Пошел вон, Чернов! - Наталья Евгеньевна Шагаева

— с ухмылкой проговариваю ему в лицо.

Мне кажется, в комнате какой-то резко стало жарко. Еще пара наших фраз в том же духе, и будет взрыв. Глубоко втягиваю воздух. Разит тестостероном и адреналином, которые заставляют мое сердце биться как сумасшедшее.

— Значит, хреново он тебя трахает, кошка моя, — тоже зло ухмыляется. Я чувствую, как его член через ткань боксеров увеличивается, упираясь в меня.

Смотри, какой извращенец.

Возбуждает его это всё.

И я не лучше… Сглатываю.

Но мое возбуждение активирует лютую ненависть, которая никогда не позволит мне забыться в этих грубых руках.

— Давай напомню тебе, как надо, — рычит мне в губы.

Я открываю рот, чтобы послать его на хрен, но не успеваю. Чернов впивается в мои губы грубым поцелуем, а его наглая рука уже задирает свитер и сжимает мою попу.

Теряюсь, на меня снова обрушиваются ураган и буря эмоций из прошлого. Тело опаляет жаром, крупная дрожь. Но всего лишь на секунду. Щелчок, пока его наглый язык вторгается в мой рот, а ладонь мнет попу, в моей голове несется явная яркая картинка, как эта сволочь трахает другую. С такими же страстью и напором. И мои зубы сжимаются на его губе. Не просто сжимаются, я прикусываю эти предательские кобелиные губы в кровь, с особым наслаждением.

— Сучка! — рычит Чернов, отрывается от моих губ, слизывая кровь. Но не отпускает, вжимая в стену сильнее.

Но не на ту напал!

Жертвой его разящего тестостерона я не буду никогда.

Резко дёргаю коленкой и со всей силы бью этого блядуна в пах.

Руслан резко отпускает меня и с шипением снова прислоняется к стене, зажмуривая глаза, матерится сквозь зубы.

А я сама не могу отдышаться. Словно он все же жёстко меня трахнул. Сползаю по стене, садясь на пол.

Отчего-то хочется рыдать и покричать в голос. Но я стискиваю зубы. Такого удовольствия я ему не доставлю. Он не увидит мою слабость и то, насколько мне больно. Он должен видеть, как мне хорошо без него.

— Отпусти меня, Чернов. Ради бога, отпусти! — голос отчего-то хрипит.

Руслан молча отталкивается от стены и идет в зону кухни, где я устроила очередной перфоманс, вывернув все полки. А я так и сижу на полу не в силах подняться. Внутри действительно пустота. Пусть уже придушит меня, что ли, и все закончится. Другого варианта развития событий у нас не будет.

Чернов возвращается с прикуренной сигаретой и бутылкой коньяка в руках. Он садится на пол напротив меня и смотрит в глаза. Там уже нет ярости и агрессии. Там что-то очень болезненное. Очень… И это тоже невыносимо. Руслан делает глубокую затяжку и протягивает сигарету мне.

Беру, тоже затягиваюсь, выпуская дым в его лицо, пока он отпивает алкоголь прямо из бутылки.

— Ты понимаешь, что я не могу тебя отпустить, — хрипит он.

— А-а-а-а-а! — все-таки срываюсь я на истеричный смех и забираю у него коньяк, тоже отпивая из горла.

Я практически никогда не пью крепкие напитки. И сейчас задыхаюсь от обжигающего алкоголя, до слёз из глаз.

— Отпусти, иначе завтра ночью подожгу этот дом.

— Нет. Если отпущу, то уже навсегда. А я так не хочу. Поджигай. Сгорим вместе, — забирает у меня сигарету и снова глубоко затягивается.

— Как был эгоистичной сволочью, так и остался! — кричу ему в лицо. Делаю еще пару глотков из бутылки, задыхаясь от алкоголя. С грохотом ставлю бутылку на пол, поднимаюсь и ухожу наверх в комнату.

Ну что мне с этим делать?

Что?!

Глава 8

Ярослава

Сплю. Открываю глаза, поворачиваю голову к окну, понимая, что уже день. Снова закрываю глаза и сплю дальше. Спускаться вниз и опять воевать с Черновым сил нет. Вчера по его глазам я поняла, что это все бесполезно. Пока бесполезно. Осталось надеяться, что меня найдут, или Руслану это, в конце концов, надоест.

Просыпаюсь, наверное, к обеду. Но это не точно.

Я бы, конечно, еще подремала, но очень хочется пить и в туалет.

Поднимаюсь с кровати. Я по-прежнему без трусов, в одном мужском свитере. А должна быть в свадебном платье в загсе.

Нет, меня совсем не печалит факт пропущенной свадьбы. Меня печалит заточение. И отсутствие здравого смысла у Чернова.

Надолго хватит его упрямства?

Скорей всего, нет. Он всегда был нетерпелив, эгоистичен и непостоянен.

Снова закутываюсь в плед и спускаюсь вниз.

Камин уже горит, пахнет дровами и едой. Чернов на кухне, в белой обтягивающей его спортивный торс футболке, что-то готовит. Понимаю, что голодна. Желудок сводит.

— Добрый день, — не оборачиваясь ко мне, спокойно произносит этот гад.

— Ага, и тебе не болеть, — огрызаюсь я и закрываюсь в ванной. Мне даже не хочется с ним ругаться или чего-то требовать. После вчерашнего выплеска адреналина наступили откат и опустошение.

Умываюсь, чищу зубы предусмотренной для меня новой зубной щеткой, расчесываюсь и снова кутаюсь в свой плед.

Выхожу. Иду на кухню мимо Чернова, под его пристальным взглядом наливаю себе из кувшина воды и с удовольствием пью.

— Может, Ярослава Андреевна желает кофе? — интересуется Руслан.

Ах, объявить бы голодовку. Но кофе хочется больше.

— Желает. Со сливками, — снисходительно отвечаю я.

— Присаживайтесь, моя госпожа, — отодвигает для меня стул. — Сейчас всё будет.

Молча сажусь, кутаюсь в плед, закрывая от Чернова даже ноги. Нефиг тут облизывать меня своим похотливыми глазами.

С первого взгляда Чернов может показаться каблуком. Готовит, кофе подает, ножки целует, госпожой называет. Но это всё напускное. На самом деле он вертит бабами, как хочет, и прогибает под себя. Что, в принципе, сейчас со мной и делает.

Руслан ставит передо мной чашку кофе и тарелку омлета с овощами и ветчиной. Молча принимаю, смотря отрешенно в окно. Беру чашку, пью кофе.

— Ярослава Андреевна, сотрите со своего лица февраль. Оттого, что вы не выйдете сегодня замуж, мир не рухнет, — язвительно произносит Чернов.

Ах ты, сволочь.

Хочется съязвить в ответ. Задеть его, надавать словесных пощёчин. Но я пью кофе, глотая слова. Не дождётся. Он же только этого и добивается. Не получишь ты моих эмоций. Голодный сегодня останешься.

Чернов садится за стол напротив меня и, как всегда, смотрит. Он скоро дыру во мне протрёт своим взглядом.

Делаю вид, что его нет. Спокойно жую омлет, запивая кофе, смотря