В плену сердца - Тори Майрон

– Абсолютно уверен? С чего вдруг? – Встаю с кресла, неторопливо подхожу к панорамному окну с видом на даунтаун. Без интереса наблюдаю, как на улице опять какая-то дождливая ересь начинается. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Не знаю. Наверное, он очень проницательный или интуиция хорошо работает. Другого объяснения найти не могу. Но Рид полностью уверен в нашем знакомстве, так же как в чистоте и праведности своей любимой. Представь себе, он даже попросил передать тебе кое-что, – усмехается Тони, и мои брови непроизвольно ползут вверх, а губы растягиваются в ироничной улыбке. – Он сказал, что рано или поздно найдёт тебя и чего бы ему это ни стоило освободит Анну от вашего контракта. Вот комедия!

Да я б сказал не комедия, а настоящий угарище, от которого мне почему-то совсем не хочется смеяться. Рид только через мой труп освободит Лину от несуществующего контракта. Уж поверьте мне на слово!

– Представляю, как он опешит, когда рано или поздно узнает, что освобождать никого ниоткуда не надо, а скорее лишь доплачивать, чтобы уговорить девчонку сбежать от тебя. Конечно, наша донельзя нравственная девица удивила всех, когда умудрилась отказать и тебе тоже, но раз уж она всё-таки согласилась на твой контракт, то ты ей точно запал в самую душу, в сердце, в мысли и куда там ещё можно запасть у девчат, – с издевательским смешком уверенно проговаривает Мэрроу, даже не представляя, что именно мне пришлось сделать, чтобы окончательно и бесповоротно запасть во все вышеупомянутые им места дикарки. 

***

Прошло уже несколько дней, но меня до сих пор потряхивает от пережитого той ночью с Линой, а тело не прекращает бить импульсами мистической эйфории. 

Это был не просто секс. И даже не умопомрачительно горячий, дикий секс, которого в моей жизни было до неприличия много, а настоящее всецелое соединение — ментальное, душевное и физическое, усиленное огнем «очарования», что на пике наслаждения отправляет дух в искристый космос. 

Это было... Мне даже верных слов не подобрать... Полное погружение в иной мир, где существуем только мы двое? Абсолютная синхронизация? Проникновение друг в друга? Под кожу, в кровь, в клетки, во все органы чувств, в мысли... в воспоминания... Но в последние два пункта проникал только я. И слава богу.

Мне в самом деле несказанно повезло, что эта способность Лине была неподвластна — обладай она помимо своего защитного отражения и этой фишкой моей силы, я бы однозначно не остался в живых. Без шуток. Эта дикая кошка и так во время самозабвенной страсти разукрасила всё мое тело до глубоких царапин, укусов и красных отметин, а увидь Лина хоть одно из моих воспоминаний с другими женщинами, она, без сомнений, вгрызлась бы мне в шею, заставив в предсмертной агонии захлебываться своей же кровью.

Звучит жутко, правда? Но в подобном печальном исходе для себя я стопроцентно уверен, потому что ей точно не удалось бы контролировать себя так, как делал это я на протяжении всей ночи, пока корректировал все имеющиеся в её памяти эпизоды с Ридом. Я сдерживал себя по максимуму, но всё равно знатно покрыл её ушибами. Мне не хотелось причинять ей физической боли, но, к сожалению, не получилось. Но такого больше не повторится. Однозначно. Потому что менять её память больше не придётся. Я не оставил от Остина Рида и следа. Везде стер её ненаглядного «братца», заменив собой все до единого фрагмента. Теперь, если Лина вдруг решит подумать о нём, она всегда будет видеть моё лицо. Везде. В каждом прожитом моменте буду только я. Его же она просто не сможет вспомнить, в отличие от меня, чёрт побери… Я никогда теперь не смогу удалить из памяти их совместные жаркие кадры. Менять воспоминания себе, к сожалению, я не способен. А жаль.

Знали бы вы, каких нечеловеческих сил мне стоило не просто просматривать историю их «дружбы», но также пропускать сквозь себя все ощущения, что Лина испытывала с другим мужчиной. Вот это по-настоящему был сущий ад, в котором я будто бы сгорал заживо, задыхался, собственноручно разрезал себя на части тупым ножом, после поливая раны серной кислотой. Злость, ненависть, обида, ревность, задетая гордость, животная похоть, агрессия, боль — каждую секунду проникновений в Лину мне приходилось сражаться со всей этой бомбой чувств и брать их под контроль, чтобы не причинить дикарке непоправимых увечий. 

Вначале держаться было сложнее всего, особенно в моменты их страстной ночи, но позже с каждым исправленным воспоминанием весь ад эмоций и ощущений плавно угасал, пробивая на первый план неземное наслаждение, наполняющее тело живительной силой и отрубающее разум от всей реальности, — и это не просто образное выражение. Так оно и было.

Некоторые секунды, а то и минуты нашего секса напрочь выпадали из моей головы: в один момент я глубоко и яростно вбивался в Лину, закинув её ноги себе на плечи, а уже в следующий — обнаруживал свой член в её горячем, сладком рту; я мог жестко трахать её сзади, притягивая к себе ближе за шикарные светлые волосы, а через одно моргание век оказаться лежащим на спине и с упоением наблюдать, как моя голодная девочка, оседлав меня сверху, активно двигала бедрами так, что чуть до разрыва аорты меня от экстаза не доводила. Не из-за магии, а из-за созерцания её кайфующих глаз, румяного лица, искусанных губ и звука её громкого крика во время очередного оргазма, который я чувствовал каждым атомом тела так же остро, как и свой собственный. 

– И зачем нужно было так долго бегать от меня, Лина? – пребывая в полусознательном состоянии, едва слышно прошептал я, когда после последних сладких содроганий расслабленное тело Лины упало на меня.

– Я никуда от тебя больше не убегу, Адам, – осипшим от стонов и криков голосом пообещала она, впиваясь руками мне в плечи, усыпая поцелуями всё лицо и шею.

– Конечно, не убежишь. Я тебя просто никуда не отпущу, – скользнув пальцами по её влажной спине, я сдавил податливую дикарку в стальные объятия, желая наглядно показать ей, что я говорю серьёзно.

– Никогда? – взглянув мне точно в глаза с трепетной надеждой, проурчало моё проклятье, гипнотизируя меня своей неподражаемой синевой океана.

– Никогда… Мне кроме тебя больше никто не нужен, – уверенно ответил я, не осознавая, что за бред несу.

И, будь я проклят, в тот момент искренне верил в сказанное. А когда миловидное лицо Лины засияло лучезарной улыбкой, и вовсе был готов повторить ей эти слова хоть миллионы раз. Я вновь завис, как идиот, глядя на её манящие, улыбающиеся губы, что неумолимо приближались к моим для поцелуя. Но я опередил её тогда и, несмотря на данное себе обещание не делать этого, сам поддался навстречу её рту, вторгся внутрь языком, сплетаясь со сладким женским воедино, упиваясь её вкусом, запахом, отзывчивостью, страстью, нежностью... и её любовью, мать её, которая мне нахрен не нужна.