Изабелла I. Крест королевы - Лоренс Шуновер

Это было странное, сомнительное предложение. Она подумала, почему французский король делает его тайком, будучи уверенным, что она сохранит это в секрете. Внезапно у неё мелькнуло подозрение, что он не огорчится, если она его выдаст. Король Луи любил вызывать ссоры среди соседей.

— Я не слишком опытна в политике и слишком молода, чтобы думать о замужестве, сеньор де Дейм. — Она слегка кивнула головой, и врач понял, что аудиенция закончена.

— Прежде чем я удалюсь, — сказал француз, — я передам вам просьбу моего короля. Он умоляет вас принять этого щенка гончей. Он вырастет и превратится в великолепную охотничью собаку.

Видимо, королю Франции хорошо известно, что она любит охоту. Было очень неловко чувствовать себя объектом слишком уж пристального внимания.

Но маленький дружелюбный пёсик обнюхивал её туфли и вилял хвостом. Нет ничего плохого в том, чтобы принять этот подарок, тем более что ей не хотелось слишком долго разговаривать с французом.

— Мне остаётся только поблагодарить его величество. — Она улыбнулась, гладя по голове щенка, который моментально лизнул её руку, а затем осторожно захватил зубами пальцы. Изабелла рассмеялась. — Как его зовут?

Француз пятился к выходу, низко кланяясь.

— Мой хозяин будет вам бесконечно благодарен, если вы назовёте его Шарль. Это имя его брата, герцога Гвиеннского.

Имя Шарль представлялось Изабелле не подходящим для щенка. Так же как и Карлос, его испанский эквивалент.

— Я назову его Герцог, — пошла она на компромисс, — и поблагодарите короля Луи от моего имени.

После пышной встречи на острове фазанов, стоимость которой легла тяжким бременем на казну Кастилии, последовал длительный период нейтралитета в отношениях между Изабеллой и её сводным братом — королём. Она начала понимать, что человек не всегда безобиден, если у него странная речь и изнеженные манеры. К тому же часто такой человек обладает почти женской интуицией.

Страдая от потери своего любимого пажа, король Генрих становился всё более мрачным и подозрительным. Похоже, он каким-то образом связывал исчезновение Франсиско с Изабеллой и часто расспрашивал о событиях той ночи, когда, по сообщению стражника, она посетила палатку своего брата Альфонсо. Король неожиданно поднимал этот вопрос посреди разговора о чём-то другом, пытаясь поймать её врасплох, как будто ждал, что она выдаст себя голосом или выражением лица. Это держало Изабеллу в постоянном напряжении, но зато научило самоконтролю: она оставалась вежливой и спокойной, несмотря на все его ухищрения.

Не в силах подтвердить свои подозрения, король Генрих запретил принцессе сидеть за главным обеденным столом и перевёл её за второй стол, который был на одну ступень ниже королевского. Это было публичным проявлением недовольства при испанском дворе, где знать всегда отличалась участием в острой борьбе за каждый дюйм в размещении на помосте, на котором стоял обеденный стол.

Узнав об этом, дон Альфонсо тоже покинул королевский стол и расположился рядом с сестрой. Ему было разрешено остаться; король заявил, что он и сам собирался «понизить уровень» бывшего предполагаемого наследника. На волне популярности после рождения инфанты Хуаны, которая ещё более усилилась в результате его дипломатического успеха на острове фазанов, король Генрих чувствовал себя очень сильным. Он был бы полностью счастлив, если бы не потеря Франсиско де Вальдеса. Новым пажом стал сын владетельного мавра из Гранады, но маленький Ахмед с тюрбаном на голове готовил слишком крепкий кофе и пел с арабским акцентом, который Генрих считал варварским.

Архиепископ Толедский во время своего первого появления при дворе после переговоров на острове фазанов, заметив публичное унижение инфанты и инфанта, нахмурился и отказался сидеть за королевским столом. Он даже сделал несколько шагов в сторону Изабеллы и Альфонсо, когда король резким голосом окликнул его:

— В чём дело, синьор архиепископ? Разве вы возглавляете фракцию против меня? Вы хотите, чтобы говорили о существовании королевской партии и партии детей вдовствующей королевы? Садитесь на своё место, синьор.

— Это вы разделяете королевство, сир, не я, раз вы позволяете делить королевскую семью. Если инфант и инфанта не могут сидеть за вашим столом, они всегда смогут сидеть за моим.

— Тогда забирайте их. Будет большим облегчением для меня, если я не буду их видеть.

— Вы позволите?

— Это станет приятной переменой.

Но существовали объективные возражения против того, чтобы забрать их обоих: свита Каррилло состояла из одних лиц мужского пола, церковников и солдат.

— Сначала я возьму Альфонсо, — сказал архиепископ. — Изабелла — женщина, и я должен сделать для неё специальные приготовления. Мой двор не зиждется на женской основе.

— Определите её в монастырь. Вы больше, чем кто-либо другой, можете это организовать.

По вполне очевидным причинам архиепископ не стал вдаваться в подробности острой неприязни Генриха к Альфонсо и Изабелле.

— Я не думаю, что монастырь будет подходящим местом для неё. Она проявляет широкие интересы и способность к государственным делам.

— А я считаю, что монастырь это как раз то, что нужно, — сказала королева Хуана.

Изабелла с каждым месяцем, с каждой неделей, почти с каждым днём становилась всё красивее. Менестрели начали обращать свои взгляды в сторону второго стола, когда развлекали гостей за ужином. Королева Хуана всё чаще и чаще прибегала к помощи румян, чтобы отразить угрозу своей собственной красоте, которая, как она поняла, будет исчезать точно с такой же неотвратимостью, с какой холодноватая привлекательность юной женственности Изабеллы будет превращаться в тёплую красоту полностью расцветшей женщины.

— Надеюсь, вы не предполагаете, — заявил король, обращаясь к архиепископу, — что Изабелла когда-нибудь станет королевой. — Он нарочито гнусаво передразнил Каррилло: — «Она проявляет широкие интересы и способность к делам государства». Какие государственные дела? Какие широкие интересы, мой любезный архиепископ? Тайно похищать прекрасных пажей, чтобы ночью удовлетворять свою похоть, а затем топить их в реке, чтобы скрыть свой позор?

— Генрих, — предупредила королева.

— Какие способности к государственным делам? Для чего ей эти способности?

— Генрих, я покину стол! — пригрозила королева Хуана.

Королю удалось овладеть собой:

— Нет, нет, пожалуйста. Я только собирался заметить, моя дорогая, что Изабелле никогда не придётся нести ношу управления государством. Она занимает только третье место в порядке наследования. Скоро она станет четвёртой, из-за того маленького бремени, которое ты вынашиваешь, а, Хуана?

— Слишком рано говорить об этом публично, — стыдливо пробормотала королева, — но да благословит Бог наш дом ещё одним ребёнком.