Сильный яд - Дороти Ли Сэйерс

Затем случилось то, что нередко происходит в подобных случаях, — пошли разговоры. А именно, заговорила сестра Уильямс — вам могло бы показаться, что в данной ситуации это было совершенно неуместно и даже дурно, но теперь мы знаем, что она как раз поступила правильно. Конечно, ей следовало раньше рассказать доктору Грейнджеру и доктору Уэру о своих подозрениях; в ее оправдание можно сказать, что, по мнению докторов, даже знай они, что все дело в отравлении мышьяком, спасти несчастного все равно бы не удалось. Итак, в конце июня сестра Уильямс была направлена к другому пациенту доктора Уэра, который, как оказалось, принадлежал к тому же литературному кругу Блумсбери, что и Филипп Бойз с Гарриет Вэйн. Ухаживая за новым пациентом, сестра упомянула Филиппа Бойза и высказала предположение, что его болезнь была очень похожа на отравление, причем в разговоре прозвучало слово «мышьяк». Вы сами знаете, как быстро в таких случаях распространяется молва. Один рассказал другому, потом это обсуждается за чаем и на так называемых «коктейльных» вечеринках — и вскоре каждый начинает судить и рядить о деле, называя даже конкретные имена. Эти слухи дошли до мисс Марриот и мисс Прайс, а также до мистера Вогена. Последний был глубоко поражен и опечален смертью Филиппа Бойза, учитывая, что они вместе ездили в Уэльс и мистер Воген видел, как поправилось здоровье его друга; кроме того, он осуждал Гарриет Вэйн за то, как она обошлась с Бойзом. Поэтому мистер Воген решил, что нужно непременно что-то предпринять, отправился к мистеру Эркарту и изложил ему суть дела. Как юрист, мистер Эркарт привык проявлять осторожность, когда доходит до слухов и подозрений, и потому объяснил мистеру Богену, что неосмотрительно с его стороны распространять голословные обвинения, так как это чревато иском за клевету. В то же время мистеру Эркарту было неприятно, что о родственнике, скончавшемся у него в доме, ходят подобные слухи. Мистер Эркарт принял решение — и весьма разумное — сперва посоветоваться с доктором Уэром, и если тот окажется совершенно уверен, что Бойз скончался от приступа гастрита, то мистер Эркарт отчитает сестру Уильямс и положит конец пересудам. Слова мистера Эркарта, естественно, весьма удивили и огорчили мистера Уэра, но ему пришлось признать, что симптомы теоретически могут указывать и на отравление мышьяком, поскольку они, как вы слышали от медицинских экспертов, почти неотличимы от симптомов острого гастрита.

Когда эти сведения дошли до мистера Вогена, он только утвердился в своих подозрениях и написал старшему мистеру Бойзу о необходимости расследования. Мистер Бойз был потрясен до глубины души и тут же согласился. Он знал о связи сына с Гарриет Вэйн, помнил, что она не явилась узнать о самочувствии Бойза во время его болезни и даже не пришла на похороны, и подобное бессердечие его поразило. Связавшись с полицией, Бойз добился ордера на эксгумацию.

Вы слышали отчет о результатах экспертизы, проведенной сэром Джеймсом Лаббоком и мистером Стивеном Фордайсом. Много было сказано о различных методах анализа и о том, что происходит с мышьяком в человеческом теле, но думаю, нет нужды углубляться в подробности. Я перечислю основные пункты медицинского заключения — вы можете их записать, если сочтете нужным.

Для экспертизы были взяты некоторые органы — желудок, кишки, почки, печень и так далее, и обследование показало, что все они содержат мышьяк. Определив количество мышьяка, обнаруженного в этих органах, эксперты вычислили, сколько мышьяка содержалось во всем теле. При этом учитывалось, что рвота, диарея и работа почек вывели из организма какое-то количество мышьяка, а почки, замечу, играют важнейшую роль при избавлении от этого яда. С учетом вышесказанного эксперты установили, что примерно за три дня до смерти в организм попала смертельная доза мышьяка — четыре или пять гран.

