Век Екатерины Великой - София Волгина

Иван Григорьевич оживился и дал самую хорошую характеристику своему начальнику.

– Не жалеете, что оставили дипломатическую службу ради военно-морской?

– У меня, Ваше Величество, призвание к морскому делу. Я понял сие, как токмо приступил к работе.

– Как, граф, оное приятно слышать ушам моим, – сказала Екатерина, окинув генерал-фельдмаршала одобрительным взглядом. – Вы не читали единое описание приволжских городов, сделанное Иваном Ивановичем Стафенгагеном?

– Нет пока, – ответил смущенно граф Чернышев.

– Рекомендую, граф, она составлена на основе карт, присланных из волжских городов.

– Всенепременно, Ваше Величество!

– Ну что ж, Иван Григорьевич, на каких суднах вы предлагаете двигаться делегации из одной тысячи ста пятидесяти человек? Вы позаботитесь, дабы оное предприятие было удобным для путешественников?

– Я подготовил для всей вашей свиты галеры, а для вас Ваше Величество, – галеру «Тверь». Галера по вашей рекомендации украшена гирляндами, на корме – двуглавый орел и ваше вензелевое имя, по бортам – аллегорические фигуры Посейдона, наяд и прочих тритонов. Само судно рассчитано на двенадцать пар больших весел, по шесть гребцов на весло, все гребцы в единой форме. Парус косой. Размеры по палубе – сто пятьдесят четыре фута да шесть вершков. В рубке на корме восемь кают – для вас, Ваше Величество, апартаменты жилые и для приемов. В подпалубной части восемь кают для вашей ближайшей свиты. В носовой части камбуз для приготовления пищи. Между рубкой и камбузом скамьи для гребцов.

Чернышев, закончив, выдохнул и напряженно поморщился, стараясь вспомнить, не упустил ли чего.

– Весьма подробное описание. Мне уже по нраву моя галера. А как остальная свита будет добираться?

– Всего отстроено четыре новых галеры. Окромя «Твери», еще галера «Казань» для графов Орловых и чужеземных посланников. Для остальных – галеры «Ярославль» и «Казань», и «Волга» – для вашего нижайшего слуги, стало быть, меня, Ваше Величество, как капитана галерного флота. Названия выбрали, по Вашему Высочайшему указанию, по названиям первого и последнего городов путешествия, Великой реки Волги и старейшего из русских волжских городов Ярославля, который предстоит миновать нам во время плавания. В походе будут участвовать кухонные галеры – «Углич», «Кострома» и «Нижний Новгород», а такожде большое госпитальное судно – «Ржев Володимеров». Как вы знаете, «Севостьяновка» – собственное судно графа Григория Григорьевича Орлова, а «Лама» – судно моего брата, графа Захара Чернышева. «Синбирск» – экипажное судно. Экипаж всех галер, как я и прежде извещал, Ваше Величество, составляет около тысячи рядовых матросов и полусотни офицеров.

Екатерин удовлетворенно кивнула.

– Что ж, впечатляет, генерал-фельдмаршал! Тогда перейдем к уточнению маршрута нашего дальнего плавания, – сказала императрица ласково, особым успокаивающим тембром.

Иван Чернышев еще более оживился. Проработав вместе еще около часу, они положили, что флотилия будет останавливаться не токмо во всех лежавших по пути городах, но и в некоторых селениях и усадьбах.

– Что ж, вижу, что при таком капитане флота мы учиним хорошее путешествие. Не забудьте и про всякие другие мелочи.

Екатерина, довольно улыбнувшись, встала. Чернышев следом.

– Увидимся, Иван Григорьевич, на пристани в городе Твери.

– Почту за счастье, государыня Екатерина Алексеевна!

Екатерина подала руку. Чернышев благоговейно приложился.

