Геннадий Селезнёв: о нем и о его времени - Татьяна Александровна Корсакова

Палыч выделил нам 1200 квадратных метров в историческом здании на улице «Правды».

Всё становление «Парламентской газеты» связано с Селезнёвым. Было завершено создание учредительных документов газеты, которые мы сами же и готовили. И устав надо было написать, и концепцию газеты. Надо было ехать в Министерство печати — утверждать, в налоговую — договариваться. В Минфин — а «денег нет». Я уж и находился вдоволь, и наездился.

Геннадий Николаевич всегда старался помочь. Долгие годы я наблюдал за ним и не переставал удивляться, как можно было жить в таком напряженном темпе, с такими нагрузками. С утра до глубокого вечера важные мероприятия. И надо быть к ним основательно готовым, принимать решения, отвечать за всё, что сделал. Или, скажем, выезды за рубеж: он сам тщательно готовился к своим командировкам в разные страны и призывал других думцев, выезжающих за границу, уделять особое внимание деловому общению с зарубежными коллегами с тем, чтобы набираться опыта, чтобы поездка приносила максимальную пользу для дела.

А мы быстро набирали газетный штат. У «Парламентской газеты» сразу были и внутренние собственные корреспонденты, и зарубежные.

Когда они приезжали на совещание, я Геннадия Николаевича напрягал на то, чтобы тот с ними встретился. И он, будучи председателем Госдумы, четвертым человеком во власти, делал это с удовольствием. Он спрашивал наших корреспондентов: чем они живут, как живут, как народ живет? У меня есть фотографии его встречи в Ореховом зале Госдумы с собкорами. Потом мне ребята звонили и говорили: «…И вот я, собственный корреспондент „Парламентской газеты“ по такому-то региону, однажды как бы случайно показал своему губернатору фотографию, где видно, что Селезнёв нас принимает, — так у него сразу другим отношение ко мне стало!»

У Селезнёва редко бывали случайные поступки. Он трудился осмысленно. Работая руководителем в разноликой, разноголосой Госдуме, он создавал культуру дискуссий и взаимоуважения, без хорошо известной стальной непримиримости коммунистов и, кстати, похожих на них в этом отношении, как ни странно, сегодняшних западных демократов.

Ему важно было говорить с людьми и узнавать, как живет народ. Говорить с друзьями, с соседями, с избирателями, а особенно с профессиональными журналистами. Он хорошим журналистом был, и у него душа болела за то, чтобы народ не страдал. И как журналист он знал, о чем спросить собеседников, он вытягивал из каждого всё, что тот может сказать. Потому что можно быть политиком и понятия не иметь, как живет народ, — так чаще всего и бывает, особенно у местных «товарищей». А Геннадий Селезнёв это понятие о жизни народа имел. То есть — знал главное.

Глава 6

Трагедии и драмы 1998-го

Главным событием 1998 года стал для народа дефолт. Для самого Геннадия Николаевича такими определяющими настроение, да и всю его жизнь, событиями оказались еще и две трагедии осени-98, коснувшиеся его лично. В Северной столице были убиты его давний соратник, комсомольский и партийный лидер Дмитрий Филиппов, и действующий депутат Госдумы РФ, правозащитник и ученый Галина Старовойтова. Оба преступления были впоследствии признаны не просто умышленными, но и заказными убийствами: перестройка всего на свете затронула также и криминальные технологии с соответствующей терминологией.

Однако суть нового времени состояла в том, что оно подарило сверхталантливым гражданам не только новые возможности для самореализации, но и реальнейшие шансы увидеть на близком расстоянии водопады денег, которые уже не принадлежали ни государству, ни тем более рабочим коллективам. Ни государственные, ни коллективные структуры никак не могли управлять этими бурными денежными потоками. Иные из чиновников высокого полета — могли.

Но где низвергаются столь свободные потоки в любой валюте — там пристраивается и преступность. А Филиппов, успевший поруководить Государственной налоговой инспекцией Санкт-Петербурга, по свидетельству современников, не желал иметь ничего общего с криминальными структурами и шагать с ними плечом к плечу. Такое пренебрежение криминал (в широком смысле слова) не прощает. Конфликт в среде, непосредственно связанной с «потоками», исходящими из Тобольского нефтехимического комбината, и его партнером в Санкт-Петербурге, Финансовой группой «Росско», неминуемо должен был закончиться кровью. Так и случилось. Одно за другим, с перерывом в два года, именно в этой сфере произошло два заказных убийства.

Еще 19 ноября 1996 года двумя выстрелами из пистолета киллера был уничтожен глава Финансовой группы «Росско» Сергей Рогов.

10 ноября 1998 года взрывом в подъезде своего дома был смертельно ранен председатель советов директоров Тобольского нефтехимического комбината, банка «Менатеп Санкт-Петербург» и Финансовой группы «Росско» (трех советов!) Дмитрий Филиппов. Через несколько дней он скончался в реанимационном отделении Военно-медицинской академии.

Территория истории

Премьер-министром во второй половине 1998 года был самый тогда молодой из политиков Сергей Кириенко. Именно при нем август вновь окрасился в черный цвет. 17.08.1998 был объявлен дефолт. Ельцину пришлось напряженно размышлять над тем, как выйти из тяжелой ситуации.

Вспоминает друг и соратник Г. Н. Селезнёва Анатолий Усов:

«Была в Госдуме ситуация очень и очень взрывоопасная, непростая, когда дважды Госдума не утвердила кандидатуру на премьер-министра Черномырдина. Пошел принцип на принцип, коса на камень нашла. Ельцин вносил уже дважды эту кандидатуру, дважды Госдума не утверждала. При третьем неутверждении кандидатуры премьера президент получал право роспуска Госдумы. Чувствовалось, что уже готовились и силовые структуры к разрешению этой проблемы.

Геннадий Николаевич поехал к Ельцину, встретился с ним. Они беседовали очень долго на эту тему. В конце концов они нашли приемлемое решение и не допустили роспуска Госдумы. Потому что вы помните, чем закончился в свое время разгон Верховного Совета. Сколько там было жертв. Геннадий Николаевич мог найти и те слова, и те аргументы, чтобы такую взрывоопасную ситуацию разрулить, не допустить очередного коллапса в стране. Черномырдин приезжал в Госдуму, они встречались. У меня сложилось впечатление, что это были два разновеликих политических тяжеловеса, которые с симпатией относились друг к другу. Черномырдин и Селезнёв — это две фигуры, которые сыграли позитивную роль в судьбе страны в целом, каждый на своем участке».

Так было. Их иногда полезно вспоминать — невероятные приключения политиков в тогдашней российской власти. Не вспоминать опасней.

Импичмент

Наступила осень 1998 года. Коммунистическая фракция Госдумы уже пять месяцев готовила импичмент Ельцину. Ему многое не могли простить. Избиратели КПРФ теперь давили снизу, рассуждали об ошибках президента, припоминали ему все грехи — как говорится, вольные и невольные.

«Инициирование процедуры импичмента президенту Б. Ельцину в мае 1998 года проходило при непосредственном участии Г. Н. Селезнёва как одного из лидеров КПРФ, хотя руководство фракции оберегало его как человека, связывающего Думу с президентом, и предлагало ему ограничиться только решением формальных,