Дело смеющейся гориллы - Эрл Стенли Гарднер

– Я сказал достаточно. Теперь на вопросы будет отвечатьХардвик. С меня на сегодня разговоров уже хватит. – Он открыл входную дверь. –А вот и мистер Хардвик. Проходите, пожалуйста!

Хардвик, высокий худой мужчина лет шестидесяти, с длиннымносом, острым подбородком, густыми бровями и проницательными серыми глазами,задержался в дверях, пожимая руку Фейллону. С дужки его пенсне свисала чернаялента. В правом ухе у него был слуховой аппарат.

– Здравствуйте, Натан, – сказал он. – Как здоровье Бенни?

– Бенни не очень хорошо себя чувствует, – ответил Фейллон. –Он не сможет вас принять.

– Что? – воскликнул в изумлении Хардвик. – Не может принятьменя? Но это очень важно. Я уже неоднократно говорил ему о возникшихзатруднениях, из-за которых нужно менять его завещание…

– Возникли затруднения, которые необходимо решать в первуюочередь, – многозначительно сказал Фейллон, указав в сторону Перри Мейсона иДеллы Стрит. – У нас возникла маленькая проблема.

– Что вы хотите сказать? – спросил Хардвик, только сейчасобратив внимание на Мейсона и Деллу Стрит.

– У нас возник конфликт с законом, – пояснил Натан Фейллон.– Это Перри Мейсон.

– А ведь верно, я сразу и не узнал, – сказал Хардвик. Лицоего осветилось улыбкой, он подошел и, протянув сильную костлявую руку,обменялся с Мейсоном крепким рукопожатием.

– Мисс Делла Стрит, моя секретарша, – представил Мейсон.

– Очень рад познакомиться с вами, мисс Стрит, – поклонилсяей Хардвик. – Мистер Мейсон, позвольте узнать, что привело вас сюда?

– Я приехал, – сказал Мейсон, – по просьбе мистера Эддикса исовершенно по другому поводу. Как вам объяснит мистер Фейллон, мы простообнаружили данные, свидетельствующие, что якобы имевшие место случаи воровства,приписываемые миссис Джозефине Кэмптон, экономке, на самом деле были совершеныобезьяной по кличке Пит.

Мейсон указал на опрокинутую вазу и лежащую возле нее кучублестящих вещей. Улыбка медленно сползла с лица Хардвика. Он повернулся кФейллону.

– Как это случилось, Натан? – спросил он.

– Мистер Мейсон приехал сюда, чтобы встретиться с Эрши и сомной по совершенно другому вопросу. Мы предложили ему урегулировать одинфинансовый вопрос.

– По какому именно вопросу? – резко спросил Хардвик, словнощелкнул кнутом.

– По поводу дневников Элен Кадмус.

– Я видел фотографию Мейсона в газете в связи с этойисторией, – сказал Хардвик. – Это и есть вторая причина, по которой я хотелпоговорить с мистером Эддиксом.

– Мы пытались выкупить эти дневники у Мейсона.

– Сколько вы ему предложили?

– Три тысячи долларов.

– Что он ответил?

– Отказался.

Хардвик хмуро посмотрел на Мейсона:

– Странно, мистер Мейсон. Я ожидал, что вы будете радыотдать эти дневники кому угодно, если вам возместят затраты на их приобретение.

– Я мог отдать дневники и даром, – усмехнулся Мейсон, – ноне терплю, когда меня пытаются водить за нос или взять нахрапом. Им оченьхотелось заполучить эти дневники, и мне стало любопытно, чего они так боятся.

– Мистеру Эддиксу просто не нужна газетная шумиха вокруг егоимени, – заметил Эрши. – Из совершенно невинного дневника газетчики могутсделать лакомый кусочек, смакуя каждую подробность.

Мейсон лишь скептически улыбнулся в ответ. Эрши отвел глаза.

– Хорошо, Натан, продолжайте, – потребовал Хардвик.

– После знакомства с дневниками Элен, – ответил Фейллон, –Мейсону пришла в голову мысль заглянуть в каменную вазу здесь, в вестибюле. Высами видите, что мы там нашли. Все лежит на полу. Бенни уже взял бриллиантовоекольцо и платиновые часы, но здесь еще кое-что из драгоценностей, пудреницы,толстый бумажник, вероятно с деньгами. Честно говоря, мне кажется, что это мойбумажник.

Хардвик подошел и принялся рассматривать разложенные на полувещи.

– Впрочем, насчет бумажника можно сказать точно, мой это илинет, – решил Фейллон. Он нагнулся, поднял бумажник, раскрыл его и сторжествующей улыбкой показал Хардвику десяток визиток с его именем,находившихся в специальном отделении. – Я прав, это мой бумажник, я потерял егомесяца полтора назад и совершенно забыл о нем.

– Сколько в нем денег? – поинтересовался Хардвик.

– Если мне не изменяет память, там было тридцать двадоллара, – ответил Фейллон. Он развернул бумажник, чтобы никто не увидел, чтонаходится в других отделениях, и сказал: – Все правильно. – Затем он быстроубрал его в карман.

– Лучше пересчитайте деньги и убедитесь, что ничего непропало, – предложил Мейсон.

– Все в порядке, – ответил Фейллон, одарив Мейсона холоднымвзглядом.

– Ваша находка сильно осложняет ситуацию, – констатировалХардвик. – Мейсон, а у вас-то какой интерес в этом деле, кто ваш клиент?

– Никто, – ответил Мейсон и добавил: – По крайней мере, внастоящее время.

– В таком случае, – сказал Хардвик, – я хочу сделать вамодно заманчивое предложение. При сложившихся обстоятельствах я уверен, чтомистер Эддикс наймет вас помогать мне в том процессе, который должен состоятьсяпослезавтра. Однако, я думаю, мы обсудим с вами юридические аспекты после того,как мистер Эддикс заключит с вами контракт.

– Сожалею, – сказал Мейсон, – но я не приму подобноепредложение со стороны мистера Эддикса.

– Вы хотите сказать, что вас наняла миссис Кэмптон?

– Нет, не наняла, – ответил Мейсон. – Просто язаинтересовался этим делом и беседовал с ее адвокатом.

– Что ж, – сказал Хардвик. – Давайте будем откровенны,мистер Мейсон. Не сообщайте ничего миссис Кэмптон или ее адвокатам до тех пор,пока нам не удастся достичь с ней соглашения.

Мейсон улыбнулся и покачал головой.

– Вы хотите сказать, что собираетесь поделиться с нимиинформацией?

– Да, именно это я и хочу сказать. Я собираюсь сообщитьДжеймсу Этне из фирмы «Этна, Этна и Дуглас» о записи в дневнике Элен Кадмус и онашей находке.

– Это ни к чему хорошему не приведет, – предостерег Хардвик.– И причинит значительный вред нашим отношениям.

Мейсон пожал плечами.

– Давайте подойдем к проблеме с юридической точки зрения, –продолжал Хардвик. – Только в двух случаях человек, обвинивший другое лицо всовершении преступления, не несет никакой ответственности. Во-первых, в случае,если данное лицо действительно виновно в совершении преступления. Закон оклевете в нашей стране отличается от подобных законов многих других стран. Унас соответствие истине является бесспорным оправданием для заявлений, которыеиначе могли бы квалифицироваться как клеветнические или оскорбительные.