свисают провода. Комната, где стоял Хасс, наклонившись над Малин со шприцем в руке, была полностью отремонтирована, если не считать полиэтилена, еще не снятого с кое-какой мебели.

– Отойди от кровати! – услышал он собственный крик.

Хасс обернулся. В другой руке у него была хирургическая пила.

– Риск… Значит, ты был здесь.

– Стреляй же! – закричала Малин. Она лежала, привязанная к кровати, и из одной руки у нее торчал шприц. – Чего ты ждешь? Стреляй в него!

Фабиан почти не слышал ее из-за криков.

– Отойди от кровати! – повторил он и прошел в комнату.

– Я подозревал, что ты где-то поблизости, – сказал Хасс и отошел назад.

– Положи пилу, руки над головой.

Хасс послушался. Фабиан быстро подошел к кровати, вытащил шприц и начал расстегивать ремни на запястьях Малин.

– Ты был здесь и видел, что происходит, так ведь? – спросил Хасс.

Фабиан не отвечал. Он продолжал развязывать крепко стянутые ремни, все время направляя пистолет на Хасса.

– Тогда я не понимаю, почему ты ничего не сделал. Ведь ты же явно держишь в руках оружие. Может быть, оно не заряжено. Но я в это не верю.

Фабиан теперь держал пистолет обеими руками.

– Знаешь, что я думаю? Вернее, больше не думаю. Чем больше я думаю, тем больше убеждаюсь. Ты не можешь. Так ведь?

– Заткнись!

– Даже когда к лбам твоих коллег были приставлены дула пистолетов. Даже тогда ты не мог. – Хасс опустил руки.

– Какого черта ты ждешь? – закричала Малин, пытаясь высвободить другую руку.

– Он не ждет. Он просто-напросто не может. – Хасс наклонился и схватил лежавшую на полу пилу.

– Положи ее, – велел Фабиан. Теперь его руки дрожали от напряжения.

– А если не положу? Ты в меня выстрелишь? – Хасс выпрямился, держа пилу в одной руке. – Вряд ли. – Он включил пилу, заработало зубчатое полотно, и стал размахивать ею. – Стреляй в меня. Почему ты не стреляешь?

Фабиан был полностью сосредоточен на том, чтобы заставить свои дрожащие руки нажать на курок, и не успел увернуться от пилы, которая перевернулась в воздухе и попала ему прямо над кромкой волос у лба, а потом упала на пол.

Пистолет выскользнул у него из рук, когда он схватился за голову и почувствовал, как в том месте, где сняли часть скальпа, у него оголился череп. Кровотечение было таким сильным, что кровь уже успела затечь ему в глаза и начала капать на пол.

Ему стало очень плохо и пришлось схватиться за кровать, чтобы не потерять равновесие. Другую руку он изо всех сил прижимал к открытой ране, откуда кровь струилась между пальцами и дальше по лицу. И где-то за собственным пульсом и криками Томаса и Ярмо он слышал также крик Малин. Но не мог разобрать слова.

Между тем Хасс, стоя на четвереньках, подбирался к нему. Будто что-то искал. Именно, пистолет. Он же его выронил. Может быть, Малин хотела, чтобы он его отшвырнул. Но Фабиан его не видел. Он почти ничего не видел, поскольку глаза застилала кровь.

И тут раздались выстрелы.

Сначала один, а потом еще три подряд.

Фабиан ждал боли в животе и еще больше крови, а потом он рухнет на пол, как Ярмо и Томас. Но он не рухнул и не мог понять, куда попала пуля. Он начал с Малин? Этот мерзавец стрелял в Малин. Он повернулся к кровати, но кровать была пуста.

Фабиан ничего не понял и попытался вытереть кровь с глаз, чтобы лучше видеть. Но кровь текла все время, и под ним уже образовалась большая лужа. И тут он разглядел, что она лежит на полу с пистолетом в руках.

– Отойди!

Он услышал слова, но до конца их не понял и повернулся вслед за тенью, которая скрылась в дверях.

– Он ранен, но нам надо отсюда выбраться, пока он не вернулся, – сказала Малин. – Помоги мне подняться.

Силы покидали Фабиана, вытекая вместе с кровью, но ему удалось поднять ее на кровать и выкатить кровать из комнаты. Он понятия не имел, в какой стороне выход, и пошел за двумя кровавыми следами по длинному коридору. Хасса нигде не было видно.

Лифт с автоматической дверью поднял их на этаж выше, и они вышли прямо в снежную бурю. Но Фабиан не чувствовал холодного ветра. Он опять услышал голос Малин – слов было не разобрать, но он все равно все понял, подхватил ее за подмышки, стянул с кровати, застрявшей в снегу, и поволок с пригорка. Он упал, но сумел подняться, а потом снова упал. Наконец они добрались до машины, и Фабиан втащил Малин на заднее сиденье.

Машина завелась с первой попытки, и, несмотря на кровь, которая хлестала из него и застилала глаза, ему удалось задом съехать с холма, не застряв в снегу.

Но ничего этого он не запомнит. Не запомнит он и того, как поехал дальше по улице Страндвеген и, пропустив левый поворот на улицу Хамнгатан у Королевского драматического театра, поехал вместо этого по улице Биргер Ярлсгатан на слишком большой скорости и врезался прямо в статую «Ястреб и голубь» на пустой заснеженной площади Стюреплан.

Бог опять доказал, что не оставляет ее. Что вмешивается и действует, как только Он ей нужен. Осознает она это или нет. Взять хотя бы эту беременную женщину-полицейского, о которой ей пришлось позаботиться. Если бы не она, Аиша никогда бы не добралась до аэропорта Арланда, а оттуда до Тель-Авива через Стамбул. Фабиан Риск понял, куда она собралась, но его беременная коллега не оставила ему никакого выбора, и она просочилась как сквозь пальцы.