Сиамцы: повесть - Андрей Жвалевский

Ян собирался вскочить, но кошка вцепилась в его колени.

— Ты откуда тут?! — Ян сердито сбросил Нору на пол.

Мама успокаивающе положила руку ему на плечо:

— Я видела уже. Папа показал вчера.

Ян обнаружил перед собой чашку с чаем и сахарницу с ложкой. Нахмурился, но принялся насыпать сахар в чашку.

— У них, видите ли, тридцать две жалобы от каких-то дебилов! Что они там увидели, придурки озабоченные?

Мама снова села за стол и приготовилась слушать, однако дождалась только вопроса:

— Вот скажи — откуда там порнуха?!

— Ну, — протянула мать, — по-моему, очень… чувственно получилось…

— Да просто с монтажом угадал! — Ян отхлебывал чай большими глотками, не чувствуя температуры. — И саундтрек очень лег… Там же не видно ничего: ни сис…

Ян осекся и покосился на маму, но та сделала вид, что ничего не заметила.

— Яник, — сказала она, — а тебе Геля нравится? Как девушка…

— Мне?! — От возмущения Ян чуть не поперхнулся чаем. — Гелька? Ты чего, мам? Она просто в кадре хорошо смотрится… И играет нормально… И вообще, «Сиамтуб» мы с ней вдвоем придумали… Но чтобы нравиться?! Да не нравится она мне ни разу! Мне вообще на нее наплевать!

Ян принялся нервно хватать с тарелки остывшую картошку и запихивать ее в рот.

— Понятно, — сказала мама. — А Геула как к тебе относится?

— И ей на меня тоже… — Ян запнулся, — плевать! У нее парень есть! Костя… Хлыщ тупой! Заявился такой, права качать начал… Ну, ничего, будет теперь с фингалом! А у нас с Гелькой просто бизнес, понятно?

Ян схватил и сжевал последний ломтик картошки, затем под тревожным взглядом Норы принялся за мясо.

— Сынок… — осторожно начала мама, но сын снова вскочил.

— Да хватит уже лезть ко мне с этой ерундой! «Ах, Геула!», «Ах, красотка»… Да она вообще… Не симпатичная даже!

— Я не про то, — сумела вставить слово мама, — может, еще картошечки с мясом?

— Да не ем я твою картошку! — заявил Ян. — И вообще, мне кусок в горло не лезет! И ты ко мне не лезь!

Ян забрал чай и гордо удалился, по дороге отодвинув ногой кошку. Мама покачала головой и приступила к мытью посуды. Нора, не торопясь, доедала под столом украденный кусок отбивной.

*

Геула дремала на математике и от резкого стука дверью чуть не свалилась со стула.

— Все помнят, что сегодня после уроков вы едете на праздник молодежи и весны, — с утвердительной интонацией произнесла Оксана Витальевна.

— Чё? — спросил Присмаков.

— Я лично проверю списки, — жестко сказала завуч, — и даже не надейтесь сбежать, контроль будет двойной. И с моей стороны, и со стороны районного руководства.

— Так дождь же! — жалобно шепнул кто-то из девчонок.

— Не сахарная, не растаешь, — отрезала завуч. — Это городское мероприятие, будет выступление художественной самодеятельности, конкурсы на развитие ваших физических возможностей, учреждения образования нашего района примут участие в различных соревнованиях…

— Оксана Витальевна, я не могу, у меня тренировка, — сказала Смирнова.

— Смирнова, у тебя вечно тренировки! А у нас спортивно-массовые мероприятия, и у меня отчетность.

— Ну так и отчитывайтесь, — тихо сказала Геула. — Зачем нас туда тащить?

— Кто сказал? — рявкнула завуч.

В классе повисла напряженная тишина.

— Я понимаю, что некоторым наплевать на школу, — язвительно сказала завуч, — наплевать на то, что у нас всех и у меня лично будут неприятности, им лишь бы… лишь бы…

Оксана Витальевна не нашла слов и закашлялась.

— Я могу продолжить урок? — спросила учительница математики.

— Продолжайте, — царственно махнула рукой завуч и вышла.

Класс злобно зашипел ей вслед.

— Ну, вы же понимаете, — извиняюще сказала математичка, — вы же знаете, в какой системе мы живем. К сожалению, мы не можем ее изменить.

— Почему? — спросила Геля.

— Слышь, ты, заткнись, — заорал Присмаков, — если б твоя мамаша от подписки не отказалась, Оксана бы на нас не взъелась. Небось, бэшек своих она под дождем через весь город не погонит!

Класс загудел.

— Да ладно вам, — примирительно сказала учительница, — вам полезно прогуляться. Подышите воздухом, посмотрите, как выступают ваши ровесники. И к гимназии не будут цепляться зря. Нам в следующем году аттестацию проходить! А дождь, может быть, еще и закончится.

*

Но дождь оказался упорным.

Как всегда, во время праздников к «Минск-Арене» подогнали пяток автозаков и несколько сотен омоновцев.

— Опять праздник на зоне, — мрачно пошутил кто-то в очереди к рамке.

На него зашикали.

Омоновцы в оцеплении стояли с каменными лицами, мокли, исполняя свой долг, их коллеги у рамок были поразговорчивее.

— Воду оставили, ключи, телефоны из карманов выложили, рюкзаки предъявляем в открытом виде…

— А вы кого от нас защищаете? — весело спросил кто-то из толпы.

— Поговори мне еще, — отбрил мрачный милиционер. — Воду оставили здесь, я сказал.

— Вы чего-то боитесь? — не унимался жизнерадостный парень.

— Я ничего не боюсь, — с нажимом сказал омоновец и поиграл мускулами, как бы намекая.

Чтобы не смотреть на его квадратный подбородок, Геля отвернулась и наткнулась взглядом на маленькую девчонку, всхлипывавшую в стороне. Рядом с ней стоял чемодан на колесиках — размером с половину девочки. Геула подошла к ней, вручила пачку салфеток и спросила:

— Чего рыдаешь?

— Мне на тренировку надо, у меня лёд… Меня тренер ругать будет, если опоздаю!

Геля взяла девчонку в одну руку, чемодан — в другую и протаранила очередь.

Очередь сопротивлялась. Всем хотелось как можно быстрее войти, отметиться у районного начальства и сбежать на фудкорт в торговый центр напротив. Но Геула строго покрикивала:

— Пропустите! Человеку на тренировку надо!

Народ ворчал, но расступался. Геля и фигуристка уперлись в омоновца.

— Открыть чемодан, — скомандовал он.

— У меня там коньки, у меня тренировка, я опаздываю!

— Открыть чемодан, — гаркнул милиционер.

— Слушайте, у вас тут как бы спортивный праздник, а она спортом и занимается! — не выдержала Геля. — Единственная из всех, кто тут в очереди стоит! Пропустите ребенка, что вы, не человек, что ли?

— Я при исполнении! — отрубил мент.