Не знаю, удалось ли вам вникнуть во все нюансы. Постараюсь, в меру своего разумения, передать наиболее важные детали. Мышьяк чрезвычайно быстро выводится из организма, особенно попав туда вместе с едой или сразу после еды, так как он раздражает оболочки внутренних органов и существенно ускоряет опорожнение пищеварительного тракта. Мышьяк действует гораздо быстрее, если принять его не в виде порошка, но в разведенном виде. Попав в организм вместе с пищей или сразу после приема пищи, мышьяк практически полностью выводится через двадцать четыре часа после появления симптомов. Отсюда следует, что хотя количество обнаруженного в теле мышьяка и может показаться вам ничтожным, само наличие его в организме покойного после трех суток непрерывной рвоты и диареи говорит о том, что в какой-то момент он получил очень большую дозу яда.

Серьезные споры велись по поводу времени, когда появились первые симптомы отравления. Защита выдвинула предположение, что, покинув дом Гарриет Вэйн, Филипп Бойз мог сам принять мышьяк, а затем взять такси на Гилфорд-стрит; в доказательство приводились выдержки из книг, утверждающих, что нередко симптомы появляются очень скоро, самое меньшее, насколько я помню, через пятнадцать минут после принятия раствора мышьяка. По словам подсудимой, которые не подкрепляются никакими другими показаниями, Филипп Бойз ушел от нее в десять вечера. Через десять минут он был на Гилфорд-стрит, и ему уже нездоровилось. В это время суток дорога до Уоберн-сквер должна была занять совсем немного времени, но уже к концу пути Бойз испытывал сильную боль и с трудом мог встать. От Гилфорд-стрит до Даути-стрит три минуты пешком, и если, как утверждает подсудимая, Филипп Бойз ушел от нее в десять, то вы должны задуматься, что же он делал в эти десять минут. Отыскал ли он укромный уголок, чтобы принять там дозу мышьяка, который он, выходит, предусмотрительно взял с собой на случай неудачного исхода разговора с подсудимой? И прошу заметить: защите не удалось доказать, что Филипп Бойз когда-либо покупал мышьяк или имел к нему доступ. Конечно, это еще не означает, что он не мог его достать, — опыт Гарриет Вэйн демонстрирует, что закон об ограничении продажи ядовитых веществ далеко не так эффективен, как хотелось бы, — но факт остается фактом: защита не смогла убедительно показать, что мышьяк у Бойза имелся. Тут же замечу, что медицинские эксперты, как это ни удивительно, не обнаружили следов древесного угля или индиго, которые положено примешивать к техническому мышьяку. Безотносительно к тому, был ли мышьяк приобретен покойным или подсудимой, вы, наверное, полагаете, что краситель должен был оставить следы. Но нетрудно предположить, что все следы краски после длительной диареи и рвоты исчезли из организма.

Что касается версии о самоубийстве, спросите себя, что делал Бойз в те десять минут: принял ли он дозу мышьяка, или, почувствовав себя неважно, присел где-нибудь отдохнуть, или просто шел, сам не зная куда, как это бывает с нами в минуты огорчения. А возможно, подсудимая ошибается, говоря о времени ухода Бойза, — или же намеренно искажает истину.

От подсудимой мы также получили сведения о том, будто перед уходом Бойз сказал, что нехорошо себя чувствует. Если причиной был мышьяк, то версия, что он принял яд после визита к подсудимой, отпадает сама собой.

Кроме того, если задуматься, когда же проявились первые симптомы отравления, картина выходит весьма туманная. Перед вами выступали разные доктора, ссылаясь на собственный опыт и цитируя отрывки из медицинских трудов, и, как вы могли заметить, не существует единого мнения о том, когда следует ожидать первых симптомов. Иногда они проявляются уже спустя четверть часа или полчаса, иногда через два часа, бывает, через пять или шесть, а в одном случае, если не ошибаюсь, симптомы проявились только спустя семь часов после отравления.