Крещение огнем. Звезда пленительного риска - Максим Калашников

Блин, да вот сюда, в станкостроение, а не в вашу гребаную Олимпиаду, и нужно было деньги вливать! Сюда надо было средства бросать, а не выкупать компанию у Абрамовича! Не всобачивать миллиарды в питерское парадно-помпезное строительство! И тогда РФ снова вышла бы в число мировых станкостроительных держав. И стоило это на 2000–2005 годы копейки: каких-то полтора миллиарда «зеленых». Тогда это позволяло русским разработать 200 новых образцов станков и инструментов для них. А еще – ради спасения кадров – подготовить полторы тысячи молодых инженеров и пять тысяч квалифицированных рабочих в профтехучилищах при заводах.

Но кремлевские му…драки и это ухитрились про…ть!

А как дела обстоят сегодня, когда Трижды Величайший Национальный Лидер вещает об инновационном рывке России?

«…Технологическое отставание России от передовых стран за последние годы все более усиливается. Мировому уровню соответствует сегодня лишь четвертая часть технологий. В Послании Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации от 10 мая 2006 года отмечено, что «большая часть технологического оборудования, используемого сейчас российской промышленностью, отстает от передового уровня даже не на годы, а на десятилетия».

Средний возраст станочного оборудования – более 30 лет. В большинстве случаев применяются технологии 1960–1970-х годов. По структуре и прежде всего по наличию обрабатывающих центров с ЧПУ, доля которых в парке эксплуатируемого оборудования не превышает 5 %, состав оборудования соответствует техническому уровню середины 1980-х годов. Для сравнения: за рубежом количество используемого высокотехнологичного оборудования с ЧПУ приближается к 50 %, а для предприятий, производящих технологическую оснастку (прессформы, штампы, литейные формы и др.) достигает 85 %.

За последние 15 лет в станкостроении произошло революционное повышение характеристик режущего инструмента и металлообрабатывающего станочного оборудования. В итоге современное поколение станков с ЧПУ за рубежом по основным характеристикам (производительность, точность, чистота обработки) многократно превосходит станки, эксплуатируемые на отечественных машиностроительных предприятиях, что ограничивает возможности последних производить конкуренто-способную продукцию…»

Это мы с вами читаем материалы слушаний в Госдуме, где господствует «медвежья партия» во главе с Путиным. И что они сделали для спасения положения? Правильно – тратят бабки на Олимпиаду! И еще три миллиарда угрохают на уродский «газпромовский» небоскреб в Питере. Неужели они думают, будто стоит провести всякие лыжно-санно-коньковые мероприятия – и из воздуха сами собой материализуются новые станки, заводы, подготовленные инженеры и рабочие? Вряд ли. Просто шкурно-чиновничьи интересы диктуют именно такие «приоритеты» – дурацкие и бессмысленные для русской нации, но очень сладкие для правящей клики.

В конце зимы 2008 года ко мне (скажем так) прилетела в гости странная птица. В клюве она принесла материалы, что готовились к мартовскому заседанию Совета безопасности РФ. Каркнув на прощание, гостья улетела, а я уселся читать бумаги из папки. И выматерился в сердцах.

Чтобы делать инновационную революцию, нужны ее «ударные отряды»: ученые, исследователи. Если их не будет, то где брать новое, невиданное? Вот, физику-коммунисту Жоресу Алферову дали Нобелевскую премию за фундаментальные работы еще начала 1970-х гг. – поелику они в наши дни позволяют развиваться оптоэлектронике. Значит, нужно продолжать фундаментальные исследования! Но с наукой в Эрэфии, увы, плохо. В 2000–2008 гг. ее, израненную и истерзанную в 1990-е, никто не спас.

Допустим, читатель, вам не нравится идея вложить излишки денег не в олимпийскую погребень, а в компьютеры, космос, транспортные системы или в станки. Так давайте вложим их в человеческий капитал, в «мозги» страны. Тут есть куда инвестировать! Положение-то – критическое.

Откроем материалы для Совбеза – ну те, что птичка принесла.

…По науке в Эрэфии словно стальным серпом прошлись. Нищета выгнала из нее самых молодых и активных, в 1990-е годы в институтах и КБ остались в основном старики. Отнюдь не все они бесполезный балласт: многие из них многому могли бы научить молодых. Не зная компьютера, старики тем не менее знают многое другое: и то, как строить космические корабли, и как гравитационные волны ловить, и как реактивные двигатели делать и еще многое-многое другое. Они – носители уникального опыта, коего не было и нет в РФ. Но… им некому передать свои знания и умения.

Проблема во весь рост встанет после 2012 г., когда из науки уйдет советское поколение. Особенно в фундаментальной, в академической науке, где очень скоро может автоматически произойти развал институтов и из академического опыта в университеты станет нечего переносить.

За 1995–2005 гг. численность тех, кто занимался исследованиями и разработками в научных организациях РФ, сократилась на 22,7 %, а собственно исследователей – на 24 %. То есть почти на четверть. По всем отраслям науки, окромя гуманитарных. С 1998 по 2005 г. персонал научно-исследовательских организаций, ведших исследования и разработки, уменьшился на 21,3 %. Что в проектных и проектно-изыскательских организациях? Сокращение произошло на 32,5 %. На опытных заводах – на 20,2 %. В университетах и других вузах – на 8,6 %. На промышленных организациях сокращение составило опять-таки 24 %.

Ну-с, и с кем правящие болваны собрались делать инновационный рывок? С китайскими научными кадрами?

Примечательно, что в Эрэфии по сравнению с Советским Союзом сильно падает доля кандидатов наук в исследовательских кадрах. Молодых мало! К 2005 г. средний возраст исследователей и разработчиков в РФ составил 48,9 лет. Средний возраст исследователей-кандидатов наук – 53,1 года, исследователей-докторов наук – 60,9 лет. Наука становится домом престарелых, причем везде: хоть в тех структурах, что удачно вписались в уродский россиянский рынок, хоть в тех НИИ, что полностью зависят от казенного финансирования. У «рыночников-удачников» средний возраст ученых-разработчиков – 46,7 лет, у «неудачников» – 49,5 лет. Молодежь в науку не идет, поэтому самая большая угроза для общества связана с утратой преемственности в науке.

Где наблюдается полный «караул»? Где доля ученых в возрасте до 40 лет меньше всего – не выше 22–25 %? В экономических и юридических науках, в химии и химических технологиях, в лабораториях химической промышленности. В электронике, радиотехнике и связи. В легкой и пищевой индустриях. В биотехнологии (всего 11 %!). В научно-прикладных организациях сельского, лесного, водного, рыбного хозяйств, лесной и деревообрабатывающей промышленности. В строительстве и архитектуре. С 1994 по 2004 г. общая численность исследователей в естественных науках уменьшилась на 21,2 %. В технических науках – на 25,2 %, в медицине – на 15,7 %. В сельскохозяйственной науке – на 21,7 %.

То есть вымирание корпуса русских исследователей идет как раз в самых важных для инновационного рывка страны областях – в науках естественных и технических.