Без веры и закона - Марион Брюне
Шрифт:
Интервал:
Я смотрел на город под ногами и думал об адресе на конверте. О нашей с ней первой стычке в лесу. Значит, Стенсон была как-то связана с этим городом, кто-то у нее здесь был, может, ее ждали какие-то люди. Ну наверняка же. Единственный город, где шериф, его помощники и все охотники за головами могли ее схватить, так она мне сказала. И вдруг я как последний дурак возгордился, что проник в ее тайну. В моей жизни теперь появился особый вкус. Если бы до моей встречи с Эб меня спросили, какой вкус у моей жизни, я бы не знал, что на это ответить, потому что вкус предполагает аппетит. Может быть, хорошенько подумав, я бы все-таки сказал, что у нее вкус земли и опилок, которые невольно попадают тебе в рот, когда падаешь навзничь. Вкус супа и крови, когда больно прикусываешь себе губу. Сейчас я чувствовал, как в моей груди разгорается восторг, но я не показывал его своей надсмотрщице, которая явно ничего особенного перед собой не видела и была занята проблемами, о которых я понятия не имел. Стенсон тревожилась, я это чувствовал, хотя выглядела совершенно спокойной. То есть, я хочу сказать, ее поведение никак не изменилось, а вот молчание стало совсем другим. Эб Стенсон была, прямо скажем, немногословна, а мне очень хотелось разобраться в ней, и я стал по-особому к ней внимателен и чуток и получил ключ к ее молчанию. Может, так, не знаю. В общем, обращенный к долине профиль, пульсирующая на шее вена — все это говорило о беспокойстве. Мелочи? Ну да, конечно. Но я и тогда уже любил мелочи, они мне всегда казались важными.
Мы могли простоять так очень долго, там было тихо, и мы прямо застыли в предвкушении… Может, мы и простояли долго, теперь я точно не помню. У меня осталась особая память об этой минуте, четкая, но как если бы время замедлилось. Что-то перещелкнуло, изменилось, хотя и без всяких слов. Наверное, разные мелочи сложились одна к другой, вот всё и сдвинулось. Мелочи, а потом еще и медведица. И то, как я вчера плакал, тоже имело значение. Слезами я как будто попрощался со своей прошлой жизнью — той, что была до знакомства с Эбигейл Стенсон, со множеством разных бед, без которых в новой жизни никак. И вот теперь мы с ней двигались прямиком к этим бедам, но ни она, ни я о них всерьез не помышляли.
Эб повернулась ко мне.
— Здесь я кое-кого знаю. Есть люди, с которыми надо повидаться.
Я, конечно, не мог предвидеть, что нас с ней ждет, но точно ничего хорошего — тут и гадать нечего. Чему быть, того не миновать. И мне захотелось сказать Эб, что нас с ней двое. Но кем я был для нее? Заложником, и только. Но в то же время не сомневался: Стенсон чувствует это мое новое состояние, новую тягу. Как бы там ни было, а у нас сложился вроде как союз. Что-то ждало Эб в этой долине, что-то требовало всех ее сил. И неважно, что я там говорил вчера, — все мои силы были в ее распоряжении.
Дженни и Перл
— Закрой рот, Гарет, — прошептала мне Эб, и на лице у нее появилась почти улыбка.
Я же чувствовал себя круглым дураком и тупо ухмылялся.
— Красавица, да?
Я кивнул, но ничего не сказал. В голове вертелись тысячи комплиментов, один глупее другого.
— Пошли, она уже заканчивает, я тебя познакомлю.
Мы проехали немалую часть города, а потом остановили лошадей перед огромнейшим зданием, салуном во много этажей — гостиницей и одновременно борделем, судя по тому, что я увидел. Город кишел людьми, и салун тоже не пустовал. Никакого сравнения с обтерханным заведением Макферсона. Эб доверила лошадей парнишке не старше меня, а потом проторила себе путь к стойке через толпу ковбоев. Я шел за ней следом, стараясь пошире развернуть плечи. С кружками пива в руках мы протолкались к сцене и стали смотреть на танцующую девушку.
Она выгибалась, крутила бедрами, так и разжигала мужиков своим танцем — в этом и смысл. Но в этой танцовщице было гораздо больше, чем эти мужланы способны были понять. Она танцевала на слабо освещенной сцене с навощенным полом. Каждый в толпе пялился на нее без устали, они просто ели ее глазами. Но, пока она двигалась, все ее тело говорило совсем о другом, чем танец. Никого она не звала. Никому не подчинялась, несмотря на жадные взгляды зрителей. Никому не принадлежала, несмотря на свои движения. Кожа ее впитывала свет и золотилась, вихрь кружев вокруг бедер сводил с ума. И меня тоже.
Я стоял и не двигался. Я как будто впервые увидел женщину. Звучит странно, а может, и непонятно. Я же видел много женщин. Фермерш. И прихожанок. Часто они
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!