Смерть мелким шрифтом - Светлана Чехонадская

А потом он нашел другую статью. Суббота. Автор — Леонид Маринский. Статья об убийстве молодой женщины, произошедшем в четверг. Если верить тому же брату, материалы об этом убийстве пришли к его сестре самое позднее в среду. Но прочитать статью Ивакин не успел. Библиотекарша задвигала стулом и предупредила о том, что им пора закрываться. «Чем же там можно зачитаться-то, Господи?!» — было написано у нее на лице.

— Старикан-то, которого от Семенова прислали, начал с того, что, мол, просто интересно и на пенсии скучно. А теперь версии выдвигает! — Следователь Королев, рыжеволосый, полный жизнерадостный малый лет тридцати пяти развернул курицу, выложил на газету редиску, помидоры, огурцы, достал зеленый лучок, полкирпича хлеба, рассыпал соль, отвинтил крышку у бутылки с квасом. Обед был готов.

Столовых Королев не признавал. Он был типичный представитель кубанских благословенных мест. Курица, выращенная его женой на зерне, потом приготовленная с добавлением перца и чеснока с собственного огорода, обмазанная сметаной от своей коровы, — вот это, он считал, высокая кухня! Еще он считал, что народ стал лениться. Тут Королев обычно саркастически смеялся: в целях экономии времени люди покупают всякую гадость. А на что они тратят это сэкономленное время? На борьбу с изжогой!

— Старикан считает, что к этой Леонидовой прилетал кто-то из Москвы. — Королев хрустнул редиской. — Вечером, во вторник! В восемь тридцать. На основании того, что звонки начались с девяти. Логика, а?

— А что, тоже версия, — проговорил Прокопенко, налегая на помидоры.

— Мужика в светлом костюме хозяйка еще в семь видела. Он что, над городом из самолета выпрыгнул? Парашюта рядом с ним хозяйка не заметила?

— Ну, знаешь, у нашей версии тоже слабое место есть. Они не ограбили дом в тот вечер и наутро — понятно. Хозяйка была дома. Но почему они не сделали этого на следующий день и еще через день? У них пять дней было.

— Да испугались! Может, они эту девку вообще убивать не хотели. А когда так получилось, в штаны наложили и смылись. А я, знаешь, одного боюсь: не был бы серийный! — Королев хрустнул косточкой: домашнего цыпленка он съедал целиком.

Прокопенко суеверно поплевал в сторону.

— Интересный народ! — Королев потянулся за полотенцем, чтобы вытереть губы. — Брат, а не знает, бриллиант у нее или стекло. Ну как так? Вот у меня тетка есть, так я все знаю про ее украшения. Серьги с рубинами, кольцо с изумрудом — ящерица такая маленькая из камней, представляешь? У меня дочь младшая, как придет к тетке, вечно начинает канючить, чтобы ей ящерицу показали. А этот: не знаю, говорит, что там у нее за драгоценности.

— Москвичи! — сказал Прокопенко.

— Вот то-то и оно! — Королев сердито махнул полотенцем, отгоняя мух. — Одна радость от дождей: эти твари попрятались. А сейчас, смотри, опять повылазили изо всех щелей!

— Москвичи?!

Королев захохотал: своего молодого коллегу он считал туповатым, но, по его представлениям, этот недостаток был несерьезным и безобидным — при условии, что человек добр.

— Сам ты москвичи! Мухи!

— Да ну тебя! Скачешь мыслями, как кузнечик, — рассердился Прокопенко. Они немного помолчали, хрустя огурцами.

— Как он тебе вообще показался? — спросил Прокопенко.

— Кто?

— Брат убитой.

— Скользкий какой-то. «Ничего не знаю! Виделся редко!» Разве это может быть правдой? Пусть даже и в Москве?

— Я думаю, может. Я сам с родственниками отца годами не общаюсь, хотя они в Сочи живут. Они после его смерти совсем нас с матерью забросили, не помогали, хотя богатые. Что с ними общаться-то?

— Может быть, конечно… Но все-таки сложилось у меня впечатление, что брат этот что-то недоговаривает. Вот тебе пример: он вначале заявил, что понятия не имел, как сестра на юге оказалась. Потом проговорился, что сам ей советовал на море съездить. Вот, у меня записано: «В Лазурном она несколько раз отдыхала с отцом, в правительственном санатории. Когда ее мать заболела, Марина мечтала свозить ее в Лазурное, но считала, что это очень дорого. Так и не успела. Я и сам ее уговаривал съездить, развеяться. Но у нее с деньгами вечно проблемы были».

— Какие же проблемы, если она на пару недель две тысячи долларов привезла?

Королев пожал плечами.

— А кстати, сколько она собиралась здесь пробыть? Хозяйка что-нибудь знает?

— Говорит, речь шла, как минимум, о месяце. Леонидовой здесь нравилось. Слушай, давай займемся проработкой того, что можно купить на две тысячи долларов! — сказал Королев. Его тон стал деловым. Пустая болтовня закончилась. — Катер, чтобы уплыть в Турцию? Или, может, машину, чтобы взорвать ее на рынке?

— С ума сошел! — Тему терроризма Прокопенко не обсуждал даже в шутку. Он испуганно выпучил глаза и постучал по столу обоими кулаками.

— Итак, девка с бриллиантом на шее, длинным языком, огромной грудью и в тридцать пять лет незамужняя отправилась с каким-то парнем прогуляться. В десять вечера! Хвасталась перед ним, какая ока богатая, может, хотела его заинтересовать, намекала, что она завидная невеста. Показала ему украшение, сказала, что от бабушки графини досталось, что Третьяковская галерея спит и видит, как его заполучить. И все! А вы тут огород городите! Про доллары он мог и не знать. Ему бриллианта достаточно было.

— Звонили же весь вечер, помнишь? — осторожно напомнил Прокопенко. — И хозяйка как раз на дежурство должна была уйти. Совпадение?

— Да нет, вряд ли. — Королев в раздражении снова взялся за курицу. — И правда, почему дом не обчистили?

Они немного помолчали.

— А ты понял, она этому московскому старикану родственница, что ли? — спросил Королев. — То есть она и Семенову родственница?

— Мы с Семеновым не родственники, — произнес Ивакин, просовывая голову в кабинет. — Мы учились вместе. Здравствуйте. Ну что, проверили рейсы?

— Парня одного отправили, — недовольно отозвался Королев. Он хотел проявить строгость и показать старикану, что пенсионерам положено греться на солнышке, а не лезть в чужие дела, но природное дружелюбие и склонность к пропаганде здорового питания возобладали в нем. — Давай, Владимир Саныч, присаживайся, угощайся. А то знаем мы, как в ваших санаториях кормят.

— Ну, не скажите! Икру вчера давали. Я бы вот огурчика, — Ивакин присел к столу, взял в руки огурец, покачал головой, увидев, что огурец меньше его среднего пальца. — Вы уж извините, я из коридора конец вашего разговора слышал. Мне тоже непонятно, почему же преступник не обыскал комнаты с ее вещами. Мне это совершенно непонятно!

Королев с Прокопенко переглянулись. В коридоре послышался шум. Дверь распахнулась. Молодой парень стоял на пороге и сиял, как вымытая витрина.

— Ну, ребята, с вас бутылка! Я нашел! И нашел я нечто!