Хрустальная колыбельная - Мидзуна Кувабара

class="p1">И в этот момент…

— !

Токко, будто попав под пулю, вылетело из рук женщины. Она обернулась, схватившись за запястье:

— Кто здесь?

Такая скосил мутнеющие глаза в ту же сторону.

«Чего?»

В темноте выделялась неподвижная белая фигура.

— Ты!!! — женщина ударила силой — пришла в движение мощная аура.

Искры и сотрясающий землю гул слились со вспышкой, превратившей тьму в ослепительное пламя.

— Аааа! — женщина отлетела, рассеивая бледные шары огня. Она рухнула на землю и затихла.

«Кто?»

Такая почувствовал чей-то взгляд.

«… Ле… ди?»

Перед глазами плыло.

«Нао… э?»

Мир быстро куда-то проваливался. Здесь же, на песке, Такая потерял сознание.

Белый плащ хлопал на ветру, когда молодой человек остановился около лежащего Такаи, опустился на колено и аккуратно перевязал его раненую правую руку белоснежным носовым платком. Косака Дандзе пробормотал сам себе:

— Так ты не можешь использовать силу, кроме как ради защиты Нариты Юзуру, да, Кагетора?

В воздух поднялось облако песка, словно затем, чтобы скрыть ответ.

— Я абсолютно против любого союзничества с Такеда! — кричал Сигэзанэ своему господину; дело происходило глубокой ночью в ярко освещенной усадьбе Датэ. — Они намереваются захватить северо-восток, пусть даже и предлагая объединиться с нами. Разве мы должны помогать им в этой интриге? Я абсолютнейшим образом против!

— Однако же, Сигэзанэ-доно, — резко прервал его Кодзюро. — Если учесть наше затруднительное положение, помощь Такеды словно послана небесами. Если они лишь устранят силы Асина, велика вероятность того, что мы сможем затем взять Могами в двойные клещи. Разгром Могами должен стоять на первом месте!

— Даже без сторонней подмоги у нас достаточно сил, чтоб сокрушить Могами! Ты излишне оптимистичен, Кодзюро! Такеда — коварный лев! Ты хочешь, чтобы этот лев пожрал нас?

— Неужели ты хочешь, чтобы армии, что расположились вокруг, разгромили нас еще до того, как мы подберемся к челюстям льва?

Сигэзанэ негодующе взглянул на Кодзюро. Тот, не вставая с колен, решительно подался вперед и сказал Масамунэ:

— Сейчас наша недостача в силах весьма очевидна. Доно, сейчас у нас нет иного выхода, кроме как объединиться с Такедой. Мы вернулись, чтобы защитить родину, наш Сэндай… ясно, на чем нужно держать акцент. В нашем воскрешении нет ни капли амбиций — мы вернулись, чтобы защитить здешний народ. Дабы обладать этой землей, Могами уже разрушает ее здания и убивает людей. Мы должны уничтожить Могами, пока он не стал виновен в смерти других.

Слушая Кодзюро, Масамунэ оставался совершенно неподвижен. В каждом из доводов была своя правда, но одно было доподлинно верно: они вернулись не затем, чтобы участвовать в Ями Сенгоку, но затем, чтобы защищать Сэндай от завоевания Могами до самого конца. Устранение угрозы, что мешалась под ногами, было наипервейшим делом, как и сказал Кодзюро, но…

Но Масамунэ тревожился еще кое о чем.

«Мама и Кодзиро с Могами…»

Если вести, которые принес Косака, правдивы…

Его мать, Есихимэ, приходилась младшей сестрой Могами Есиаки. Она вошла в клан Датэ, чтобы остановить распри между двумя кланами, но все же оставалась верной Могами. Тогда Есихимэ сомневалась, что одноглазый Масамунэ сможет стать главнокомандующим. Она пророчила успех и место главы клана своему младшему сыну Кодзиро и предпринимала бесчисленные попытки устранить Масамунэ. Чтобы на корню пресечь это волнение, Масамунэ пришлось убить Кодзиро.

Горькие воспоминания тех далеких дней еще жили в Масамунэ.

«Всего лишь самозащита».

У него не было выбора. Сколько раз он пытался оправдаться перед собой, смягчить эту невыносимую вину — сознание того, что он убил брата собственными руками. Неудивительно, что в итоге он стал еще больше ненавидеть мать, которая не доверяла ему.

После тех событий Есихимэ, не скрывая шока, вернулась в Енэзаву[41]. Десятки лет спустя, когда Есихимэ доживала свои годы, мать и сын все же смогли примириться, оба изнуренные жестокостью и одиночеством семейной усобицы.

«Значит, после смерти все вернулось на круги своя…»

Вот что давило грудь Масамунэ. Только естественно, что Кодзиро не благоволил брату. А мать, Есихимэ…

«Неужто она так и не простила меня?»

И Масамунэ потупил взгляд единственного глаза…

Внезапно люди у входа в поместье заволновались. Сигэзанэ и остальные одновременно оглянулись.

— !

— Что…

Кодзюро первым вскочил на ноги, затем — вассалы семьи. Сигэзанэ, собираясь выйти вслед, оглянулся на Масамунэ.

— Доно…

Масамунэ поднял серьезный напряженный взгляд и встал:

— Что такое, Кодзюро?

— Доно.

Масамунэ проложил среди вассалов путь ко входу и увидел на руках Кодзюро незнакомого парня.

— !

А позади стоял Косака Дандзе.

— Что вы хотите этим сказать, Косака-доно?

— Простите за причиненное беспокойство. Все вышло так внезапно.

— Кто этот юноша?

— На него напала одна из подчиненных Могами, а я его спас. Если вам не слишком трудно, не могли бы вы выделить ему комнату и заняться его ранами…

Масамунэ резко взглянул на Косаку:

— Он из ваших знакомых?

— … — лицо Косаки осталось таким же холодным.

— Следует приготовить постель, — вежливо проговорил Кодзюро. — Цунамото-доно, пожалуйста, проследите за приготовлениями.

Кодзюро и несколько других вернулись в дом. Косака, скидывая плащ, сказал Масамунэ:

— Ночь нынче что-то холодная, не правда ли? Взываю к вашей снисходительности, не примете ли меня на ночлег? Уже слишком поздно возвращаться в отель.

— Я не возражаю…

— Могу я рассчитывать на душ? А еще, вероятно, на свежую одежду и чашечку кофе… — продолжал Косака, ступая в комнату.

Люди в усадьбе засуетились. Косака, будто сознавая свою навязчивость, остановился на полпути в залу и внезапно развернулся к Масамунэ:

— Датэ-доно.

— ?

— Когда юноша придет в себя, будьте с ним поосторожнее.

— Что?

Косака ухмыльнулся:

— Он не простой человек. Похоже, трудности могут возникнуть и у Датэ-доно.

— … Что вы имеете в виду?

— Он из клана Уэсуги.

Масамунэ насупился. Позади него Сигэзанэ и остальные замерли от удивления.

— Уэсуги? Но ранее вы говорили, что Кагекацу-доно не переродился…

— Вероятно, вы знаете, что у лорда Кэнсина было два приемных сына?

— ?

— Лорд Кагекацу и еще один — Уэсуги Кагетора. Тот юноша — лорд Кагетора.

— !

И все пораженно вздохнули. Уэсуги Кагетора!

Косака — его улыбка стала еще шире — проговорил:

— Также он главнокомандующий истребителей онре лорда Уэсуги, Призрачной армии Уэсуги. Их еще называют «Яша-шуу Уэсуги», и этот юноша — перерожденный.

Масамунэ изумленно посмотрел на бесчувственного Такаю, а когда оглянулся через плечо, Косака уже вышел в залу.

«Уэсуги Кагетора…»

Легкое напряжение мелькнуло по лицу Масамунэ, придавая ему жесткость.

На закате, в укромном уголке сада…

Мама присела среди любимых ею моховых роз и срывала цветы один за другим.

Он стоял сзади, наблюдая.

Как будто она обрывала все его воспоминания.