Альфа-самец. Мочи их, Президент! - Роман Антоновский

Формально Елдырим уже давно был выведен за штат турецкой разведки, на деле его перевели в сверхсекретный отдел, о котором знали лишь немногие люди в правительстве страны и который находился в прямом подчинении связанного с Клубом генерала Джемаля, чьей правой рукой был Азамат. Кроме того, они оба входили в исламистскую подпольную организацию «Серые волки». Учитывая тот факт, что отец Азамата имел немалый вес среди многочисленной северокавказской диаспоры в Турции, основным направлением его деятельности стала работа по подрыву российской власти на Кавказе. Львиная доля терактов и нападений на русские войска выпадала на Азамата и его ближайшего подручного Ахмеда Алтайского.

Принявший ислам под влиянием отчима-чеченца, полурусский-полуалтаец щурил на закат и без того узкие глаза, любовно поглаживая свой «М-16».

— Азамат, когда мы выступаем? — отложил автомат в сторону Ахмед и смачно сплюнул.

— Утром, на рассвете, так что можешь пока поспать. Выступаем часа в четыре, в пять утра должны уже быть в Червленой. Последний звонок в школе начнется в обед, к этому времени мы должны успеть расставить везде своих людей.

— Что будем делать, когда перебьем свиней?

Азамат неторопливо открыл банку американской тушенки и поддел ножом кусок мяса.

— Когда завалим гарнизон и ментов, всех русских — в расход, местных чиновников тоже, детей забираем с собой в горы, будем шахидов растить.

Ахмед положил на землю коврик и начал совершать вечерний намаз, а Азамат равнодушно взирал на закат — исламский фундаментализм был для него просто работой.

Рядом арабы-наемники совершали намаз вместе с Ахмедом, а в паре десятков метров от них ингуши резали на ужин барана.

Из легкого оцепенения Азамата вывел гортанный окрик часового. Он машинально щелкнул затвором автомата и обернулся. Из-за отрога гор показалась большая отара овец, которую гнал седой оборванный старец.

— Э, отэц, чэго надо? Куда идешь? — направил в его сторону автомат часовой.

— Да я простой пастух из Арчой-Юрта, вот, гоню отару в Червленую продавать.

— Кому ты там будешь ее продавать? Русским? Сейчас мы тебя самого куда-нибудь продадим, — угрожающе передернул ствол часовой.

— Хватит, Махмуд. — Азамат жестом остановил его и внимательно посмотрел на старика. Похоже, он ничем не отличался от нищих чабанов, десятками бродивших в окрестных горах. Но интуиция подсказывала Азамату, что здесь таится какая-то опасность. Может, это просто волнение перед операцией?

— Отец, сегодня ты в Червленую не пойдешь, гони отару домой, завтра продашь. И оставь пару овец нам, все понятно? Вот тебе плата за них. — Азамат вытащил из кармана несколько фальшивых долларовых купюр и помахал ими перед носом чабана.

Тем временем оставленные онемевшим от страха пастухом овцы, протяжно блея и роняя в траву блестящие катышки, разбрелись по лагерю боевиков. Старик молча посмотрел на Азамата и неожиданно резко припал к земле. Тут же раздались звуки взрывов, и ударная волна сбросила Азамата с камня, на котором он сидел. Прикрепленные к овцам бомбы начали взрываться одна за другой, быстро окрашивая поляну алым цветом. Овечья кровь смешалась с кровью боевиков, и стоны раненых духов эхом отзывались в горах. Азамат приподнялся на локтях и огляделся. По всей поляне были раскиданы оторванные конечности зверей и людей, а голова Ахмеда Алтайского тлела в костре. Лежа на животе, осторожно Азамат пополз к автомату, но неожиданно что-то тяжелое буквально вдавило его в землю, а еще через мгновение сильный удар заставил его перевернуться на спину. Над ним стоял чабан, как по волшебству превратившийся из забитого старика в воина. Его нога в стоптанной кроссовке упиралась в грудь Азамата, ветер трепал седую клочковатую бороду, а в руках буквально подпрыгивал «Калашников», которым чабан поливал поляну смертоносным градом, добивая раненых боевиков. Наконец стоны и выстрелы прекратились. Чабан опустил голову вниз, и светлые молодые глаза насмешливо посмотрели на Азамата.

— Привет! — сказал он. — А теперь поговорим, у нас интересный разговор может получиться.

Но Азамат был профи и проиграть должен был как профи. Нащупав языком ампулу с цианидом, он мгновенно раздавил ее. Лицо его тут же посерело, а изо рта пошла пена.

— Ядреный кукиш! — выругался чабан и наклонился к умирающему Азамату. — Ну, надо же! — Затем неторопливо осмотрел карманы уже мертвого Азамата и, забрав штабные карты и коммуникатор, легкими прыжками скрылся в горах.

…Северный Кавказ всегда был одним из основных источников головной боли для Семенова. Впервые кавказские головорезы бросили ему вызов еще во времена первого российского президента.

Несмотря на то что до смерти Вильченко и возвышения Семенова в российской власти рулили в основном агенты Клуба, его боевики продолжали терроризировать население страны, чтобы окончательно превратить его в запуганное спокойное быдло. Особенно популярны были тогда теракты.

В конце 90-х в разных районах столицы один за другим взлетели на воздух три дома.

Когда Семенов срочно приехал на место взрывов, его в прямом смысле слова мутило. Даже в Афгане он не испытывал подобных чувств. Там была война, и все знали, на что шли: одни воевали во имя интернационального долга, другие — во имя Аллаха. Можно сказать, честная мужская игра со смертельным исходом.

А здесь погибли ни в чем не виноватые обычные мирные люди — женщины, дети, старики, только начинавшие жизнь молодые парни и девушки.

Особенно хорошо Семенов запомнил одного парня, молча стоявшего возле качелей во дворе дотла сгоревшего дома и беззвучно шевелившего побелевшими губами. Охранники хотели отогнать его, но Семенов жестом остановил их и сам подошел к парню. На качелях лежала женская косынка красного цвета.

— Твоя девушка? — осторожно спросил он.

— Мы хотели летом в Египет съездить, — неожиданно спокойным голосом заговорил парень, — планы строили. Детей у нас пока нет, она сама еще как ребенок. Мы всегда качались на этих качелях, когда я провожал ее домой. Всегда… На качелях… Всегда… Я ей говорил, давай, останься у меня, все равно на дачу ехать вместе. А она отказалась и ушла домой, чтобы родители не волновались. — Парень шмыгнул носом и замолчал.

Это был один из тех редких моментов, когда Виктор не знал, что сказать.

— Держись, парень, мы их обязательно найдем. Не держи в себе боль, жизнь продолжается, будет новая любовь, и дети обязательно будут. Заживешь по-новому.

— Новая жизнь, да? Уж лучше я отниму ее у тех, кто это сделал! Найдете вы их, а толку? Отсидят лет пять и выйдут по амнистии или же отсидят пожизненный как короли, с наркотиками и девочками. Друг моего отца рассказывал, что там все можно устроить, если иметь деньги и нужные связи. Найдут они их! Я сам их найду! Найду и порешу! Зря я от армии откосил, теперь наверстаю. Папа дал денег, чтобы меня признали негодным, а я дам денег, чтобы признали годным. Все, в армию, и только в армию! Буду теперь убивать! — И сунув руки в карманы, парень пружинистым шагом пошел прочь.