Кирпич из Лондона - Вячеслав Миронов

Вот и его отель. Первый по пути. Вышел он один, остальные поехали дальше. Ну что же. Неплохо. Территория большая. Лес, воздух свежий, озеро рядом.

Дежурный администратор, молодая девушка, улыбнулась ему. Симпатичная. Хм. Русская.

Пообщались. Она из Питера, знает несколько языков, работает здесь три года. Довольна. Дала ему ключи от номера, вызвала водителя, и Кушакова на маленьком электромобиле, что катаются по полям для гольфа, отвезли на дальний край отеля. Коттедж небольшой, но уютный. Зал, совмещенный с кухней, камин, обеденный стол, стулья, окна панорамные, в пол, выходят на озеро. Все сделано из качественного дерева. Спальня, широкая двухместная кровать. Санузел, маленькая сауна на двоих, стеклянная дверь.

Роману понравилось. Даже если и ничего не выйдет из его затеи, по крайней мере, отдохнет за американский счет.

Не успел Роман распаковать вещи, как в дверь громко постучали. Он вздрогнул от неожиданности.

— Ну вот. Началось. Покой нам только снится, — и усмехнулся.

Пригладил волосы, открыл дверь. На пороге стояли двое. Рост одного метр семьдесят пять, возраст тридцать пять — сорок лет, блондин, светлые глаза, северный типаж, левая сторона лица менее подвижная, чем правая. Особых примет нет. Нос прямой, носогубная складка выражена слабо. Рот прямой, губы жестко сжаты, подбородок округлый. В костюме, но без галстука. Рубашка свежая, надета несколько часов назад, нет засаленности и грязи на вороте. Руки чистые, кожа на сгибах фаланг пальцев немного скукоженная, так бывает, когда обмораживаешь руки. Туфли начищены до блеска.

Второй повыше, рост за сто восемьдесят, светлые волосы с проседью подстрижены коротко, лицо невыразительное, квадратной формы, подбородок раздвоен, брови широкие, сросшиеся на переносице. Глаза серые, глубоко посажены, смотрит как из бойниц. Тонкие губы контрастируют со всем лицом.

Первый говорил по-русски, но с акцентом. Во время учебы в Санкт-Петербурге Роман слышал акценты многих иностранцев, но тут не мог уловить, кто перед ним по национальности. Больше было похоже на эстонский, так как сильно растягивал гласные.

— Здравствуйте, Роман Анатольевич. Я — Пол. Собирайтесь, мы уезжаем.

— Далеко? — удивился Кушаков.

— Нет. Недалеко. Идемте. — И мужчина показал рукой на припаркованный рядом джип Volvo серого цвета.

Волнение, страх, возбуждение — все сразу сковало тело, во рту пересохло. Роману хотелось одновременно вцепиться в косяки дверного проема и бежать. Быстро, очень быстро! Кровь бушевала в теле. Два удара и деру к границе!

— Конечно. Проходите, — с трудом выдавил он, впуская гостей в комнату.

Мысль мелькнула в голове, что сейчас сделают укол и утащат в тайную тюрьму ЦРУ. Нельзя подать им виду, что он боится. Беглый взгляд по зеркалу, чтобы убедиться, что визитеры не готовят наручники и шприц. Нет. Вошли, осматриваются.

— У вас есть телефон, фотоаппарат? — спросил второй мужчина.

— Конечно.

— Пожалуйста, отдайте нам их. Мы потом вернем.

Роман пожал плечами, достал из кармана мобильный, а из сумки фотоаппарат. Мужчина раскрыл чемоданчик, который принес с собой, и Роман положил телефон и фотоаппарат в него. Чемоданчик захлопнулся.

Затем пошли к машине. Мужчина молча открыл багажник, там стоял металлический ящик, мотнул головой, и Кушаков бросил туда свою сумку. Взглянул на номера — финские. Запомнил. Понятно, что у ЦРУ таких номеров, как фантиков у дурака. Пол сел за руль, а второй с Кушаковым на заднее сиденье.

Роман посмотрел на часы, засек время, посмотрел на небо, приметил, где солнце. Хозяева машины не были расположены к разговору, он тоже молча смотрел в окно, пытаясь понять, куда его везут, считал повороты. Когда он придет в ФСБ, то все нюансы, мелочи будут ценны.

Пол вел машину уверенно, было видно, что дорога ему хорошо знакома. Он притормаживал, заранее перестраивался, скорость ни разу не превысил, а там, где стояло ограничение, сбрасывал скорость заранее. Образцовый водитель.

Городки, поселки менялись, Кушаков запоминал название. Черт, язык сломаешь с этими финскими названиями! От напряжения выступили капельки пота на лбу.

Вспомнилось, как его обучали: если не можешь прочитать текст, понять его, тогда просто «фотографируй». Точно так же, как и с объектами наблюдения. Можно в упор рассматривать объект, стараясь запомнить все детали, проговаривая про себя, что видишь. А можно бросить мимолетный взгляд, «сфотографировать» его, а потом уже сесть за стол и составить описание. Так обучали в Санкт-Петербурге.

Вот и Роман уже устал загонять в память названия населенных пунктов. Что удивляло — отсутствие заборов. Между домами, отелями лишь аккуратно подстриженный невысокий кустарник. Показалось, что видел воинскую часть. Большая территория, много военных. Вокруг сетчатый забор, и то метра полтора высотой. Непривычно все это было. Удивляло и забавляло. Неужели у них нет домушников? И как потом расследовать квартирные кражи — проснулся профессиональный интерес. А машина тем временем продолжала ехать. Попутчики молчали.

Впереди показалось большое живописное озеро, множество отелей на берегу. Дорога вилась вдоль озера, вот уже и большинство домиков осталось позади. Странно, обычно они понатыканы близко друг к другу.

Наконец подъехали к нужному отелю. От увиденных ранее гостиниц он отличался тем, что высокий забор закрывал внутреннюю территорию.

Ворота открылись. Охранник пропустил машину, и она, проехав мимо двух зданий, остановилась у третьего.

— Приехали, Роман Анатольевич, выходите, — обратился к Роману Пол.

— А мои вещи?

— Не волнуйтесь. Портье доставит их в номер. Проходите. Вас ждут.

— Мне бы умыться да в туалет сходить. Ну, и поесть тоже не помешает. С утра маковой росинки во рту не было.

Пол на секунду задумался, потом махнул рукой:

— Идемте, я провожу вас в туалет.

Они вошли в просторный холл. Мебель качественная, добротная. И охранник на стульчике за столом на входе… Нет дежурного администратора — улыбчивой девушки. Не отель, а комфортабельная тюрьма. И не охрана, а конвой.

Снова в голове застучала кровь. Ну, все… Клетка захлопнулась. Не выдержав нахлынувших эмоций, Кушаков с тоской в глазах обернулся. Охранник молча, спокойно, как скала, воззрился на него.

«Спокойно. Спокойно, — мысленно проговорил Роман. — Тебе ничего не угрожает. Тебя не пытают. Все хорошо. Ты здесь из-за Родины. Доброволец. Спокойно, Рома!»

Только сейчас он осознал, во что вляпался. И не просто, а по самые уши. Страх, тоска сковали все внутренности, скрутило живот, дыхание остановилось, ноги стали холодными, ватными, колени подогнулись, в глазах все поплыло, раздвоилось. Ему внезапно стало жалко себя. До слез. Как в детстве.