Изабелла I. Крест королевы - Лоренс Шуновер

— Я счастлив, что все мы пришли к соглашению, — произнёс он. Советник, будто повинуясь сигналу, протянул ему длинный свиток пергамента, который был явно подготовлен заранее, до того как начались переговоры, потому что составлен в форме договора, в нём не хватало только подписей высоких договаривающихся сторон. — Всегда приятно, когда можно содействовать достижению мира. Конечно, я особенно счастлив по личным причинам, потому что мои войска не будут вовлечены в битву ни против Кастилии, — он сурово посмотрел на короля Генриха, — ни против Арагона. — И он устремил свой холодный тяжёлый взгляд на короля Хуана.

— Но, ради бога, ваше величество, я являюсь пострадавшей стороной. Король Генрих послал войска, чтобы помочь повстанцам — моим подданным — в борьбе против меня, своего собственного кузена!

— Да, он это сделал. И их борьба против вас была достаточно успешна. У меня создалось впечатление, что именно поэтому вы в первый раз обратились к Франции за помощью.

— С кем из нас будет воевать ваше величество? — требовательно спросила королева Арагона, с напряжённым и сердитым выражением на лице.

— Наверное, — мягко ответил король Франции, — с тем, кто откажется поставить свою подпись на договоре.

Все монархи Европы боялись мощи французской армии. Ни Арагон, ни Кастилия вовсе не желали войны с королём Луи.

Король Генрих кусал ногти. Король Хуан бросал сердитые взгляды. Но, когда главный советник французов стал зачитывать текст договора, мало-помалу их лица просветлели. Это был шедевр политики, которая сделала короля Луи могущественным монархом, самым уважаемым в Европе. Если в договоре и были какие-то ловушки, умением создавать которые французский король славился, то на поверхности всё было гладко.

Все участвующие стороны получали свою выгоду, кроме нейтральной Наварры, представители которой не принимали участия в переговорах. Король Генрих как удачливый захватчик, аппетиты которого должны были быть в какой-то степени удовлетворены, получил часть территории, в результате чего граница Кастилии дошла до Эстреллы в Наварре. Теперь территория Кастилии включала этот укреплённый город, в обмен на это Генрих обязался отозвать своих солдат и отказаться от помощи повстанцам Арагона. Король Арагона Хуан, у которого были старинные притязания на Наварру, согласился на то, чтобы Кастилии отошла эта часть территории. Король Хуан, свободный теперь от угрозы со стороны повстанцев, также получил заверения со стороны Франции, что та отведёт свои войска из некоторых приграничных городов. Это было предметом многолетнего спора между Францией и Арагоном, больным вопросом, который «держат под ружьём» тысячи солдат из населения Арагона. Король Луи, со своей стороны, согласился не настаивать на своих значительных притязаниях на территорию Наварры, на что у него было не меньше исторических прав, чем у короля Хуана.

Таким образом, без всякого урона для себя, гордость Кастилии была удовлетворена, а король Арагона вновь укрепил свой трон. На остров фазанов опустилась атмосфера дружелюбия, ознаменованная большим празднеством, заранее подготовленным.

...В темноте Франсиско де Вальдес беспрепятственно добрался до реки, привязал своё монашеское одеяние к камню и поплыл, направляясь в сторону лагеря арагонцев...

Лето ещё не успело подойти к концу, как король Генрих обнаружил, что его гордость — новая граница — полностью беззащитна. Городские укрепления Эстреллы были повёрнуты против Кастилии, на стенах появились негодующие жители Наварры, и ворота захлопнулись. Всё оставалось по-прежнему, за исключением того, что повстанцы больше не угрожали королю Хуану и баланс власти восстановился...

Король Луи сделал благородный жест в отношении Изабеллы, которая, как сказала королева Хуана, всё ещё была больна. Он предложил воспользоваться услугами своего личного врача.

— Не подобает мужчине лечить инфанту Кастилии, — чопорно возразила королева Хуана.

— О нет, в данном случае ей необходим врач, — ответил король Генрих. — У неё подозрительно яркий румянец. Может, это заразная лихорадка?

— Мадам, — произнёс король Франции, — когда вы увидите моего врача, то поймёте, что на него нельзя смотреть как на мужчину. Но он необычайно компетентен. — Врач был одним из самых доверенных шпионов короля Луи.

Королева увидела врача и согласилась, что такое существо не может вызвать никакого скандала. Ей хотелось, чтобы все поклонники Изабеллы были так же уродливы, как горбатый лекарь, имя которого, как сказал король Луи, было шевалье Оливер де Дейм. Во всём французском лагере он единственный носил изысканные одежды; загнутые носки его туфель были так длинны, что золотые подвязки с кисточкой удерживали их под коленями.

Изабелла приняла врача с некоторой тревогой и смущением, тем более, что его сопровождала великолепная собака.

— Мне в самом деле значительно лучше, сеньор де Дейм.

Врач улыбнулся, низко кланяясь:

— Я уже заметил, что ваше высочество говорит правду. Теперь мне нужно лишь доложить моему королю, что выздоровление вашего высочества полное, о чём, уверяю ваше высочество, мой король молился всю ночь.

— Передайте его величеству, что я благодарю его за его молитвы, — сказала Изабелла. И добавила, так как глаза горбуна были полны веселья: — Прошлой ночью мне в самом деле было очень плохо.

— Его величество знает, что для этого у вас были веские причины. Его величество хотел бы передать вам, — врач понизил голос и оглянулся, — что один испанец плавает великолепно, но он был немного небрежен, когда расставался с монашеским одеянием. Оно всплыло. Но никто об этом не узнает.

— Похоже, его величество очень хорошо информирован, — произнесла Изабелла. — Но мне обо всём этом ничего не известно.

— Увы, тогда ваше высочество не сможет понять те слова, которые мне приказано передать, а именно: «Вальдес в безопасности в свите принца Фердинанда Арагонского».

— Всегда приятно слышать, что кто-то находится в безопасности, сеньор де Дейм. — Изабелле становилось всё более и более неловко в присутствии хитрого француза.

Но тот, помедлив лишь мгновение, произнёс серьёзным, полным искренности тоном.

— Мой хозяин считает, что разгадал вашу душу во время отвратительного зрелища — обезьяны на пони, потому что он тоже любит животных. Честно говоря, я не рекомендовал ему передавать вам эти слова, ибо не верю, что молодая женщина умеет хранить тайну. Но мой хозяин никогда не ошибается: ваши осторожные ответы говорят о безошибочном понимании людей. Он сказал, что у вас самый выдающийся государственный ум при дворе короля Кастилии. Ещё он сказал, что ваше высочество скоро узнает, что в подписанном прошлой ночью договоре содержатся статьи о браке инфанты Хуаны, которую некоторые называют ла Белтранеха, с братом моего хозяина, великим герцогом Гвиеннским. Мой хозяин приказал мне передать, что в глубине своего сердца он хотел бы, чтобы вы, а не принцесса Хуана, стали его невесткой и что он постарается этого добиться.