Сошедший с рельсов - Джеймс Сигел

Чарлз понимал: одно дело прокатиться на такси, совсем другое ехать в гостиницу с намерением заняться любовью.

Внутри отель «Фэрфакс» выглядел не лучше, чем снаружи: такой же серый, тусклый и убогий. В вестибюле пахло камфарой.

Пока они шли к регистрационной конторке, у Чарлза возникло ощущение, будто ее побелевшие от напряжения пальцы подбираются к его горлу. Он сказал портье, что расплатится наличными, и получил ключ от номера 1207.

На лифте они поднимались молча.

Когда на двенадцатом этаже двери кабины раздвинулись, Чарлз хотел пропустить Лусинду вперед:

– Дамы идут первыми.

– Возраст почтеннее красоты, – отозвалась она, и они вышли вместе.

«В коридоре не помешало бы зажечь несколько лампочек», – подумал Чарлз, потому что свет поступал только через наполовину занавешенное окно слева от лифта. Ковровая дорожка воняла плесенью и табаком.

Номер 1207 оказался в самом конце коридора, в самой гуще сумерек, и Чарлзу пришлось прищуриться, чтобы разобрать цифры на двери.

Вот что им досталось за девяносто пять долларов в нью-йоркском Сити: пропахшая моющими средствами комната с двуспальной кроватью, деформированная настольная лампа и стол – все впритык.

Жара стояла, как на экваторе, и никаких видимых средств, чтобы с ней справиться.

Крышка унитаза была запечатана белой бумагой. Честь первого пользования досталась Чарлзу. Он направился в туалет, как только вошел в номер, – нервы.

А когда вышел из ванной, Лусинда сидела на кровати и нажимала кнопки телевизионного пульта. Но на экране ничего не появлялось.

– Телевизор за дополнительную плату, – предположил Чарлз.

– Ты хочешь?..

– Нет.

Они вели себя с неловкой предупредительностью, словно незнакомые люди на первом свидании. Чрезмерная заботливость от смущения, решил Чарлз.

– Присаживайся, – сказала она.

Он сел на стул.

– Я имела в виду, сюда.

– Конечно.

Он скинул пальто и повесил в гардероб рядом с ее. Затем прошагал к кровати – невеликое расстояние, учитывая размеры комнаты, – и опустился рядом.

Мне нельзя здесь быть. Надо встать и уйти. Я должен…

Он положил ее голову себе на плечо.

– Ну вот мы и пришли.

– Да.

Чарлз почувствовал, что рубашка насквозь промокла от пота.

– Ладно, – вздохнула Лусинда. – Что ты хочешь: остаться или уйти?

– Да.

– "Да" – что? То или другое?

– Остаться. Или уйти. Ты-то сама чего хочешь?

– Потрахаться с тобой, – ответила она. – Мне кажется, я хочу с тобой потрахаться.

* * *

Это случилось, когда они собирались уходить.

Они не спеша одевались. Чарлз осматривал комнату: как бы чего не забыть.

Потом они направились к выходу.

Чарлз открыл дверь и хотел переступить порог.

Лусинда следовала за ним, и он ощущал ее аромат – в ванной она успела слегка надушиться. Но вдруг он уловил какой-то иной запах.

Чарлза стукнули, и он упал на пол. Ударили по ребрам, в живот, и он задохнулся. Лусинда рухнула на него. Затем оказалась рядом, на полу.

Дверь захлопнулась, щелкнул замок.

– Только пикни, и я разнесу тебе долбаную башку, – прозвучал чей-то голос.

Человек с пистолетом. Чарлз видел его, низкорослого, и ствол, черный с матовым блеском.

– Возьмите все мои деньги и отпустите нас, – предложил Чарлз. – Берите все.

– Что?

Незнакомец был темным. «Латинос, – подумал Чарлз. – Характерный акцент».

– Что ты, падла, сказал?

– Мои деньги. Они – ваши.

– Я велел тебе заткнуться.

Он снова ударил Чарлза. На этот раз не под ребра, а значительно ниже, и Чарлз застонал.

– Пожалуйста, – попросила Лусинда дрожащим голосом маленькой девочки. Голосом, какого не может быть у взрослой женщины. – Пожалуйста, не бейте нас.

– "Не бейте нас", – передразнил незнакомец, явно потешаясь над ее страхом. Над ее писклявым, детским голосом. – Не бойся, крошка, я не буду тебя бить. У-ух! А теперь кидайте-ка сюда свои бумажники.

Чарлз полез в карман, долго возился с пропитанной потом подкладкой и наконец дрожащей рукой вытащил портмоне.

Такое случается только в кино. О таком пишут на первых страницах газет. Такое бывает с кем-нибудь еще, но не с нами.

Он бросил портмоне человеку с пистолетом. Лусинда лихорадочно искала свой бумажник – тот, где хранилась фотография пятилетней девочки на качелях в деревне. Девочки, снятой где-то далеко от затрапезного номера 1207 в гостинице «Фэрфакс».

Когда она подавала грабителю бумажник, тот пересчитывал наличность Чарлза – не такую уж маленькую. Деньги, из которых Чарлз собирался расплатиться за номер. Забрав доллары, незнакомец ухмыльнулся.

– Вы только посмотрите! – Он вылупился на фотографии Чарлза: Анну, Диану и его самого. Семейство Шайн. – Забавно, – хмыкнул он и повернулся к Лусинде: – И кто это тут? Гадом буду, точно не ты. – И снова обратился к Чарлзу: – Явно не она, Чарлз.

Исследовав бумажник Лусинды, он нашел ее снимки.

– Вот так так. Парень, Чарлз, на тебя нисколько не похож. Не ты это, Чарлз. – Грабитель фыркнул и расхохотался. Он что-то понял. – Знаете, что я думаю? Эй! – Он пихнул Чарлза в бок, не столь сильно, как прежде, но вполне увесисто. – Ты меня слышишь? Знаешь, что я думаю?

– Что?

– Вот тебе и «что»! Я думаю, ребята, вы пришли сюда потрахаться. Изменяешь своей старушке, приятель? Решил немного пошалить? Вот чем ты занимаешься, Чарли.

– Пожалуйста, возьмите мои деньги, – попросил Чарлз.

– Забрать твои деньги? Твои долбаные деньги? А это что? – Грабитель поднес к его носу купюры. – Видишь? Вот твои деньги! Они уже у меня!

– Вижу. Обещаем, мы не заявим в полицию.

– Обещаешь? А? Это хорошо. Это очень хорошо, Чарлз. Значит, я могу полагаться на твое слово? Ну тогда… – Он помахал пистолетом, и иссиня-черный тупорылый ствол нарисовал в воздухе несколько кругов: от Чарлза к Лусинде и обратно. – Ну тогда… Если ты обещаешь не обращаться в полицию и все такое…

Лусинда тряслась на полу, как мокрая бездомная шавка.

– Эй, крошка, – позвал ее грабитель. – Слышь, кошечка…

– Пожалуйста, – всхлипнула она.