Когда я вгляделся в твои черты - Victoria M. Vinya

пробиралась сквозь толпу зевак, глазеющих на диковинные иностранные вещицы, и пустота всё глубже забиралась в её сердце. Пустота была запечатана в брусках мостовой, ютилась под крышами домов, разносилась по воздуху чужими голосами и качалась на стебельках колокольчиков. Микаса существовала в пустоте этого города, но до сих пор не могла почувствовать себя дома. Не могла уже давно.

Подняв голову, она приметила длинный стенд, увешанный маленькими карточками. «Выставка фотоателье Ганса Милтона» ― значилось на вывеске. Иностранец в жёлто-зелёном элегантном костюме театрально размахивал руками перед увлечённой публикой и рассказывал об этапах проявки фотографии. Микаса прошлась вдоль стенда, с восхищением изучая экзотические пейзажи и диковинных зверей, далёкие страны и застывшие позы людей. «Юноша в марлийском порту», ― прочитала она под одной из фотокарточек и взглянула на изображение: родной высокий силуэт на фоне сверкающей морской воды, тёмные острые пряди, обрамляющие печальное задумчивое лицо, широкая ладонь прижимает к бедру шляпу ― она это уже видела. Очень давно.

«Словно никогда не уходил».

С годами Микасе казалось, что память начинает подводить её. Что она стала забывать его голос, походку и черты. Ей было страшно, что однажды от Эрена не останется ничего, лишь эхо далёких дней. Но теперь он вновь стоял перед её глазами ― неизменно юный и бесконечно милый.

― Сколько стоит эта фотография? ― сама себе не веря спросила она мужчину в жёлто-зелёном костюме.

― Мадам, мои произведения не для продажи.

«Как и магнолии, похожие на первую любовь… Погоди, причём здесь магнолии? Неважно…»

Недолго думая Микаса достала кошелёк и высыпала на стол перед фотографом всё, что у неё было.

― Прошу, позвольте вернуть его домой, ― тихо взмолилась она.

― Вы знаете человека с этой фотографии, мадам?

― Знаю. Он очень… очень мне дорог, ― застенчиво объяснила Микаса и покраснела. ― Хочу помнить его. Пожалуйста, возьмите деньги: я бы дала больше, но это всё что есть.

Господин в ярком костюме с сочувствием оглядел её, скорбно выдохнул, не желая расставаться со своим детищем, но всё же сгрёб монеты в ладони и согласно кивнул. Аккуратно снял фотокарточку со стенда и протянул клиентке. Микаса бережно приняла желанную святыню, прижала к груди обеими руками, виновато поникла и бросилась прочь, чтобы не видеть, как её провожали любопытные взгляды незнакомцев.

Она летела по лабиринту переулков, позабыв про всё на свете. Остановилась подле обшарпанной стены в бедном квартале и опустилась на землю, воровато оглядевшись, словно кто-то мог похитить сокровище, спрятанное ею у сердца. Отняв от груди фотографию, Микаса стала жадно вглядываться в каждую чёрточку драгоценного лица.

Стыдно. Что она скажет Жану? Соврёт, что её ограбили на площади? Видимо, придётся.

Но какая сейчас разница? Не всё ли равно? Теперь с ней навсегда останется крутой разлёт густых бровей, мягкие каштановые волосы и выразительные зелёные глаза. Да, они были зелёными ― уж этого бесцветной фотокарточке не вышвырнуть из памяти.

Трепетные губы прижались к матовой поверхности листа. Ещё, ещё, ещё! Она бы целовала его всего! Если бы только Эрен мог быть рядом, если бы только мог вновь ей улыбаться.

«Я так скучала. Так скучала!» ― причитала она сквозь поцелуи, обливаясь горячими липкими слезами.

Микасу окутал удушливый дым, пространство сжималось и расширялось, пока не выплюнуло её на бесплодную истоптанную равнину. Она, как и прежде, шла сквозь завесу пепла и прижимала что-то омерзительно тёплое к груди, а её воспоминания тускнели и превращались в прах.

«Ты знаешь, что увидишь, если посмотришь. Ты больше не спрячешься. Ты знаешь. Кажется, ты знала это всю жизнь. Просто боялась посмотреть… Уже ничего не изменить, так посмотри наконец!»

Она посмотрела в его лицо ― самого дорогого и любимого, в лицо своего дикого мальчишки. Микаса ласково откинула длинные каштановые пряди и осторожно обвела линию плотно сжатых хладных губ ― мгновение назад ею целуемых в предсмертном прощании. Рыдания безжалостно царапали ей горло, слёзы безостановочно катились по испачканным пылью и кровью щекам.

«Микаса, извини, я опять уснул. Только не говори маме!» ― щебетал его мальчишеский голосок в глубине разверзнувшихся колодцев памяти.

«Прости меня, ― шепнула она, припав губами к сомкнутым безмятежностью векам, ― прости, прости…»

― Прости меня, прости меня, ― бредила вслух Микаса, вертя головой по мокрой подушке.

Она открыла глаза и издала сиплый стон: воздух застрял в лёгких, и она не могла сделать вдох. Солёная влага стекала по вискам и терялась в ворохе чёрных волос. Грудь словно придавило тяжёлой могильной плитой, а внутри расползалась такая невыносимая боль, какую прежде Микаса не испытывала никогда.

«Даже если я поднимусь и брошусь в ванную, то не смогу отмыть эту кровь. Не смогу, не смогу!.. Не хочу быть здесь. Лучше бы я умерла. Лучше бы от меня не осталось и следа. Я не вынесу этого!.. Прости меня, Эрен, прости, прости…»

До рассвета Микаса не шевелилась, распятая на мятых простынях, и утопала в воспоминаниях. Она выплакала все слёзы и равнодушно глядела на тающие под потолком тени, растворяемые восходом. Ей было не убежать из собственного разума, негде укрыться от боли ― идеальная тюрьма.

Сострадательная память вдруг распахнула перед ней двери, ведущие в ночь, певшую им с Эреном колыбельную, прямиком в лето 2007-го, и обронила в обмякшую кисть Микасы недостающий фрагмент. «Я тогда узнала тебя. Узнала… Мой нежный мальчик из самого счастливого сна».

Комментарий к 21. Секс, любовь и смерть

Разгружаю новую фуру стекла с сахарком. Уверена, как минимум парочку вещей, что произошли в главе, вы особенно ждали)) Да и я тоже, если честно Спасибо за то, что продолжаете следить за историей, и не забывайте, что ваши отзывы — единственное топливо, ускоряющее процесс написания проды ❤

Пост к главе: https://vk.com/wall-24123540_4530

Группа автора: https://vk.com/public24123540

========== 22. Мой самый важный человек ==========

― Светлячок, уже восемь утра. Тебе же сегодня вроде на работу, ― позвал её в щель приоткрытой двери дядя Леви. ― Иди в душ, завтрак уже почти готов.

― А?.. На работу? ― удивилась Микаса. ― Хм… Давно мне завтраков никто не делал…

«Так странно: ты вроде другой, хотя на самом деле всё тот же ― ворчливый, но чуткий наставник. Мой капитан».

― Рыжуля хочет сегодня потащить меня в ваш «Театр комедии». Я в этом ни черта не смыслю, но отказать ей в компании не могу. Как вообще, стоящее место?

― Да, хорошее. Нравятся там постановки, ― уныло ответила Микаса.

― Ты чего