Выстрелы на пустоши - Крис Хаммер
Шрифт:
Интервал:
Вернувшись, Мэнди вынимает своего малютку из колыбели и строит ему рожицы, издавая всевозможные забавные звуки, которые завершаются громким фуканьем в животик. Мальчик заливается смехом. Любовь матери к нему и ее удовольствие несомненны. Прижав сынишку к себе, она опускается в кресло.
– Итак, Мартин, как продвигается ваша работа?
– Не так уж и плохо, учитывая, что я здесь меньше суток.
– Слыхала, вы разговаривали с Робби. Он сказал что-нибудь интересное?
– Да. Ваш констебль весьма словоохотлив.
– Он ведь тоже не знает, почему Байрон так поступил?
– Понятия не имеет.
Мэнди становится серьезнее.
– А что насчет обвинений в педофилии?
– Мы этого почти не касались. Констебль сказал, что никогда не видел никаких тому доказательств.
Она улыбается.
– Я же вам говорила. Никто в это не верит.
– Кое-кто верит.
– Например?
– Харли Снауч.
Она меняется в лице. Улыбки больше нет, вместо нее – сердитый, почти презрительный взгляд.
– Значит, вы его нашли? Притаился там, в своем логове через дорогу.
– Вы о винном салуне? Хм. Получается, вы в курсе?
– Еще бы! Этот извращенец сидит там и подглядывает за мной. Думает, я не знаю, но я-то знаю. Старый похотливый урод!
Мартин окидывает взглядом японские ширмы, расставленные перед окнами магазина, и понимает, что неправильно оценил их назначение: думал, они просто для защиты от жары и света.
– Почему Снауч за вами шпионит?
– Он мой отец.
Мартин хмурится.
– Как так?
– Этот старый козел изнасиловал мою мать.
Мартин потрясенно застывает с открытым ртом. И надо бы что-то сказать, но попросту нет слов.
Мэнди смотрит на него. Взгляд тяжелый, оценивающий.
– Б-боже, – наконец, заикаясь, произносит Мартин. – Как вы это выносите? Почему не уезжаете?
– Еще чего! Этот гад уничтожил жизнь моей матери, но не уничтожит ее магазин. И я не позволю ему уничтожить меня!
Снаружи Мартин задерживается в тени, откидывает жестяную крышечку и отхлебывает кофе. Остатки еле теплые, что не так уж и плохо, учитывая жару. Прищурившись от яркого света, он вперивается взглядом в винный салун напротив – здание, еще недавно безликое, теперь кажется зловещим. Подглядывает ли за ним сейчас Снауч сквозь щели в заколоченных окнах, или его вниманием безраздельно завладели призрачные солдаты? Кто знает. Может, вернуться в салун, разобраться со Снаучем? А смысл? Высказать все? Ну, и как это поможет Мэнди? И как это поможет статье?
Мартин отказывается от идеи с салуном и взамен направляется к месту кровавой бойни. Свернув на Сомерсет-стрит, окидывает взглядом памятник солдатам, минует банк, полицейский участок и школу. А вот и место, где Сомерсет изгибается под прямым углом и потом ведет прямиком к церкви. Именно тут от пули в шею умер Крейг Ландерс, пытавшийся спастись бегством. Церковь Святого Иакова уже хорошо видно, метров сто, не больше. Чертовски меткий выстрел для проповедника. Может, остались какие-нибудь следы на месте, где лежало тело? Но нет, ничего.
Мартин трогается дальше. Интересно, каково в тот день было Робби Хаус-Джонсу? Вообще без прикрытия, только броник и пистолет, а преступник вооружен винтовкой, и преодолеть нужно семьдесят пять метров по открытой местности. Может, Хаус-Джонсон и выглядит как подросток, но кишка у парня отнюдь не тонка.
Фотографируя в очередной раз, он рисует в уме живописную картинку, словно воочию наблюдая беспокойство молодого полицейского. Осторожно поставив на землю кружку с кофе, открывает в телефоне аудиоприложение и ищет утреннее интервью. Беспорядочно гоняя запись туда-сюда, с грустью вспоминает простоту своего старого кассетного диктофона. Вот и нужное место. Мартин ставит сухой рассказ полицейского на воспроизведение и считает выстрелы.
«Утро выдалось теплое, но не такая жарища, как сегодня, так что окно было открыто. Совершенно обычный день. Время близилось к одиннадцати, я как раз закруглялся с делами. Не хотел опаздывать на богослужение. И тут раздалось что-то вроде выстрела…» – один, – «…затем снова…» – второй, – «но я не придал значения. Может, двигатель в машине или детишки с петардами забавляются, всякое бывает. Потом донесся крик, мужской крик, и еще два выстрела…» – третий и четвертый, – «…тогда-то до меня и дошло. Я был без формы, но достал из шкафчика пистолет и вышел на улицу. Последовали еще два выстрела, один за другим…» – пятый, шестой, – «…прогудела машина, снова послышались крики – все со стороны церкви. Кто-то бежал к школьному двору, в мою сторону. Раздался еще один выстрел…» – седьмой, – «…и тот человек упал. По правде сказать, я не знал, что делать. Все казалось ненастоящим, просто дурдом какой-то.
Я вернулся сюда, позвонил домой сержанту Уокеру в Беллингтон и предупредил его. Затем надел бронежилет, вышел и по Сомерсет-стрит подбежал к упавшему телу. Это был Крейг Ландерс. Мертвый. Один выстрел в шею – и готово. Натекло много крови. Очень много. Я ничего больше не видел, никого не слышал. Крики заглохли. Наступила гробовая тишина. На Сомерсет возле церкви стояла машина, и еще несколько неподалеку, под деревьями на Темза-стрит. Я понятия не имел, сколько там людей. Между мной и церковью не было никакого укрытия. Я чувствовал себя как на ладони. Подумывал сбегать обратно в участок, взять машину, но тут грохнул еще один выстрел», – восьмой. – «Вот я и пошел к церкви».
Мартин закрывает аудиоприложение и прячет телефон. Ну и жарища!
Школе не помешало бы посадить пару деревьев. Он подбирает кружку и направляется к церкви. Возможно, хоть там найдется тень. Восемь выстрелов. Крейга Ландерса – в шею с сотни метров. Еще троих – в голову. Джерри Торлини – в голову и грудь. Восемь выстрелов, шесть прямых попаданий. И все же, когда констебль Хаус-Джонс прицелился в священника с расстояния всего в несколько шагов – достаточно, чтобы убить двумя пулями в голову из табельного пистолета, – преподобный нажал на курок первым и промахнулся. Бессмыслица. Возможно ли, что Байрон Свифт специально выстрелил мимо, вынуждая себя убить? Момент отрезвления после устроенного им побоища?
У церкви Мартин мысленно переключается на молодого констебля, пытаясь представить ход его мыслей. Неся кружку так, как, вероятно, Хаус-Джонс держал свой пистолет, он подходит к зданию, приостанавливается, делает глубокий вдох и сворачивает за угол.
– Черт!
– Что такое? – спрашивает мальчишка, сидящий на церковном крыльце.
– Извини. Просто не ожидал никого.
– Оно и видно.
На мальчике шорты, футболка, панама и вьетнамки.
– Что это у вас? – спрашивает он.
– Это? Немецкая пивная кружка. С кофе.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!