Век Екатерины Великой - София Волгина

Изобильствует, кроме бывшего в 1765-м и 1766-м годах недороду, урождением множества хлеба, скота, птиц, медом, рыбами и разных родов зверями, кроме соболей.

Состоят в Казани суконная и стеклянная фабрики, и кожевенные, а в Казанском уезде медные, железные, винокуренные, такожде и кожевенные, да в провинциях: в Пермской – медные и железные, в Пензенской – красочная фабрика и винокуренные таковые ж; в Синбирской и Свияжской провинциах, да в Свияжской же казенной поташной заводы, с которого поташ отпускается в разные места, куда когда указом определено будет. С суконной фабрики наделанные сукна отправляются в состоящие в Сибирской и Оренбургской губерниях полки и в Москву в Главный Комиссариат, такожде и на казанские баталионы. С стеклянной фабрики разная стеклянная посуда и стеклы больше употребляются в продажу по здешним местам. С медных и железных заводов медь и железо отпускается в Казань и в другие города, с винокуренных вино – в верховые и низовые многия городы. С кожевенных кожи и козлы, которые пред другими городами имеют изрядную выделку, посылаются в Москву и в Санкт-Петербург, а сверх того – к Санкт-Петербургскому и Архангелогородскому портам. Да в Оренбург от купечества отпускается воск, мед и сало. Напротив чего получают разные товары, сукна, парчи и другие шелковые товары, а из Оренбурга выменивают на отпущенные отсюда товары серебро, такожде от киргиского, бухарского и хивинского народа мерлушки, тулупы и халаты, и скот. А из Сибирской губернии с ярмонки Ирбитской напредь сего привозим был разных родов чай, фарфоровая посуда, китайские шелковые товары, камки, фанзы и прочие, такожде и китайки. Состоят в городах Карсуне и Котельниче две ярмонки: первая на последней неделе по Пасхе, а вторая в половине марта месяца, на которых происходют торги разными товарами и лошадьми.

Разделяется же Казанская губерния на шесть провинций, а именно: 1-я. Казанская; 2-я. Свияжская; 3-я. Пензенская; 4-я. Синбирская; 5-я. Вятская; 6-я. Пермская.

Те провинции имеют под ведомством своим городов. Казанская – Уржум, Мензелинск, Лаишев, Старо и Ново-Шешминск, из коих к Мензелинску во исполнение именного всевысочайшего Вашего императорского величества указа, состоявшегося в 1766 году октября 11-го дня, по учиненному мною расписанию, назначено уезд приписать из Казанского, и быть там воеводской канцелярии; а в Лаишеве и в Новошешминску, соединяя со Старошешминским, быть комиссарствам, да уничтоженные по тому ж расписанию Билярск, Заинек, Арск, Маинск, Мапмыж, Тетюши, Тиинск, Алаты, которые кроме Уржума, уездов не имеют. Свияжская – Чебоксары, Цивильск, Козмодемьянск, Яранск, Царево, да уничтоженные Царевосанчуйск, Кокшайск и Василь, Пензенская – Саранск и уничтоженный Мокшанск, да вновь к приписке из Синбирской назначен Петровск. Синбирская – Сызрань, Самару, где назначено быть комиссарству. Вятская – Слободской, Котельнич, Орлов, где назначено быть комиссарству, да уничтоженные Кайгородок и Шестаков. Пермская – Соликамск, да уничтоженный Чердынь.

Означенные провинции и города состоят из разных народов, купечества, помещиковых, дворцовых, монастырских и ясашных русских крестьян и разных иноверцев, служилых мурз, татар и ясашных татар же, мордвы, чуваш, черемис, вотяков, и из них новокрещен. Коих сколько в которой провинции состоит душ, тому учинена ведомость.

Андрей Квашнин-Самарин».

Закончив свое, как всегда, четкое и выразительное чтение, Бецкой поднял глаза на императрицу. Лицо его выражало вопрос – понравился ли оный текст Екатерине Алексеевне.

