Девять с половиной идей - Антон Леонтьев

Он больше не домогался ее, скоро он ушел в загул с Эльзой, и в самом конце десятого класса его отчислили из школы. Эльзу же не тронули, так как ее дед проектировал и строил дома в городе. Оля не чувствовала себя ответственной за его падение. Легче всего обвинить кого-то в своих неудачах, сказать: «Виновата ты, Ольга, ты предала и не поддержала меня, ты не предоставила мне еще один шанс выбраться из ямы». Может быть, оно и так. Но все дело в том, что любви больше не было. Она испарилась, остались только горечь и боль.

Десятый класс Оля закончила на «отлично». Выпускные экзамены не были для нее проблемой, она все сдала на пятерки, теперь предстоял выпускной бал с вручением аттестатов. Оля еще с тремя учениками своего класса была удостоена золотой медали.

Ольга решила как можно быстрее покинуть родной городок. Он был олицетворением всего самого ужасного в ее жизни. Поэтому она не пришла на выпускной бал, получив аттестат и медаль несколькими часами раньше, а уже вечером, когда ее одноклассники отмечали вступление во взрослую жизнь, уехала в Ленинград – поступать в медицинский институт.

Сидя на жесткой скамье пригородной электрички, Ольга смотрела в ночную тьму, перемежающуюся островками бледно-желтого света. Она приняла твердое решение – вырваться из той среды, в которой жила. Но что ждет ее впереди?

Поезд, стуча колесами, мчался через ночь.

В Ленинграде Оля жила у двоюродной сестры тети Маши. Месяц упорной подготовки – и к середине августа она стала студенткой лечебного факультета Ленинградского медицинского института.

Ленинград поразил ее своими масштабами и открывающимися перспективами. Оказалось, что из ее сокурсников никто особенно учебой не интересовался, для них были более привлекательны иные, не менее захватывающие стороны жизни большого города. Многие из студентов уже не раз предлагали Оле отправиться на вечеринку или в ресторан.

Однако каждый раз ей представлялось то, что произошло на той вечеринке, с Сергеем, и она отказывалась. Сначала сокурсники не понимали ее, а потом, убедившись, что Оля твердо решила посвятить себя науке, оставили свои попытки.

Нельзя сказать, что учеба захватывала Олю, но она знала, что на первом курсе самой медициной даже не пахнет, здесь преподаются смежные науки, необходимые для закладки фундаментальных знаний.

Поэтому, когда прошли и первая, и вторая сессии, она оказалась одной из немногих, в чьей зачетной книжке были только самые высокие оценки. Оля тем не менее чувствовала, что медицина – это не совсем то, о чем она мечтала. Все-таки закончила она спецшколу с углубленным изучением английского, и язык знала неплохо даже на институтском уровне. Нет, она не жалела, что эти знания пропадут или окажутся невостребованными, в конце концов, привыкнуть можно к любой профессии, главное – стать и в ней первой.

Девиз – стать во всем первой – сделался для нее своего рода навязчивой идеей. Возможно, сформировался он из-за тех непростых семейных и жизненных обстоятельств, в которых выросла Оля. Возможно, из-за того, что она приехала из области. А таким в Ленинграде приходилось ежедневно доказывать, что если ты жила в маленьком провинциальном городке, то это не означает, что и склад мыслей у тебя тоже провинциальный.

И это Оле удалось. Во время летней сессии один из самых уважаемых профессоров сказал ей:

– Знаете, если вы будете продолжать работать так, как сейчас, из вас может получиться великолепный врач.

Что же, не исключено, что так и произошло бы, однако то, что случилось в ее родном городке в конце июля, полностью изменило Олину жизнь.

После экзаменов все иногородние разъехались. Оля тоже вернулась на пару недель домой, хотя очень не хотела возвращаться в прежнюю жизнь.

С вокзала она несла сумки с дефицитными продуктами, закупленными ею в Ленинграде. Впрочем, в то время все продукты были дефицитные.

Из писем тети Маши ей было известно, что она и дядя Саша официально развелись, тот ушел к своей приятельнице Таньке, устроив при этом ужасающий скандал, обвинив в своей нелегкой судьбе жену, детей и особенно Олю. Он кричал, что именно после того, как это чудовище взяли в дом, дела пошли наперекосяк, ему, чтобы обеспечивать лишний рот, пришлось больше работать, он перенапрягался и по глупости заливал свою усталость водкой. Жена его не остановила. Вот так он и спился, по вине Оли, жены и, в принципе, собственных детей.

Тетя Маша выгнала его из дома даже без вещей, и вскоре стало известно, что ему дали два года условно за попытку изнасилования подружки его новой супруги Таньки. По неизвестной причине суд оказался мягкосердечным, и дядя Саша, просидев пару месяцев в КПЗ, вышел на свободу, стал пить еще больше, при этом его характер менялся только в худшую сторону.

Когда Оля подошла к дому, в котором когда-то жила, было около половины четвертого. Однако на лавках не оказалось ни одного человека, видимо, из-за жары все предпочли уехать на дачи или вообще в сезон отпусков проводить свободное время у моря.

Дверь квартиры была приоткрыта. Ольга прошла в коридор, не понимая, что же случилось, и тут до нее донеслись какие-то крики. Стало ясно, что бывшие супруги выясняют отношения, однако эта ссора грозила обернуться чем-то непредвиденным.

– Ты тварь, – громко говорила тетя Маша.

Стоя в коридоре, Оля не захотела обнаруживать свое присутствие, тем более она слышала, что у ее приемной матери голос дрожит от злости. Именно от злости, а не от возмущения или страха. Такого Оля за ней никогда не наблюдала.

– Да ты что, Машенька, – пытался возразить дядя Саша.

Его голос можно было узнать с трудом. Он стал пропитым и прокуренным. Оля не видела приемного отца уже года два, поэтому представить не могла, как он деградировал.

– Ну и что я такого сделал? – заговорил он, при этом его немного заплетающийся голос звучал все увереннее. – Ты, сука, моя жена и не посмеешь мне помешать. Пошла вон, мерзавка.

После этого раздался сильный удар, кто-то вскрикнул.

– Не смей бить ребенка! – воскликнула тетя Маша.

Значит, там был еще кто-то, скорее всего, самая младшая, Тоня. Девочке уже исполнилось двенадцать лет.

– Что хочу, то и ворочу, дорогуша! – засмеялся дядя Саша. Его смех звучал мерзко.

– Что он с тобой пытался сделать, Тоня? – услышала Оля голос тети Маши.

– Да ничего, я только воспитывал ее, – прохрипел дядя Саша.

Раздались его шаркающие шаги, а потом крик бывшей жены:

– Отпусти, немедленно отпусти!

– Дура Танька меня выгнала, ты тоже. Но дети-то мои! Значит, я имею право жить здесь. И ты, тварь, не можешь помешать мне.

– Ты выписан из этой квартиры, поэтому иди прочь!

– Что ты сказала? – Раздался удар, потом еще один, не менее сильный. Женщина вскрикнула. – Повтори, лахудра, ты что промямлила? Я твой муж, и ты не смеешь выставлять меня на улицу!