Тысяча акров - Джейн Смайли

Мне не запрещали бывать в гостях у Эриксонов, и я к ним ходила: смеялась над трюками, которые выполняли собаки, ела мороженое и сладкие пироги, каталась на пони или сидела без дела на диванчике у окна в комнате Дины. При этом где-то в глубине души я знала: совершая все это, я отступаю на шаг назад, деградирую. Знала я и то, что, приглашая Рути к себе, делаю ей одолжение, позволяя формировать характер (чем бы мы ни занимались), хотя вслух это, конечно, никогда не произносилось.

Размолвка отца и Кэролайн меня опечалила, но не менять же из-за нее налаженный ход жизни. Так что на следующий вторник после подписания документов, когда пришла моя очередь звать папу на ужин, я приготовила все как обычно: свиные отбивные в томате, жареную картошку, салат и два или три вида маринованных закусок. Приличный кусок пирога с бататом остался с выходных.

У нас папа ужинал по вторникам, у Роуз – по пятницам, однако даже эти редкие визиты он старался поскорее свернуть. Приходил ровно в пять и сразу садился за стол. Поев, выпивал чашку кофе и тут же отправлялся домой. Пару раз в год нам удавалось уговорить его ненадолго остаться, чтобы вместе посмотреть телевизор. И если нужная программа начиналась не сразу, то он ходил из угла в угол, не находя себе места.

Отец никогда не бывал в квартире Кэролайн в Де-Мойне, никогда никуда не ездил без необходимости, кроме сезонной ярмарки, и терпеть не мог гостиниц. Рестораны он тоже не любил. В городское кафе заезжал пару раз, да и то, чтобы пообедать, а не посидеть и поболтать. Против пикников и вечеринок с жареным поросенком он не возражал (если их устраивали другие), но вот ужинать предпочитал дома за кухонным столом, слушая радио. Тай утверждал, что на самом деле папа не такой уж замкнутый и независимый, как кажется, но, подозреваю, опирался он не на реальные факты (потому что их не было), а судил об отце, сравнивая его с другими. Любые попытки нарушить привычный уклад папа принимал в штыки: реши я приготовить курицу вместо свинины, подать кекс вместо пирога и не поставить на стол маринады, на меня бы немедленно обрушилось его недовольство.

Роуз утверждала, что виновата мама: мол, потакала его вкусам. Впрочем, как все было на самом деле, мы не помним и теперь уже не узнаем. В моих воспоминаниях образ отца полностью заслонил собой все прочие лица и обстоятельства, однако я ничего о нем не помню из того времени, когда еще жива была мама.

За ужином Тай только и говорил, что про разведение свиней. Он уже позвонил в компанию по производству свинарников в Канзасе, и те выслали по почте каталоги.

Отец положил себе маринованных огурцов.

– Там щелевые полы с системой автоматической промывки, даже один человек легко справится с уборкой, – расписывал Тай.

Отец не проронил ни слова.

– Тысячу свиней откормим влегкую. Марв Карсон сказал, что теперь на свинине можно отлично заработать, не то что в восьмидесятых.

Отец продолжал молча жевать мясо.

– Роуз хочет постирать занавески со второго этажа, – вставила я. – Она говорит, что их уже два года не стирали, я не помню точно.

Отец терпеть не мог, когда нарушался привычный порядок в его доме. Я добавила:

– Мы достали маринованную цветную капусту и брокколи. Ты же любишь.

Отец принялся за картошку.

Я сказала Таю:

– Мы тут завтракали с Марвином. Представляешь, он все ест по отдельности в определенном порядке и под конец требует соус табаско, чтобы пропотеть. Он так токсины выводит.

– Он так мозги себе выведет. Вечно у него какие-то заскоки, – фыркнул Тай.

– Теперь он все здесь решает, – осадил его отец.

– Почему? – удивилась я.

– С недавнего времени Марвин Карсон – ваш хозяин. Поуважительней.

– Как по мне, так он вообще малахольный, но это между нами. Я, конечно, ничего не имею против: он местный и фермеров не обманывает. Но почему он до сих пор не женат? – не унимался Тай.

– У него есть деньги в банке, – отрезал отец. – Не всякий может этим похвастаться.

Он вытер губы и огляделся. Я убрала грязную тарелку и подала пирог.

– Могу посадить завтра бобы в углу Мэла, – предложил Тай.

– Делай что хочешь, – буркнул отец.

Мы с Таем переглянулись.

– В тракторе карбюратор барахлит, сейчас некогда этим заниматься, но что-то мне звук не нравится, – заметил Тай.

– Я же сказал, делай что хочешь.

Я облизнула губы. Тай отодвинул свою тарелку, я поставила ее в раковину и подала мужу пирог, выключила кофе, который уже начал закипать, и налила отцу.

– Ладно, – проговорил Тай, – рискну.

– Может, останешься, папа? Посмотрим телевизор, – предложила я.

– Нет.

– Найдем что-нибудь интересное.

– Нет. Дела.

Как обычно. Я посмотрела на мужа, тот чуть заметно пожал плечами.

Отец допил кофе и поднялся из-за стола. Я проводила его до двери и сказала:

– Звони, если что-то понадобится. Может, останешься?

Я всегда так спрашивала, и обычно он не отвечал. В тот раз тоже не ответил. Я наблюдала, как он забирается в свой грузовик и выезжает со двора.

– Все как обычно, – заметил Тай у меня за плечом.

– Я тоже об этом подумала.

– Он и раньше так говорил, чтоб я сам решал. Не часто, но бывало.

– Думаю, он даже рад передохнуть, особенно после тяжелой посевной.

– Точно.

На следующий день я сажала помидоры. Рассаду выгоняет Роуз у себя в теплице, а потом отдает мне. В тот раз у нее взошло не меньше сотни кустов. Посадки были для меня делом привычным и любимым. Следуя давно выработанному ритуалу, я втыкала ростки в приготовленную смесь торфа, костной и люцерновой муки, а затем закрывала их старыми консервными банками со срезанным дном, чтобы защитить от гусениц и палящего солнца. Обкладывала по кругу страницами из городской газеты и присыпала прошлогодней травой. Год за годом ходили разговоры о том, чтобы отвезти часть урожая помидоров в Форт-Додж и Эймс и продать на фермерском рынке, однако вместо этого мы каждый раз закатывали все, что удалось вырастить. Получалось около пятисот кварт превосходного томатного сока, который мы пили всю зиму.

Я откинула волосы, вытерла рукавом нос и только собралась приняться за дело, как заметила Джесса Кларка. Он сидел на низкой изгороди напротив и улыбался. На нем были дорогие кроссовки, хлопковые шорты и футболка участника забега на десять км. Хотя прошло уже много лет, для меня он так и остался младшим соседским мальчишкой. Его я ничуть не стеснялась, в отличие от других мужчин.

– Ну, что там дальше? – бросила я ему, словно наш воскресный разговор и не заканчивался вовсе.

Джесс внимательно посмотрел на меня и сказал: