Банк - Дэвид Блидин

— А то я сам не знаю… Ладно, дай мне еще час здесь закончить, и я приеду.

Девять сорок пять. Я собираюсь: раскладываю бумаги на столе в аккуратные стопки и отправляю все уличающие в личных связях мейлы в корзину. Пессимист вернулся из туалета, хлюпая заложенным носом, и сел за стол, широко расставив ноги и вытирая пот со лба салфеткой.

— Дас вундеркинд, куда намылился в сей богопротивный час? — строго вопросил он.

— Встречаюсь с друзьями по колледжу. Завтра утром ничего срочного, а старый приятель надолго уезжает в составе Корпуса мира.

— А кто тебя отпускал так рано, еще десяти не пробило?

Терпеть не могу, когда Пессимист строит из себя наставника, отчитывая меня за недостаток рабочего рвения.

— Отвали! У меня ни одного свободного вечера за последний месяц!

— Гений банковского дела! — фыркнул Пессимист.

Я проигнорировал иронию. Мне осталось только выслать обновленную версию модели Волоките и поймать такси — до бара ехать меньше пятнадцати минут, — когда компьютер издал мелодичный звук: пришло новое сообщение.

Это было настолько неизбежно, что я засмеялся.

Ниже на экране красовалось:

А еще ниже шло начало этой идиллии:

Ну что за гадство, я убью этого сукина сына!

Я грохнул кулаком по столу, перевернув колонки. Такого бешенства я не испытывал очень давно.

— Хладнокровнее, Мямлик, — невозмутимо протянул Пессимист.

Я яростно обернулся. Клянусь Богом, если он сейчас примется за свои подковырки, выковыряю его глазенки скрепкой для бумаг!

Я набрал сотовый Марка. Он поднял трубку на третьем звонке.

— Ты не поверишь, но мой босс… — начал я.

— Стоп, не надо извинений. Давай откровенно, ты в очередной раз на всех положил?

Я не знал, что сказать. Извинения уже не шли с языка: я столько раз извинялся за подобное свинство, что доверия ко мне не осталось.

— Экс-Подружка уже здесь. Ей это не понравится.

— Можно с ней поговорить?

Некоторое время я слушал приглушенные звуки, прежде чем снова раздался голос Марка:

— Знаешь, она просто в бешенстве. Ты ее сейчас лучше не трогай. Может, подъедешь хотя бы на бокал пива?

Один бокал пива. Пятнадцать минут на такси туда, пятнадцать обратно, полчаса на собственно пиво и болтовню с экс-Подружкой. Обернусь за час…

Господи, кого я обманываю? «Одного пива» в природе не существует, и если экс — потянет меня в койку…

— Понимаешь, мне неожиданно подкинули ранее совершенные сделки, и…

— Ладно, нет проблем. До Болгарии уже не увидимся, но ты не пропадай. У тебя есть мой электронный адрес?

— Да.

У меня было ощущение, что я выбросил наверх еще одну лопату земли из огромной ямы отчаяния.

— Ладно, счастливой вечерин…

Марк нажал отбой. И ты, Марк… Я положил голову на стол и закрыл глаза. Просто поразительно: именно в тот момент, когда кажется — все, ниже падать некуда, у судьбы для нас наготове новое беспримерное унижение. Теплая рука легла на плечо:

— Ну-ну, утри слезки, масенький.

Я был слишком расстроен и не нашел достойного ответа. Пессимист гнусно захихикал и снова поперся в туалет.

Много лун назад, до того, как Кристофер Лэтэм Шоулс изобрел в Милуоки пишущую машинку, до того, как студенистые беспозвоночные выползли из океанов на сушу и эволюционировали в доисторических обезьян, мир был не более чем крохотной песчинкой. Его удалось бы унести в кармане или даже в ноздре — мир действительно был настолько мал. И когда наш мир оставался не больше ногтя, когда он представлял собой всего лишь клубящееся завихрение водородных газов, не существовало никаких банков. Не было курсовой разницы между днем заключения и исполнения сделки и текущим рыночным курсом. Не было двуногих позвоночных, покупающих и продающих фондовые ценные бумаги и разъезжающих на «шестисотых» «БМВ».

Впрочем, я не рискнул бы отправиться к началу времен и убедиться, что дела не всегда обстояли так, как сейчас.

Воскресенье я встретил среди инопланетян. Они не походили на пришельцев из «Секретных материалов» — бледных скелетиков с куполообразными головами и пустыми глазницами, но все равно это были инопланетяне. Собравшись в заурядном домике в пригороде, инопланетяне болтали о вязании кружев, газонокосилках и о том, что мусор на этой неделе заберут раньше — в понедельник вместо вторника.

Инопланетянка в желтом сарафане — моя тетка Пенелопа, чье пятидесятилетие стало причиной сбора представителей внеземных цивилизаций, — подплыла ко мне и вручила кусок шоколадного торта. Ковыряя цветные шарики глазури, я присел на складной стул и принялся наблюдать за редкими формами жизни в их привычной среде обитания: дядюшка Боб лениво растянулся на диване, словно огромный кот, на ковре компания горластых кузин и кузенов режется в наклейки с покемонами; мама в кухне крошит морковь для салата, папа курит сигару в обнесенном изгородью дворике среди тысяч таких же огороженных двориков на пару с теткиным соседом, здоровяком в галошах. Инопланетяне явно наслаждались существованием в своей беззаботной вселенной — ни тебе обязательств, ни горящих сроков, ни зловещего предчувствия, что сотовый вот-вот зазвонит и на тебя свалится приказ потратить выходные на срочную работу…

Тетка Пенелопа вернулась, неся два бокала пунша, грузно опустилась на стул рядом со мной и откинула голову. Висячие серьги звякнули, как музыка ветра.

— У тебя усталый вид.

Я уже вел счет: тетка — восьмая, кто сообщает мне эту новость. Даже мой «голубой» дядюшка Том, обычно восхищавшийся, как я окреп и вырос, всякий раз пытаясь исподтишка пощупать мои бицепсы, сегодня лишь сокрушенно покачал головой, когда мы обменивались приветствиями.

— Я и правда устал, — вяло промямлил я.