Сиамцы: повесть - Андрей Жвалевский

— Лучше в южном, — попросила Геля и улыбнулась сквозь слезы.

— В южном, так в южном, — радостно согласился Ян, — а я научусь водить реактивный самолет. Нам же с тобой нужен будет реактивный самолет, чтобы быстро перемещаться между материками?

— Нужен, — согласилась Геля и снова всхлипнула.

Гелю совсем развезло, и она уткнулась носом Яну в плечо.

— Она сама всегда говорила, что надо правду, а сама на меня кричит… Ей ее Сашка важнее меня! Ее жалко, а я… Что мне вечно учителя мозг пилят из-за нее, так меня не жалко…

— Да ладно тебе, — Ян обнял Геулу, — зато теперь ты будешь ее содержать, а она будет у тебя жалобно клянчить деньги на косметику. А ты будешь такая говорить: «У тебя уже одна помада есть…»

— Ей не нужна косметика, — сказала Геула.

— А что нужно? — удивился Ян.

— Миксер.

— Ну, хорошо, значит, будет клянчить у тебя новый миксер, а ты будешь говорить: «Зачем тебе миксер, у тебя уже пять есть!»

Геула засмеялась. Ей стало тепло и хорошо, и она зарылась носом в свитер Яна. У него он был совсем не колючий, в отличие от сиамского. Геля расслабилась. И зря. Потому что неприятности и не думали заканчиваться.

— Геула, что происходит?

Геля оторвалась от Яна и увидела Костю, который стоял на лестнице с букетом в руке.

— Если ты не хотела ехать из-за… вот этого, так бы и сказала, — произнес он.

— Да какого «этого»?! Кость, ты с ума сошел! Это же Ян! Ты же его знаешь! У нас с ним вообще ничего не может быть!

— Да вы что, — взорвался Ян, — сговорились?! Я вам дефективный или что?

— Ян, ты чего? — Геля изумленно вытаращилась на Яна.

Точно так же, как Дарина полчаса назад.

От обиды и бессилия Ян взвыл и бросился на Костю.

*

Геула очнулась возле Оперного театра.

«Ничего себе я погуляла», — подумала она.

Геля смутно помнила, как сюда попала. В начале пути ее душили слезы, и она пряталась под капюшоном байки[6], шла, не разбирая дороги. Потом слезы кончились, и она просто шла. Быстро. Вперед.

Геля стащила с головы наушники и отключила плеер. Вынула из кармана мобильник — пять не принятых от мамы и семь от тети Али. Геула поняла, что придется проявиться, и выбрала тетю.

— Ты где? — Тетя Аля была лаконична.

— У Оперного.

— Жди, я буду через семь минут.

Приехала Альбина через пять.

— По встречке перла? — спросила Геля, усаживаясь в машину.

— Хочешь домой? — спросила тетя Аля, игнорируя вопрос.

— Не знаю, — честно ответила Геула.

— Я бы позвала тебя к нам, но Костя пришел с фингалом, закрылся в комнате и ничего не говорит.

Альбина выдержала паузу, но Геля молчала.

Тетя Аля вздохнула.

— Гель, да прости ты его уже! — жалобно попросила она. — Это я Костю заставила к тебе пойти. Это я цветы выбирала. Слушай, ты скажи, если он тебя обидел когда-нибудь, я его… нет, убивать не буду, но, поверь, я на твоей стороне.

— Не обижал он меня, — мрачно сказала Геля.

— Но тогда за что ты его по морде?

Геула откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Объясняться до смерти не хотелось.

— Это не я, — сказала она. — Это Ян, мой друг. Костя все не так понял. Мы просто стояли на лестнице и обнимались. Ян мне деньги принес за рекламу. А Костя решил, что я с ним… А Ян сошел с ума и полез драться.

— А что за Ян? — с деланым равнодушием спросила тетя Аля.

— Да у нас с ним вообще ничего не может быть! — вздернулась Геля. — Мы сто лет знакомы! Мы в десять лет вместе в лагере были, помните, это ж вы мне путевку подарили. А потом много раз в «Коллекции приключений»[7] пересекались, он мне как брат, понимаешь?

Альбина долго молчала, барабаня пальцами по рулю.

— Слушай, а можно личный вопрос? — решилась она. — Но ты можешь не отвечать, если я не в свое дело лезу.

Геула кивнула.

— Гель, почему вы с Костей… Ты не думай, я не… я просто удивляюсь… Если бы мне в шестнадцать лет предложили такую путевку… Я понимаю, что надо было все сделать не так, что Костик дурак и надо было у тебя спросить. Но… Короче, почему вы еще не это… не вместе?

Во взгляде Альбины не было праздного любопытства или насмешки, и Геля решила ответить. Тем более она была уверена, что тетя Аля не передаст их разговор Косте.

— Честно? — вздохнула она. — Мне это просто не приходило в голову.

Альбина опять надолго замолчала.

— Но вы хоть целовались? — спросила она через некоторое время.

— Ну да, — пожала плечами Геля, — но я так-то не думала… Мы же еще вроде как несовершеннолетние…

— Понятно, — грустно сказала Альбина и тронулась с парковки. — Я отвезу тебя домой. Косте, как мне кажется, нужно какое-то время — остыть.

*

— Яник! — крикнула мама, тыкая пальцем в смартфон. — У меня телефон глючит. Не поможешь?

Ответа не было. Впрочем, Ян редко откликался на голосовые сигналы. Мама вздохнула и отправилась в комнату сына.

— Мне твоя классная написала, — сообщила она, распахивая дверь, — а я в чат войти не могу.

Ян не ответил, он был очень занят: лежал на тахте в позе эмбриона. Мама удивилась еще больше — он никогда не ложился спать в такую рань. На всякий случай подошла и потрогала лоб. Ян нервно дернулся, но, кажется, лоб был холодный. Мама еще раз вздохнула и подняла с пола байку. Грязную и слегка порванную.

— Да! — подскочил Ян. — Я дрался! Ясно?! И не твое дело почему! А байку новую куплю, заработаю! И вообще, стучаться надо!

Мама вышла, стараясь как можно тише прикрыть дверь.

В коридоре столкнулась с мужем, который как раз вернулся с работы.

— Ян дома? — спросил он. — У меня к нему дело!

— Дома… но ты к нему не лезь пока.

Станислав Францевич достал из портфеля планшет и сунул в руки жене.

— Я вычислил, откуда у него бум посещаемости! — Он пролистал несколько роликов и остановился на одном. — Смотри!

Она сперва хотела глянуть одним глазом, но не смогла оторваться, пока не досмотрела.

Кадры мелькали. Геула улыбалась. Хмурилась. Грызла карандаш. Камера выхватывала ее с неожиданных ракурсов. Похоже, Ян снимал свою «сиамскую сестру» исподтишка. Музыка — нежная и дерзкая одновременно — очень точно подчеркивала каждое движение Гели. И только в финале чехарда кадров резко обрывалась, а в музыке оставалась только нежность. Геула спала. Она лежала, свернувшись калачиком, на тахте Яна.