Записки научного работника - Аркадий Самуилович Дыкман

И все встало на свои места. Действительно, на следующий день Босс уехал, мы скорректировали режим, и все пошло как по маслу.

Для себя я сделал очень важный вывод, который использую уже почти пятьдесят лет: любая технологическая разработка, предлагаемая для внедрения в производство, должна выдерживать значительные отклонения от рекомендованного режима, которые с большой долей вероятности могут иметь место в заводских условиях.

Наконец, история возвращает меня в лето 1973 года, когда завод с нашей помощью наработал вторую партию катализатора и мы, сотрудники института и завода, должны были со дня на день начать его испытания.

Перед началом испытания второй партии вдруг выяснилось, что один из руководителей министерства — назову его Начальником — предложил обработать катализатор раствором поташа, чтобы уменьшить избыточную кислотность. С нашей точки зрения, идея была провальной. Но административный ресурс действовал тогда даже более эффективно, чем сейчас. Руководство завода выполнило указание Начальника, не оповестив нас. В институт пришло сообщение по телетайпу (было такое средство связи в те годы) с вызовом Баталина и меня на завод для нормализации работы катализатора, потому что он почему-то плохо работал.

Мы с Баталиным были в бешенстве. Что называется, без меня меня женили и при этом обвиняют в плохом выборе. Но выхода не было: пришлось ехать, и уже вечером мы тряслись в поезде «Ленинград — Куйбышев», чтобы через день добраться до Тольятти. Достать летом два билета на самолет из Ленинграда в день отъезда было практически — и даже теоретически — невозможно.

Баталин сидел и, судя по выражению его лица, думал о чем-то неприятном. Вдруг, словно выплевывая что-то гадкое изо рта, он сказал:

— Да, если не удастся улучшить работу катализатора, придется свою задницу подставлять.

Мою голову спасло лишь то, что нам достались билеты в спальный вагон и надо мной не было второй полки. В порыве возмущения от его слов я подпрыгнул, наверное, на полметра вверх:

— Олег Ефимович, ну мы-то тут при чем?! Захотелось Начальнику побыть изобретателем, ничего не понимая в сути вопроса, — флаг ему в руки и барабан на шею. — Это выражение было модным в то время. — Пусть сам теперь отвечает за свои вредоносные предложения. Может, и партбилетом, — мечтательно закончил я.

Вместо того чтобы обматерить задиристого парнишку, Баталин затянулся сигаретой и с сожалением произнес:

— Эх, Аркаша, Аркаша… Начальник по должности не будет ни за что отвечать. Что ты ему предъявишь? Он не отдавал распоряжений — просто высказал предположение, что если наш катализатор обработать поташем, то его показатели улучшатся. Никаких приказов, тем более письменных, о модифицировании катализатора не было. Ведь, если я выскажу предположение, что неплохо было бы ограбить сберкассу, а ты после этого ее грабанешь, отвечать будешь ты, а не я. Конкретно приказ о выполнении отдавал Белгородский. Но, если ты хочешь обвинять в неправильных решениях главного инженера любого завода — неважно, какого, — давай не будем зря тратить свое время и государственные деньги, а сойдем на первой же станции и вернемся в Ленинград. Ты должен понять, что, если мы говорим о виноватых, в этой истории может быть один виновник. Хотя нет — три. Первый — наш катализатор, второй — я, третий — ты. Такой вариант устраивает? Думаю, нет. Перестань мечтать о наказании больших начальников и думай, как улучшить работу нашего детища даже в этих тяжелых условиях. Нам еще часов двадцать трястись. Пока время терпит, как сказал Штирлиц Мюллеру.

Через два дня после приезда на завод мы с Баталиным решили, как выйти из сложившейся ситуации. После реализации нашего предложения удалось резко улучшить показатели работы контакта, и все обвинения в наш адрес были сняты. Более того, используя одну из поговорок Баталина — «Из каждого свинства можно вырезать кусочек ветчины», — мы стали всюду рекламировать катализатор. Мол, несмотря на совершенные над катализатором «издевательства», он сохранил все свои преимущества, по сравнению со старым, то есть является «дуракоупорным», что крайне важно в производственных условиях. Обласканные на прощание заводским начальством, мы вернулись в Ленинград, чувствуя себя победителями.

Этот случай преподал мне один из важнейших уроков в моей жизни: никогда не играть на понижение. Только на бирже так называемые «медведи» могут что-то заработать подобным образом. В реальной жизни такой тренд движения практически всегда приводит к проигрышу. И это правило, которому меня научил Баталин (спасибо ему за это!), я хочу переадресовать моим молодым ученикам.

Прошло чуть больше двух лет, и я убедился, насколько ценным оказался урок. Не получи я его тогда, сколько дров мог бы наломать! Об одном случае расскажу поподробнее.

1976 год. Мы успешно внедрили новый кальцийборфосфатный катализатор для получения изопрена КБФ-76. Отношения с Баталиным были уже не такими теплыми, как в начале семидесятых, но оставались вполне нормальными и уважительными. И вдруг, выступая на ученом совете института, Баталин допустил высказывание, в какой-то мере задевшее мое самолюбие. С тем жизненным опытом, который есть у меня сейчас, я бы над его выступлением просто посмеялся. Но тогда, по молодости, мне было достаточно обидно. Не думаю, чтобы Баталин сделал это специально, но небольшой осадок остался. На следующий день, как на грех, ко мне с очень заманчивым предложением подошла сотрудница нашей лаборатории. Ее муж до недавнего времени работал простым инженером на заводе имени Ленина с окладом сто пятьдесят рублей. Неожиданно ему достался выигрышный «лотерейный билет» в виде предложения места начальника конструкторского бюро (КБ), курирующего работу бань и прачечных Ленинграда. Зарплата, кажется, рублей четыреста, а с премиями и прогрессивками — еще больше. Соответственно, он согласился, а через полгода у него ушел на пенсию начальник отдела сточных вод, и, естественно, он вспомнил обо мне. Молодой энергичный мужик с опытом промышленных внедрений, что еще надо? И зарплату он предложил триста рублей, да иногда можно зайти в горисполкомовский буфет и купить палку колбасы или копченую рыбу. Прошу сегодняшнюю молодежь не смеяться — тогда это было очень важно.

Я не могу объяснить молодежи, что значили в 1976 году триста рублей по сравнению со ста тридцатью, которые я тогда получал. Но увеличьте то, что вы получаете сейчас, в два с половиной раза — и представите масштаб соблазна. А если помножить его на нанесенную мне Баталиным обиду? Повезло, что лестное предложение поступило в пятницу поздно вечером, так что у меня было время все обдумать и взвесить.

Придя домой и выкурив на лестнице полпачки сигарет, я сел за стол и на