Охота на ясновидца - Анатолий Королев

— НЕТ, КОШЕК МЫ НЕ ДЕРЖИМ. ЗАТО У НАС ЕСТЬ ПАНТЕРА И ПАВИАН.

Листаю дальше. И вдруг, как ожог — я вижу исправления в тексте сказки. К финальной решающей сакральной строке истории о Красной Шапочке. К той самой смертельной строке, на которую мой Учитель ясновидец Август Эхо делал решающую ставку, а именно к той, где напечатано черным по белому:

И СКАЗАВ ЭТИ СЛОВА, ЗЛОЙ ВОЛК БРОСИЛСЯ НА КРАСНУЮ ШАПОЧКУ И СЪЕЛ ЕЕ.

Большими детскими печатными буквами от руки дописано другое окончание, то самое с каким — вопреки оригиналу — печатают французскую сказку в России:

НО ЕЕ КРИК УСЛЫШАЛИ ДРОВОСЕКИ, КОТОРЫЕ КАК РАЗ ПРОХОДИЛИ МИМО ДОМИКА. ДРОВОСЕКИ ВБЕЖАЛИ, УБИЛИ ТОПОРАМИ ЗЛОГО ВОЛКА, ВСПОРОЛИ ЕМУ ЖИВОТ, ОТКУДА ВЫШЛИ НА СВЕТ — ЦЕЛЫЕ И НЕВРЕДИМЫЕ — БАБУШКА И ЕЕ ВНУЧКА КРАСНАЯ ШАПОЧКА.

А оригинальный финал, подлинный был густо-густо зачеркан карандашом. Но желтым цветом, сквозь который напечатанный текст был хорошо виден.

Вот так номер! Кровь бросилась к моему лицу — ловушка на Герсу, поставленная магом будет пуста — она опять — опять! — ускользнула из расставленного капкана в дремучий священный лес заветного текста. Эхо, Эхо, неужели, ваша ставка бита?!

— Что там? — спросил офицер. На мне не было лица.

— Постойте в коридоре, — отрезал я. — Хозяйка вот-вот может вернуться.

Я захлопнул проклятую книжку, запихнул на дно, защелкнул замок и спрятал сумочку в сейф. Там в книжке было еще одно письмо, на французском, но я не знал языка и оставил на месте до следующего раза. Только переложил его с седьмой страницы на тринадцатую, поближе к черту.

Поворот ключа, и мы с офицером поспешно расходимся.

Я растерян. Мне нужно срочно связаться с Эхо — кажется наш план, воспользоваться оружием врага, поймать Гepcy в тексте Перро никуда не годен?! Она давным-давно — еще в детстве, когда украла сказки из библиотеки Смерти, — переписала единственную смерть в историях Перро и убила волка… Все эти поступки — поступки настоящего мага.

Мне необходимо срочно связаться с Учителем и получить инструкции в свете этих событий! Захватив плавки, полотенце и купальную шапочку спешу в бассейн на верхней палубе «Посейдона». Я надеюсь, что в этот достаточно поздний час, после ужина, перед сном я увижу не слишком много купальщиков. Тщетно! В обеих бассейнах полно людей. Все пользуются прекрасной погодой.

Я смогу выйти на связь с маэстро только ночью.

Возвращаюсь к себе в каюту. Телефонный звонок. Мой ушлый офицер сообщает, что только что записал разговор с сиделкой. Неизвестный женский голос приказал ей быть готовым доставить тело в красную кают-компанию на второй палубе.

Что понимать под словом тело? Спящую сомнамбулу?

Но мне некогда размышлять.

Офицер понял из разговора, что заинтересованные лица соберутся там к десяти часам вечера.

Смотрю на часы — уже половина десятого.

Сломя голову мчусь на вторую палубу и нахожу красный зал кают-компании. Стол уже накрыт, но стюард — повезло — вышел мне навстречу с озабоченным лицом и помчался на кухню. Я оглядываю мрачноватое помещение. Этюд в багровых тонах. Стены обшиты панелями красного дерева. В тон обшивке — настенные бра с фестончиками из тяжелого рубинного стекла. Большой овальный стол накрыт тревожной скатертью, окрашенной в цвета винного пурпура. Только рояль почему-то совершенно белый.

