Книга Странных Новых Вещей - Мишель Фейбер

Он не должен умереть в этой комнате. Нет-нет, не в этой стерильной комнатке, запечатанной внутри пресловутого склада из бетона и стекла. Где угодно, только не здесь. Он пойдет... куда глаза глядят. К สีฐฉั. Может, они знают, как это лечится. Какое-нибудь народное средство. Наверно, такого нет, потому что они оплакали его, когда увидели, что он искусан. Но он должен умереть среди них, не здесь. И главное — не встретить Грейнджер, ее-то надо избегать любой ценой. Нельзя тратить на нее время, которого и так не осталось, она будет уговаривать его задержаться на базе, потащит его в изолятор, где он умрет под бессмысленным наблюдением и станет проблемой складирования, засунутый в холодильник морга.

— Сколько мне осталось, Господи? — взмолился он. — Минуты, часы, дни?

Но есть вопросы, которые человек не имеет права задавать Богу. Еще оставалось нечто, с чем он должен справиться сам.

— Привет. — Он поздоровался с мясистой женщиной, украшенной тату в виде змеи, привратницей, поставленной следить, чтобы он не сбежал. — Кажется, вы никогда не говорили, как вас зовут. Крейг, не так ли? Так написано на дверной табличке. Б. Крейг. Рад видеть вас снова.

Она посмотрела на него как на прокаженного:

— Вы себя хорошо чувствуете?

— Немного не... доспал, — ответил он, поедая глазами машины, припаркованные у нее за спиной.

Там их было с полдюжины, включая ту, которую Грейнджер использовала для доставки лекарств. Он надеялся, что Грейнджер спит — сопит в подушку, спрятав милые, покрытые шрамами руки под одеялом. Он не хотел, чтобы она чувствовала себя ответственной за то, что он собирался сделать. Лучше пусть свалят вину на Крейг — уж она-то, как и все остальные на базе, отнесется к его смерти равнодушно.

— Б. — это начало какого имени? — спросил он.

Женщина нахмурилась:

— Я могу вам помочь?

— Я хотел бы... э-э... реквизировать автомобиль.

Язык подбросил мыслей в голову, он заготовил много слов, чтобы опровергнуть всякие возражения, сокрушить ее сопротивление. Сделайте, как я хочу. Сделайте, как я хочу. Вам с самого начала было сказано, что мне потребуется машина; как вас и предупреждали, так и случилось, так что не сопротивляйтесь мне, просто скажите «да».

— На час или два, —добавил он, чувствуя, как пот прожигает лоб. — Пожалуйста.

— Разумеется. — Она махнула рукой на черный микроавтобус, напомнивший Питеру катафалк. — Как насчет этого? Курцберг все время на нем ездил.

Питер покачнулся. Победа далась слишком просто, тут что-то не так.

— Меня вполне устраивает.

Она открыла дверцу и позволила ему протиснуться внутрь. Ключ уже был в замке зажигания. Он ожидал, что придется подписывать бумаги, предъявлять права или, по крайней мере, оказывать психологическое давление. Может, Господь сам устранил все препятствия. Или же здесь все было устроено просто.

— Если вы не выспались, — сказала Крейг, — то лучше не садиться за руль.

Питер оглянулся. Ложе Курцберга, на самом деле матрасик с цветной обивкой и подушкой с тем же узором, стояло позади.

— Скоро я хорошенько высплюсь, — заверил он ее.

Питер ехал в пустыню, к... Городу Уродов. Официальное название на миг исчезло из памяти. Питерград, Новый Сион, Оскалуза. Пожалуйста, спаси Коретту, Господи. Осени своим присутствием Мальдивы.

Голова будто распухла, глаза вылезали из орбит. Он крепко зажмурился, чтобы не вылезли. Это не мешало вести машину. Все равно не с чем столкнуться, на дороге ни виражей, ни препятствий. Главное — ехать в нужном направлении. И он не был уверен, что едет туда, куда надо. В машине была такая же навигационная система, как в автомобиле Грейнджер, но Питер не имел ни малейшего понятия, как ею пользоваться, какие кнопки нажимать. Би сообразила бы мигом, если бы только ее...

Он нажал на газ. Поглядим, как быстро пойдут дела. Наступило время расслабиться, время двигаться вперед.

Но двигался ли он? В темноте не так-то легко определить. Фары высвечивали абстрактную полосу земли, а вокруг не было никаких ориентиров. Может, он мчался непозволительно быстро или застрял в безвыходном положении в грязи, колеса бесконечно крутятся и никуда не катятся. Впрочем, нет: он увидел купы белоцвета, летящие мимо, как разметка на шоссе. Он двигался. По крайней мере, удалялся от базы СШИК, хотя неизвестно, приближался ли к поселению สีฐฉั.

Если бы эта машина была живая, как лошадь или собака, она бы нашла нужное место по запаху — место, которое Курц-берг навещал много раз. Точно как Джошуа, когда он...

Душераздирающий вопль испугал его. Это был человеческий крик, здесь, рядом с ним в машине. Его собственный голос. Он сжал руль и стал биться затылком о подголовник. Кирпичная стена помогла бы больше.

Он вытер глаза и уставился в ветровое стекло. Вдали, неотчетливо, он заметил что-то вырастающее из тундры. Какую-то архитектуру. Он ехал-то всего несколько минут, так что это никак не могло быть поселением. Если, конечно, в его бредовом состоянии время не сжалось и он на самом деле не провел в дороге много часов, показавшихся секундами; если, конечно, он не заснул за рулем.

Ничего подобного. Выраставшее сооружение имело две сферические надстройки, Большой Лифчик. Он сбился с пути.

— О Господи! — Это снова был его голос.

Он сорвался и забыл сказать «О-го!». Надо успокоиться. Господь бдит.

Питер нажал кнопку на навигаторе. Экран засиял, будто от удовольствия, что его коснулись. Слова «ЦЕНТР. ЭЛ. СТНЦ.» появились вверху, под ними пульсировала стрелка, обозначающая местоположение его машины. Он нажал еще на какие-то иконки. Никакого другого маршрута не появилось, вместо него замелькали цифры, информирующие его о температуре, уровне воды, масла, скорости, потреблении бензина. Застонав от бешенства, он вывернул руль на девяносто градусов, из-под колес выстрелил фонтан грязи. Здание Большого Лифчика, Центрифуги, Матери, как бы ни называли эту чертову штуку, растворилось в пространстве, когда он помчался неведомо куда.

Прошло еще несколько минут, и он увидел очертания и расцветки оазианского поселения. Это было невозможно — просто невозможно, добираться туда пришлось бы как минимум час, и все же... глуповатая, однообразная архитектура, плоские крыши, отсутствие острых углов, ни единого шпиля, янтарное свечение... Чем ближе он подъезжал, тем больше ромбовидных кирпичей высвечивали фары. Ошибиться невозможно. Наверное, яд спутал представление о времени.

Он подъезжал под непривычным углом и плохо соображал. Грейнджер обычно останавливалась у строения с белой звездой и неразборчивой надписью «ДОБРО-ДОБРО ПО ЖАЛОВАТЬ», стекавшей по стене, как птичий помет. Но Грейнджер рядом не было. Не важно, его церковь — лучшая примета. Возведенная в стороне от города, она возникнет посреди голой прерии, воскрешенная светом фар.