Сиамцы: повесть - Андрей Жвалевский

Девчонка, размазывая слезы и дождь по лицу, принялась расстегивать молнию чемодана.

— Я с тобой схожу, я скажу, чтоб тренер тебя не ругал, хочешь? — спросила Геля.

Девчонка закивала часто-часто.

Дождь припустил сильнее, очередь взвыла и подалась вперед.

*

— Где кофе взяла? — спросила мрачная Смирнова.

— Нужно почаще делать добрые дела, — сказала Геула, — утешила ребенка, ребенок мне показал, где кофе-автомат.

На огромной площади между двумя ледовыми дворцами стояла сцена, на которой жалобно пищали, изображая пение, пятерка девочек. Еще несколько групп выступающих не поместились под навесом. Сопровождающие взрослые раскрыли над ними зонтики. Зрителей было негусто. Они тоже держались стайками, прячась под зонтами.

Своих Геля нашла под козырьком главной арены. Лица одноклассников не предвещали ничего хорошего.

— Кофе? — мрачно спросил Присмаков.

Спич, произнесенный им далее, целиком состоял из мата, но Геуле удалось уловить суть. Приходила Оксана, всех отметила, Гели не было, и теперь весь класс за это будет расплачиваться. Оксана сказала, что лично отметит их еще раз через два часа. Или раньше. И поэтому все эти два часа они должны торчать здесь и наслаждаться праздником спорта. А Геуле теперь мало не покажется.

Геля развернулась и ушла. То есть сперва она сказала что-то вроде:

— Я никому не позволю разговаривать со мной таким тоном.

А потом развернулась и ушла. Она смутно помнила, что омоновец пытался ее остановить и отправить на выход через рамку, но она отмахнулась от него, перескочила через ограждение и побежала к остановке.

Смартфон разрывался. Одноклассники слали ей проклятия одно за другим. Она отключила звук и засунула телефон как можно глубже в сумку.

*

В школу Ян не пошел. Мама позвонила классной и наплела, что он болен — после чего вслед за отцом отправилась на работу, пообещав вернуться пораньше.

Ян закрылся от Норы и попытался погонять в «Танки», но настроения не было даже на это. Он завалился на тахту и принялся листать телефон. Картинки и видео мелькали в ленте, создавая убаюкивающий фон.

Внезапно телефон зазвонил. От неожиданности Ян ответил, даже не успев прочитать, кто звонит.

Это оказалась Дарина.

— Янчик, — голос девушки был полон раскаяния, — ты меня прости. Я не хотела тебя обидеть.

— Ладно, — ответил Ян без всякого выражения.

— Ты точно не обижаешься?

— Точно.

— Нет, — вздохнула Дарина, — ты точно обижаешься. А давай встретимся, поговорим. Я не хочу, чтобы тебе было плохо.

— Давай.

— А где? В нашем кафе?

Ян понял, что идти куда-то выше его сил.

— Я дома, — сказал он. — Болею.

— Ой, бедненький! Это из-за меня, да? Я сейчас приеду! Тебе фрукты можно? А где ты живешь?..

К приходу Дарины Ян хотел было прибраться в комнате, но ограничился тем, что набросил покрывало на постель. Гостья заявилась с пакетом апельсинов, киви и прочих «витаминов». Нора на всякий случай увивалась под ногами, пока Дарина не наступила ей на хвост.

— Ой, прости, кошечка! А ты сильно болеешь? — тараторила Дарина, пока Ян вел ее в комнату. — Ты не заразный? А ты к ЦТ выздоровеешь? Я, пока ехала, погуглила: это называется психосоматика, когда человек от расстройства заболевает…

Ян уже начал жалеть, что ему не хватило силы воли сразу отказаться от встречи.

— Вот тебе витаминки, ешь! Хочешь, я тебе грейпфрут почищу? Его надо очищать от этих… перепонок, они горькие…

Нора, убедившись в несъедобности гостинцев, зевнула и ушла спать на кухню. Ян закрыл дверь и стал ждать момента, когда гостья закончит заботиться о нем и свалит.

Он сидел и наблюдал, как Дарина чистит грейпфрут, слушал, как она рассказывает про подготовку к ЦТ и про то, что она очень виновата… Ощущение было почти такое же, как от просмотра ленты: много бессмысленной информации, но убаюкивает.

Очнулся он на словах:

— …а секс… Я просто не готова! Я понимаю, ты мужчина, тебе восемнадцать, у тебя, наверное, уже не раз это было. А я… В общем, я не над тобой смеялась, честно! Это просто нервное!

Дарина подсела к Яну и принялась кормить его грейпфрутом. Ян почувствовал ее теплый бок. И бедро, которое прижалось к его ноге. И мягкую грудь, что упиралась в его плечо.

Апатия стремительно улетучивалась.

А когда Дарина, смеясь, начала вытирать ему рот, Ян не выдержал, обхватил ее и рывком прижал ее губы к своим. Дарину словно парализовало. Губы у нее были деревянные, но Ян не мог остановиться. Целовал изо всех сил — однако девушка не реагировала. И только когда Ян отчаялся и начал отстраняться, губы Дарины внезапно ответили на поцелуй. Чуть-чуть.

Этого хватило, чтобы у Яна открылось второе дыхание. Ему показалось, что пора переходить к решительным действиям, но каким? Ролики «для взрослых», которые Яну приходилось видеть, не давали ответ на этот вопрос. Там девушки были или уже голые, или охотно раздевались сами. Ну, или их раздевали силой, но к этому Ян готов не был. Поэтому он продолжать терзать губы Дарины, ничего уже не соображая.

Тут дверь комнаты распахнулась, и он услышал мамин голос:

— Яник, у тебя гости?

Дарину катапультой отшвырнуло от Яна. Она отлетела на другой конец дивана и отвернулась от двери, завесив лицо волосами. Ян отшатнулся в противоположную сторону, ударившись о стенку затылком. Мама растерянно переводила взгляд с Яна на Дарину и обратно.

— Я только хотела, — потрясенно сказала она, — проверить, как ты…

— Стучаться надо! — возмутился Ян.

— Я просто обрадовалась, что Геля пришла тебя навестить, — сказала мама.

— Мама! — заорал Ян. — Выйди отсюда!

Мама дернулась, но вышла и даже закрыла за собой дверь.

Ян вскочил, не поднимая глаз и не зная, куда девать руки, пометался по комнате, а потом уселся в самое дальнее от Дарины место — за стол к компьютеру. А игрушку запустил машинально, просто от нервов.

— Кто такая Геля? — поинтересовалась Дарина.

Ян не ответил, но начал яростно лупить по клавиатуре.

— А зачем тебе так много учебников за девятый класс? — спросила Дарина. — Ты сколько предметов готовишь? Ой…

Воцарилась тишина.

Ян скосил глаза и похолодел: Дарина держала в руках его дневник.

— Ты в девятом? — спросила она.

Ян от бессилия чуть не заплакал.

— Но зачем ты мне врал?

Ян опустил голову. И сидел так до тех пор, пока за Дариной не захлопнулась дверь.