На столе четыре куверта.

Где спрятаться?

Сначала открываю нишу с пожарным шлангом. Если открутить шланг и вытащить хобот наружу, то здесь можно вполне сидеть, поджав ноги к лицу… но насколько хватит моего терпения таиться в столь скрюченной позе? А это что за дверца? Я распахиваю высокую металлическую створку в стене рядом с входом в кают-компанию. За ней оказалась ниша для электрополотера — узкий пенал в человеческий рост. Отлично! Здесь вполне под силу уместиться одному человеку! И главное — можно стоять в полный рост, а вентиляционные прорези позволят не только слышать, но и видеть что происходит в зале. Втискиваюсь рядом с полотером. Я только-только успеваю закрыть дверцу, как сначала возвращается стюард, а затем в кают-компании появляются люди и раздаются голоса.

Я прижимаюсь лицом к просвету в дверце.

Ммда, никогда еще я не видел более мрачного собрания… Первой за стол уселась моя соседка в глухих зеленых очках. Она и тут не расстается со своей пушистой мальтийской болонкой и, уложив собачонку прямо на стол, рядом с собой, то и дело поглаживает рукой обеспокоенное животное. Около нее уселась и молоденькая падчерица в цветастом жилете поверх майки, который скрыл татуировки на плечах. Но бог мой! Я вижу, что на ее щеке появилось точно такое же лиловое пятно, как у мачехи. Но ведь еще час назад — во время ужина — ее юные щечки были чисты. Я закрываю веки и даю передохнуть глазам… С моим зрением происходит черт знает что… Девица весьма бесцеремонно сосет алыми ноздрями кокаиновый снежок с поверхности огромного алого ногтя на большом пальце.

Напротив женщин усаживается тот самый наглый стюард, который указал мне на дверь моей каюты. Выходит, я верно почувствовал что его вызывающий взгляд не похож на взгляд нормального лакея, готового всегда услужить. А это кто, черт возьми! В полуоборот ко мне на стул усаживается тот самый едкий господинчик карликового роста с густой бородой, в купе которого я попал тогда в России, спасаясь от бестии, в ту роковую ночь в международном экспрессе! Он свешивает с сидения короткие ножки и раскладывает перед собой исписанные листочки бумаги.

Выходит я не заметил среди пассажиров и его тоже!

Казалось бы, запас моего досадного изумления исчерпан до дна, но как я был потрясен, напуган, ошарашен до спазм, когда во главе стола — последней — уселась… покойница Ирма! Та самая сука в черном плаще и черном берете, которая, умирая, корчилась в агонии на бетонном полу подземного гаража, и, вскипая розовой пенкой на губах проклинала меня: «Кто ты такой, Герман? Почему я умираю из-за тебя, подонок?»…

Ирма!

На ней все те же черные очки, поднятые на бледный лоб, и вороного цвета берет на смоляных волосах, и черный узкий галстук с белой рубашкой и наконец при ней тот короткий стек, которым она постучала в стекло моего купе, стуком смерти. Она положила стек между фужером и тарелкой.

Она держала себя жестко и уверенно, как полновластная хозяйка: наглый стюард кинулся придвигать ее стул, разговоры разом стихли, она достала сигарету из портсигара и закурила в полной тишине.

Где сомнамбула и ее сиделка?

Что означает это сборище?

Кто они?

Мертвецы?

Тогда кто ты сам, Герман?

Тут меня осенила догадка: Герман! это люди из параллельной команды тех самых убийц, которые ведут охоту за Лизой Розмарин, о которых рассказывал Марс…

— Итак, — сказала Ирма или лицо, которое я принимаю за покойницу, — кажется сегодня мы наконец можем поставить точку в нашей многолетней охоте. Лиза мертва! И я могу с чистой совестью сообщить об этом клиенту.