– Ну, как вы, Иван Иванович, находите? Не соскучимся мы там, в Казанской губернии? – спросила задорно Екатерина.

– Уж не ведаю, что и сказать, – ответил Бецкой. – Тут так много городов и рек, окромя Волги. Как жаль, что я не могу с вами поехать! – посетовал он.

– Полагаю, Иван Иванович, – засмеялась императрица, – вы столько наездились за пределами России, что географию паче знаете чужую, чем свою.

– Есть грех подобный за мной, государыня-матушка, не скрываясь говорю, есть…

Екатерина мягко усмехнулась.

– Меня не так города и реки интересуют, – сказала она, – пусть и такожде осмотреть их желаю, – как интересуют все множество народов, которые населяют те места. Красиво звучит – черемисы! На кого похожи? На татар али на русских?

– Того не ведаю, государыня-матушка, – стыдливо пожал плечами Бецкой.

– Вот я узнаю и непременно вам расскажу, – весело пообещала императрица.

* * *

В марте шестьдесят седьмого года вышел специальный указ Сената, предписывающий Ямской конторе иметь на каждой станции, где предполагались остановки императрицы, семьдесят лошадей для смены. К приезду императрицы Екатерины и придворных вельмож в Тверь приготовили триста дорожных колясок и соответственное количество лошадей. Специально оборудованные кареты везли гардероб, аптеку и прочее.

Проехав сухопутно Клин, Завидово и Гродню, государыня прибыла в сопровождении многочисленной свиты и дипломатического корпуса в Тверь, где были приготовлены для путешествия Ея Величества галеры, транспортные, экипажные, лазаретные и провиантские суда.

Осмотрев заново отстраивающийся после пожара, случившегося четыре года назад, город и оставшись довольной, она направилась к пристани. В путь отправились от дворцовой пристани, у коей пришвартовалась галера «Тверь».

В поездку с собой Екатерина пригласила в первую очередь всех Орловых, но Федор как раз перед отъездом заболел, как и близкая подруга, Мария Саввишна Перекусихина. В путешествие такожде отправились братья Чернышевы, генерал-майор Бибиков, граф Строганов, граф Андрей Шувалов, президент Мануфактур-коллегии Волков, сенатор и генерал-полицмейстер Санкт-Петербурга Чичерин, директор Московского университета Херасков, князь Алексей Нарышкин, полковник князь Долгоруков и другие высокопоставленные чиновники. Среди них такожде имелось значительное число придворных чинов, фрейлин, лекарей, а такожде иностранные послы со своими свитами, таковые, как гишпанский виконт Дегерерский, австрийский князь Лобкович, прусский граф Сольмс, датский барон Ахац Фердинанд Ассебург, саксонский граф Сакчен.

Гавриле Жукову, помощнику секретарей императрицы, было поручено вести камер – фурьерский журнал – с тем, дабы он в хронологическом порядке описал все события их путешествия. Чем он и занимался в продолжение всего плавания по Волге. Первая его запись гласила:

«Третьего мая, в воскресение вся делегация взошла на борт галер в Твери, а пятого мая пристали к берегу посетить Троицкий Калязинский монастырь, построенный еще три века назад, самый крупный на тверской земле и один из самых могущественных монастырей России. Государыня и ее свита остались в восхищении от его величия. На следующий день императрица прибыла на шлюпке к пристани города Углича, где ее встречали губернатор Московской губернии Иван Юшков и угличский воевода Жеребцов с жителями города. Государыня побывала на литургии в Преображенской церкви и в доме воеводы, где встречалась с представителями местного дворянства. После краткого угощения императрица со свитой вернулись на галеры. Следующим пунктом следования была небольшая Рыбная слобода, где все за время краткого пребывания успели послушать обедню в Спасо-Преображенской церкви и пройтись пешком по Крестовой улице в токмо построенный для императрицы дворец. Отобедав неподалеку в селе Малшино, государыня Екатерина Алексеевна со свитой вернулись на галеры.