Фокусник - Ася Алкимова

огромные по нашим меркам залоги и никогда не возвращал (он особенно любил «Шерлока Холмса» Гая Риччи – этот фильм имелся у него по меньшей мере в четырех экземплярах – и старые американские комедии и боевики), растрепанные бульварные детективы и деревянный крестик, связанный из двух веточек.

Даже ковру не удалось избежать Варданова клейма – прямо перед дверью зияла огромная грубо вырезанная дыра. Через нее проглядывал старый паркет.

– Это вообще как вышло? – На третий день изучения загадочного дефекта я наконец набралась смелости поинтересоваться.

Макс широко ухмыльнулся и охотно рассказал.

– Ну, сидим, значит – в том году дело было – с народом, нюхнули, бухнули, еще нюхнули, ну короче Пете – тусовался тогда с нами такой – заплохело, он кричит, сейчас блевану, а в ванной кто-то был, и дверь заперта. Мы ему орем, ты выйди в коридор хоть, засранец, не погань ковер. А он давится как последняя сука, но такой хера ли я должен выходить, там люди, бабы, зачем мне надо у них на глазах-то выворачиваться? Ну и угадил в общем он нам пол, от всей души так. Воняло неделю, честное слово. Чем мы только не терли, суровый был чувак, видать, ядреный. Ну Вардан психанул и говорит, да ну в задницу этот ковер, взял и вырезал ножом весь кусок. Престидижитация, блин.

– Что такое престидижитация?

– Быстрое движение, – ответил Вардан, – быстрое, незаметное движение фокусника. Ловкость рук. Основа основ.

4. Кухня чудес

Постепенно меня приняли в свиту. Я узнала больше об обязанностях и привилегиях каждого, кто находился в ближайшем к Вардану круге. Это были Влад, Макс, Яна, Чингиз и отчасти – в основном в силу своего упрямства – Эдгар. Несмотря на то, что все работали и отдыхали вместе, в свите царила строгая иерархия и разделение обязанностей.

Влад, по его собственным словам, был географом. Именно он обычно определял курс компании на вечер, и он же отвечал за безопасность.

– Безопасность, – как объяснил мне Макс, – это знать, в каком клубе сколько народу, и куда именно этим вечером идут другие, подобные нашей, компании. С коллегами мы стараемся не сталкиваться, потому что это будет означать неудачный вечер как для них, так и для нас.

Еще в компетенцию Влада входили разборки с британской гопотой, которым Вардан ничего не продавал из принципа, и информация о полицейских облавах. Телефон у Влада не замолкал ни на минуту.

У себя в Чернигове он был довольно крупным торгашом, и опыта общения с неприятными людьми у него было больше, чем у любого из нас. Ходили даже неподтвержденные слухи, что дома на Украине он нарвался на проблемы такого свойства, что его переезд в Англию был во многом вынужденной мерой.

– Самое неприятное, что может случиться, – рассказывал мне Влад, пока мы сидели в пабе в ожидании остальных – и чего нужно стараться избегать – это полицейские с собаками. Обычно по вечерам работает одна команда, в пятницу и субботу их может быть больше. Обычных полицейских можно не бояться, потому что обыскивать на месте они не имеют права.

Об их перемещениях от клуба к клубу Владику сообщал загадочный Саймон, но к большим барам мы подходили все равно не сразу. Вперед Владик высылал кого-то чистого, обычно Чингиза, кто проверял обстановку и убедившись, что все спокойно, подзывал остальных.

Чингиз был единственным, кто пытался жить правильной жизнью. За это над ним издевались при каждом удобном случае, но в глубине души любили за наивность и прилагающееся к ней благородство. Он упрямо приглашал девушек на свидания, которые заканчивались обычно катастрофически, когда ничего не подозревающая студентка неожиданно оказывалась в компании мрачного Вардана, сосредоточенного Владика и откровенно потешавшегося над ней Макса. Чингиз не курил, но пил (за что его презрительно называли алкоголиком), хотя делал это с кислой миной и явно без удовольствия. Он трусил, спотыкался о собственные ноги и судорожно пытался сохранить лицо, обычно прикидываясь грубее, чем был на самом деле. Он громко и вульгарно ругался, со всеми спорил и ввязывался в драки, которые неизменно проигрывал, если за него не заступался раздраженный Макс.

Макс следил за хранением и развесом, что делало его еще и мастером примешивать к наркотикам то, чего там не должно было быть. Марихуану разбавляли травяным чаем, сушеным укропом и спайсом – легальными благовониями, которые, будучи выкуренными, вызывали сильный, но противный эффект, паршивое “похмелье” и серьезно вредили здоровью. Кокаин мешали с мукой и тальковой присыпкой из ближайшей аптеки.

У Макса была и еще одна, не менее важная обязанность – быть всеми любимым. Братишка и кореш, он одинаково легко сходился с самыми непохожими людьми, с парнями и девушками, с халявщиками и отличниками. Простак, шутник, зачинщик, куда более рассудительный и ловкий, чем он любил казаться, он играл в свите жизненно важную роль. Самым интересным в нем была совершенная искренность и прямота, редкая для профессиональных любимчиков общества. Да и любовь эту он завоевывал честно, всем помогая, всех утешая, всех смеша. Он занимал и одалживал деньги с ужасающей легкостью, он носил на руках перебравших, он следил за неопытными, он убирался, улыбался, со всеми пил и ни на кого не срывался. Прозрачность его характера была во многом обманчива, а вот желание помочь просто потому что так надо, и тщательно скрываемая ответственность были реальны и совершенно незаменимы.

Вардан питал к нему беспрекословное уважение антипода, подкрепленное абсолютной верностью Макса и искренним его нежеланием занимать в свите хоть сколько-то привилегированное положение. Они обнимались при встрече и все, кроме заработка, делили строго пополам.

Дела же самого Вардана были скрыты от всех. Узнать о них что-то можно было только по оброненным в разговоре замечаниям и понятным ему одному шуткам. Наркотики он покупал партиями у кого-то очень серьезного, чьи контакты никому не доверял, и он же перепродавал их мелким распространителям в клубы.

Макс проболтался, что Варданов контакт предлагал ему героин, но тот отказался («Нахера мне эта карусель? Что угодно, кроме чернухи.»), чем неожиданно вызвал к себе уважение, которым теперь пользовался, чтобы пробираться в злачные места, куда более опасным личностям вход был заказан.

Большая часть наших вечеров начиналась в пабе напротив кухни, где за пивом и текилой компания решала, куда мы идем. Иногда мы возвращались к Вардану, где к полуночи собиралась оголтелая толпа, а иногда начинали свое ночное путешествие по клубам. Оксфорд – город небольшой, и все клубы в нем похожи один на другой. Везде голые