Провожая его благодарным взглядом, Екатерина порадовалась предстоящему путешествию, кое обещало стать интересным во всех отношениях. Она прикидывала в уме, все ли она обдумала с поездкой для того, дабы путешествие такожде принесло максимальную пользу. В свите Екатерины состояло около двадцати человек. В числе официальных персон – все основные сподвижники ее реформ. У каждого из них было особое поручение. Так младший из братьев Орловых, Владимир Григорьевич, молодой директор Петербургской Академии наук, должон был вести дневник, в коем бы описывал промыслы, фабрики и земли Поволжья от Твери до Синбирска. Затем, уже без императрицы, но с той же миссией продолжить путь до Астрахани.

В походе приняли участие пять послов – австрийский, гишпанский, прусский, датский и шведский. При Екатерине состояли две фрейлины – Авдотья Полянская и Элизабет Штакельберг, невеста Владимира Григорьевича Орлова. Екатерине хотелось взять с собой и своего, как она его называла про себя, рыцаря, весельчака и умницу камер-юнкера Григория Потемкина, но сие не пришлось бы по душе ревнивому Орлову.

Вездесущая и всеведающая Брюсша сообщила ей недавно, что Потемкин, вхожий в дом Кирилла Разумовского, перестал там появляться, понеже, любя императрицу, не может обманывать ожидания сего уважаемого семейства. Екатерина в очередной раз с нежностью подумала о странной любви сего молодца. И как хорошо, что он есть – понеже, пожалуй, он один может поднять настроение ее так высоко, что более и не требуется. Полтора года назад после недолгой службы в Синоде она поручила ему должность казначея и надзор за шитьем мундиров. И он отменно и похвально справлялся с обеими работами. Ныне, перед самым отъездом, она возвела его в камергеры и позаботилась о том, дабы его привлекли к работе по созыву депутатов. Следуя своему плану сделать из него в будущем своего сподвижника, она определила его в Комиссию по составлению нового Уложения одним из трех опекунов по делам иноверцев, вместе с генерал-прокурором Вяземским и статс-секретарем Олсуфьевым: пусть потихоньку знакомится с высокими сановниками и их работой.

Понятно, что на Вяземского и Олсуфьева возложены более важные обязанности, Потемкину же поручили опекать иноверцев: черемисов, татар, башкир, якут, калмыков и многих других. Такожде она доверила своему молодому поклоннику проследить за устройством депутатов, отправив его в Москву с двумя эскадронами конных гвардейцев.

* * *

Алексей Григорьевич Орлов доложил, что все губернаторы извещены о поездке, в отношении встреч с народом все продумано, дабы люди выглядели счастливыми и нарядными – пусть изволят, прежде всего, сами на себя порадоваться. Всюду отправили указания не забыть про самое простое – гирлянды цветов, дабы бросать под ноги государыне, и триумфальные арки даже на небольших пристанях. Перед самым отъездом наконец доставили репорт от губернатора Казани – Квашнина-Самарина – с описанием Казанской губернии. Императрица желала знать, колико провинций состоит в сей губернии и каковые в ней проживают народы, такожде – торговые промыслы и другие сообщения, информацию о коих она запросила, дабы быть готовой встретиться с населением сей губернии. Иван Иванович Бецкой с заметным интересом зачитал его государыне в тот же вечер:

– «Сия губерния обстоит границами от Свияжской провинции с Нижегородскою, от Пензенской с Воронежскою, от Синбирской с Астраханскою и Оренбургскою, от Вятской и Пермской с Сибирскою и Архангелогородскою губерниями. Чрез разные той губернии уезды лежат знатные реки: Волга, Кама, Вятка, Сура, Белая, по коим из разных мест с железом и хлебом и с подрядным на питейные домы вином отправляются суда в Астрахань и в верховые разные города, напротив чего из Астрахани получаются на судах разных родов соленая рыба и икра, такожде и виноград, и разные персидские товары: кановаты, изорбаты, кутни, шолки разных цветов и тому подобное.