Лукреция Борджиа - Женевьева Шастенэ

В то время как кардинал Борджа защищал избранный народ, папа Иннокентий VIII снискал милость Баязета. Желая заручиться благорасположением римского первосвященника, стража и защитника его брата принца Джемы, султан объявил, что передаст лапе через чрезвычайного посла Святое копье, которым римский солдат Лонгин проткнул бок распятому Христу и которое хранилось в Константинополе после того, как город был захвачен Мехмедом П. Свидетели преклонного возраста еще помнили, что до 1453 года этому копью поклонялись и чтили его. Так что были все основания полагать, что именно его Баязет хотел передать Ватикану. Исходя из этого, Иннокентий VIII решил принять этот дар с наибольшей торжественностью, тем более что римляне вновь возжелали обладать этим полузабытым сокровищем, как то случилось с Аполлоном Бельведерским или их юной соотечественницей в ее саркофаге.

Два прелата — Никола Чибо, архиепископ Арля, и Лукка Борскано, епископ Фолиньо, в сопровождении турецкого посла отправились в Анкону, куда на корабле прибыл священный дар. Они отвезли его в Рим 27 мая в Санта-Мария-дель-Пополо, где сын папы Франческо Чибо принял гостей. В толпе люди теснили друг друга, чтобы увидеть раку из хрусталя и золота, изготовленную ювелирами Ватикана.

31 мая 1492 года, на праздник Вознесения, Иннокентий VIII, облачившись в омофор, белый стихарь и драгоценную епитрахиль поверх белой мантии с капюшоном, прибыл в собор и, сняв митру, под радостные возгласы поцеловал ларец. Кардинальская процессия, окружившая реликвию, пришла в движение, чтобы поместить реликвию в соборе Святого Петра, дабы каждый мог ее созерцать. Знатные семейства следовали за духовенством, однако пара стычек между Колонна и Орсини из-за того, кому идти впереди, задержала прибытие кортежа. Наконец Иннокентий VIII, потрясая копьем, благословил всех присутствующих. И народ, прибывший из самых различных мест, чтобы увидеть эту церемонию, выражал свою радость, особенно бурную благодаря тому, что по совету Бурхарда в главных фонтанах города был перекрыт напор воды и вместо нее били струи вина.

Между тем здоровье римского первосвященника ухудшалось. У него было воспаление мочевого пузыря, его поразила подагра, он перенес несколько сердечных приступов и страдал от язвы на ноге. На площади Венеции стали взвешивать шансы тех, кто мог бы стать его преемником. Спорщики бились об заклад на большие деньги. Затем, поскольку Иннокентию VIII стало значительно хуже, кардиналы, покинувшие было Ватикан из-за непереносимой жары, поспешили вернуться вместе со своими войсками и пушками. Войско римского первосвященника и восемь сотен солдат под командованием Жана де ла Грослэ, правителя Рима, охраняли ворота и мосты города. Члены Священной коллегии опасались, как бы султан Баязет не воспользовался смятением конклава, чтобы похитить или убить своего брата, и кардинал Борджа устроил принца в безопасном месте, в анфиладе комнат, находившейся под Сикстинской капеллой.

Агония святого отца была медленной. Будучи не в силах ни пошевельнуться, ни заговорить, он возлежал на своей постели в окружении кардиналов, двое из которых не отходили от его изголовья: Джулиано делла Ровере (будущий Юлий II) и Родриго Борджа. Они настойчиво и рьяно выражали свое участие. Оба желали обосноваться в замке Святого Ангела, владелец которого негласно становился хозяином Ватикана. Их преосвященства не скупились на оскорбления в адрес друг друга, если верить сообщению, посланному 21 июля Антонелло Салерно маркизу Мантуанскому.

Врачи Его Святейшества старались изо всех сил, один из них даже приготовил питье из крови трех десятилетних детей, которые погибли от чрезмерных кровопусканий! Напрасно. 25 июля, утром, папа скончался.

Ожидались большие перемены. Кардинал Борджа предупредил Орсо, Джулию и Лукрецию о возможных бесчинствах, которые и должны были начаться, едва станет известно о смене власти. В первую очередь обычай требовал дочиста ограбить дом нового избранника.

6 августа на площади Святого Петра был замечен массивный силуэт Родриго, всходившего на шесть ступеней базилики; поблизости можно было различить и широкоплечую фигуру кардинала Сан-Северино. Пока за конклавистами закрывались двери, в небе возникло нечто необычное, и за этим явлением наблюдали многие. Все римляне утверждали, что видели, как на востоке появились три одинаковых солнца, позволявших предсказать, как говорили астрологи, восшествие на папский престол человека, способного укрощать как земных, так и духовных владык.

Во дворце Монте-Джордано возбуждение достигло апогея. Адриана, Ваноцца и Лукреция были как на иголках: изберут ли Родриго? Перед конклавом кардинал сообщил им по секрету, что надеялся занять престол Святого Петра, ибо находился под двойным покровительством. Во-первых, его покровителем был Александр III, которым он искренне восхищался. Этот волевой и решительный человек во второй половине XII века сделал Церковь свободной, боролся с Генрихом II Английским (он заставил его совершить покаяние после убийства Томаса Бекета) и особенно яростно — с императором Фридрихом Барбароссой. Твердость характера снискала ему звание «Propugnator[4] итальянской свободы». Другим покровителем он считал Александра Великого, которому его отец Филипп II, царь Македонии, сказал, предвидя его необычайную судьбу: «Ищи себе другое царство, поскольку то, что я тебе оставлю, слишком мало для тебя»1. «Моей целью, — говорил кардинал Борджа, — будет укрепление светской власти Церкви, которая неизбежно укрепит власть духовную: ведь Христос наделил святого Петра властью все соединять и разъединять как на земле, так и на небе».

К началу заседания конклава Адриана, как женщина умная, направила туда своих осведомителей. Они должны были сообщить ей, как только начнут снимать первые кирпичи с окон Сикстинской капеллы, чтобы она сама и ее семья оказались на месте в тот самый момент, когда будут произносить ритуальные слова: «Habemus papam». Она знала, что если изберут вице-канцлера, то в распоряжении семейства Борджа окажутся изрядная часть доходов Папского государства и все ключевые посты.

Отрезанные от мира кардиналы наблюдали, как по заведенному обычаю с каждым днем уменьшался их ежедневный рацион — таким образом их поторапливали с принятием решения. По истечении недели их рацион состоял только из хлеба и воды, подкрашенной вином.

На рассвете 11 августа окна начали освобождать от кирпичей, по мнению толпы, слишком медленно. Наконец появился крест, была произнесена традиционная фраза, и властный голос объявил избрание Родриго Борджа под именем Александра VI.

Так окончилась жестокая битва, в начале которой шансы кардинала Борджа представлялись невысокими — он и сам это признавал — по сравнению с шансами кардинала Джулиано делла Ровере. К счастью для нового римского папы, его сопернику была поставлена в вину его зависимость от Франции, поскольку Карл VIII, желая обеспечить успех своему кандидату, раздал более 200 тысяч дукатов. Что касается еще одного соискателя, кардинала Асканио Сфорца, то он вполне мог превратиться в орудие в руках своего брата, Лодовико Моро, чьи аппетиты и амбиции весьма тревожили Италию; избрание Сфорца обеспечило бы господство Милану и разожгло бы старую вражду между Неаполем и Карлом VIII, претендовавшим на неаполитанский трон через родство с Анжуйской династией.