Я тебя вижу - Клер Макинтош

– Могла бы проявить больше энтузиазма. Это бы тебя не убило.

Готовясь к обеденному наплыву посетителей, Мелисса намазывает маслом ломтики хлеба и складывает их попарно, начинкой внутрь. В застекленном шкафу стоят банки с салатом из тунца, копченым лососем и тертым сыром. Кафе в Ковент-Гардене называется «Тоже у Мелиссы». Оно больше, чем заведение на Анерли-роуд: у окна стойка с высокими барными табуретами, в зале пять или шесть столов с металлическими стульями, которые каждый вечер складывают в углу, чтобы уборщица могла вымыть пол.

– Имеешь в виду, я должна была ей соврать?

Без десяти девять в кафе лишь Найджел в длинном, испачканном грязью пальто, от которого при каждом движении исходит запах немытого тела. Он каждое утро сидит на высоком табурете у окна, сжимая в ладонях чайник с чаем. В десять Мелисса выставляет Найджела, говоря, что тот распугает ее посетителей. Раньше он сидел на тротуаре перед кафе и, положив перед собой кепку, просил милостыню. А потом Мелисса над ним сжалилась. Она берет с Найджела пятьдесят пенсов, на два фунта меньше, чем указано в меню, но, поверьте, разочарованным он не остается.

– Просто поддержи ее.

– Я поддерживаю! Вот, отпросилась с работы на пару часов, чтобы поехать с ней.

– А она об этом знает?

Я замолкаю. Планировала встретиться с Кэти позже и узнать, как прошло прослушивание, но она ясно дала понять, что мне не стоит болтаться поблизости.

– Ты должна подбадривать ее. Когда она станет звездой Голливуда, тебе не захочется прочитать в глянцевом журнале: «Мама говорила, что я ни на что не гожусь».

Я смеюсь.

– И ты туда же. Вот и Саймон уверен, что у нее все получится.

– Ну, раз так, – произносит Мелисса таким тоном, словно все встало на свои места.

Ее волосы выбиваются из-под голубой сетки, и я поправляю их, чтобы Мелиссе не пришлось снова мыть руки. Она умеет за секунду собрать свои длинные густые и блестящие темные пряди в замысловатый узел. И втыкает в него ручку, пока работает. Это придает ей обманчиво богемный вид. Сегодня, как и в большинство дней, на Мелиссе ботильоны, джинсы и накрахмаленная белая рубашка. Закатанные до локтей рукава открывают кожу – настолько же бледную, насколько темная она у мужа моей подруги.

– Спасибо, – произносит она.

– Но при этом он не менее уверен, что станет популярным автором. – Я усмехаюсь, но тут же чувствую себя предательницей, хотя всего лишь пошутила.

– А разве для этого не нужно что-нибудь написать?

– Он пишет, – восстанавливая равновесие, бросаюсь я на защиту Саймона. – Но сначала ему нужно изучить массу информации. Да и выкроить свободное время, работая на полную ставку, довольно трудно.

– И что же он пишет?

– Кажется, какой-то шпионский триллер. Ты же меня знаешь, это не совсем моя литература. Предпочитаю Мейв Бинчи [3].

Я не читала роман Саймона. Он хочет закончить текст, прежде чем кому-то показывать, и меня это вполне устраивает. По правде говоря, я волнуюсь. Боюсь, что не найду подходящих слов. Что не смогу даже определить, хорошо вышло или нет. Я уверена, что получится хорошо. Саймон же прекрасно пишет. Он один из самых опытных журналистов «Телеграф» и работает над своей книгой с тех пор, как мы познакомились.

Дверь открывается, и в кафе входит мужчина в костюме. Он приветствует Мелиссу по имени и болтает с ней о погоде, пока варится кофе. Мелисса без лишних уточнений добавляет в чашку молоко и сахар.

На стойке у стены лежит пятничный номер «Метро», я беру его и просматриваю, пока подруга пробивает чек. Кто бы ни читал газету, он оставил ее сложенной на странице со статьей «Взлет преступности в метро». Хотя рядом никого, я инстинктивно кладу руку на сумку, которую по старой привычке ношу, перебросив на грудь. В статье несколько фотографий. Сильно избитый парень примерно того же возраста, что и Джастин, и женщина с открытым рюкзаком на коленях, которая выглядит так, будто вот-вот заплачет. Я просматриваю статью, но в ней нет ничего нового. Советуют присматривать за вещами и не ездить в одиночку поздним вечером. То же самое я постоянно твержу Кэти.

– Джастин говорил, что твоя управляющая вчера приболела, – произношу я, когда мы вновь остаемся одни.

– Сегодня ее тоже нет, так что… – Мелисса показывает на голубую сетку для волос. – Держу пари, пока Ричард Брэнсон строил свою империю, у него такие проблемы не возникали.

– Держу пари, что возникали. Хотя не уверена, что можно назвать два кафе… – Я ловлю ее сердитый взгляд. – …Два потрясающих кафе – империей.

– Три, – хитро глядит Мелисса.

Я поднимаю бровь и жду продолжения.

– В Кларкенуэлле. Не смотри на меня так. Кто не рискует, тот не пьет шампанское.

– Но… – Я успеваю замолчать прежде, чем переступаю черту.

Меня бы напугала идея открыть третье кафе, когда второе идет ко дну. Хотя, наверное, именно поэтому Мелисса занимается бизнесом, а я нет. Когда мы поселились по соседству с Мелиссой и Нилом, я ходила на бухгалтерские курсы по программе обучения для взрослых. В школе математика мне плохо давалась, но Мэтт забирал детей только по средам, так что либо бухгалтерия, либо обивка мебели, а я не могла представить, как зарабатываю на жизнь перетяжкой стульев. Мелисса и стала моей первой клиенткой.

– Раньше я сама вела бухгалтерию, – сказала она, услышав от меня о курсах, – но теперь сняла новое помещение в Ковент-Гардене, и мне не помешало бы немного себя разгрузить. Там ничего сложного – платежные ведомости и квитанции.

Я ухватилась за этот шанс. И хотя всего год спустя другой клиент – Грэхем Хэллоу – предложил мне постоянную работу, продолжала вести бухгалтерию обоих кафе Мелиссы.

– Значит, «У Мелиссы-три»? – спрашиваю я.

Она смеется.

– И четыре, и пять… Бесконечность – не предел!

Я договаривалась выйти на работу после обеда, но прихожу в одиннадцать. Грэхем демонстративно смотрит на часы.

– Славно, что вы сегодня появились, Зоуи.

Как всегда, на нем костюм-тройка, а в жилете прячутся настоящие карманные часы. «Профессионализм порождает доверие», – объяснил он мне однажды. Возможно, пытаясь подбить меня сменить брюки M&S на что-то старомодное в его стиле.

Я не ведусь на провокацию. В пятницу вечером Грэхем сам мне разрешил задержаться сегодня на два часа.

– Хотите, сварю вам кофе? – говорю я, давным-давно усвоив, что неизменная вежливость – лучший способ от него избавиться.

– Это было бы очень кстати, спасибо. Хорошо провели выходные?

– Неплохо.

Не вдаюсь в подробности, а он не спрашивает. Я больше не рассказываю ему о своей личной жизни, поскольку когда мы с Саймоном только начали встречаться, Грэхем осмелился заявить, что неприлично ходить на свидания с тем, кого встретил на работе. Хотя с тех пор, как Саймон приходил в наш офис за информацией о тарифах на аренду коммерческой недвижимости для статьи, которую он тогда писал, прошло уже три месяца.